Волчий камень

Но Клаус и не думал уступать. Он перевернул Пауля на спину и, схватив за нос, едва не свернул его, мотая голову друга по соломе и лишая последней надежды еще немного поспать.

— Просыпайся! — Клаус с жаром зашептал в ему в ухо. — Мы с тобой сегодня неплохо повеселимся!

Пауль приподнялся на локтях и с недоумением посмотрел на друга.

— Что ты еще придумал? Может, решил посвататься к донне Деборе и зовешь на свадьбу?

— Ха! Остряк! Есть идея получше. Мы пойдем в их таверну!

Клаус многозначительно подмигнул и указал пальцем в сторону поселка.

— Ты с ума сошел!

— Пауль, все продумано. Я слышал, сегодня за главного на берегу остался старпом, а он нас еще не всех даже в лицо знает. За бараком частокол пониже, подставим бочку и перелезем. Там дальше кусты, нас никто не заметит. Зайдем на пару часиков, промочим горло и назад.

— Даже слушать не хочу. — Пауль отвернулся, уткнувшись носом в солому.

— Я тебя когда-нибудь подводил? — Клаус больно ударил друга в затылок. — Если бы не я, узнал бы ты хоть один кабак в Лорьяне? Ладно, начальство ко мне несправедливо, но почему же ты такая свинья?

Пауль сел и, взглянув в горящие глаза друга, понял, что его уже не остановить. Разве что если связать. Если Клаус почувствовал возможность выпить, то остановить его может только выпивка. Сопротивлялся Пауль уже скорее по инерции.

— Наши с тобой рожи старпому на мостике давно примелькались. Если мы исчезнем, он сразу заметит, и сидеть нам после этого безвылазно на лодке. А мне больше нравится свежим воздухом дышать, чем в кубрике твои вонючие ботинки нюхать.

— Ничего он не заметит. Мы ведь всего на два часа и назад. Давай, Пауль, вставай. Пошли, пока на заднем дворе никого нет.

— Старпом — это еще не все. По совести скажу, я больше опасаюсь испанцев. Мне больше нравится смотреть на них через забор. Да и стемнеет скоро.

Неожиданно Паулю пришел в голову, как ему показалось, весомый аргумент.

— А чем ты собираешься расплачиваться с испанцами за выпивку?

— Не дрейфь, дружище! Ведь ты со мной. — Клаус снисходительно обнял Пауля за плечо. — Вот увидишь, будут наливать да еще благодарить! Не забывай, кто мы, а кто они. Мне просто хочется восстановить справедливость. В первый день наши здесь плясали, а мы что? А мы с тобой на них в бинокли глазели. Ганс говорил, джин был отменный. Хватит ломаться, давай поднимайся.

Задумавшись на минуту, Пауль наконец сломался:

— Ладно, пошли. Но только на час и по чуть-чуть. Не забывай, мне ночью дежурить.

— Уговорил! Я сейчас погляжу, где старпом.

Клаус вскочил, на цыпочках подбежал к двери и прильнул глазами к щели в дощатой стене.

— Пошли, старпом стоит на причале. Давай вдоль стены и за угол.

Они проскользнули за угол барака и подбежали к забору. На заднем дворе было пусто. Воровато оглядываясь, Клаус подтащил к забору бревно, на котором кок рубил туши.

— Давай ты первый, я помогу. — Он подтолкнул Пауля, опасаясь, чтобы тот не передумал.

Пауль встал на бревно и заглянул через забор.

— Послушай, а как мы вернемся назад? — заартачился он.

— Давай, давай! Что-нибудь придумаем! Скорее, а то кто-нибудь увидит.

Клаус схватил Пауля за ногу и попытался приподнять. Подтянувшись на руках, Пауль мешком перевалился на другую сторону. Сдавленно ругнувшись, он выбрался из колючего кустарника. Следом свалился Клаус.

— Приспичит же тебе. Посмотри, как я руки разодрал.

— Ничего, оно того стоит. — Клаус плотоядно облизнулся. — Я тебе раны джином промою.

Пригнувшись, они миновали забор, вильнув в джунгли, обогнули несколько хижин и, обойдя церковь так, чтобы их не было видно с берега, оказались на пороге таверны Амбросио. Перед дверью Пауль остановился.

— Может, там и нет никого?

— Есть, есть! Я видел. Вечером здесь уйма народу. Заходи.

— Клаус, может, вернемся? — взмолился Пауль. — Что-то у меня дурные предчувствия.

— Ты меня начинаешь раздражать! Отойди! Смотри, как надо.

Клаус отстранил друга, уперся руками в два бревна, подпирающие навес, и впечатал подошву в дверь. Помедлив пару секунд, он решительно шагнул внутрь. Из-за его плеча заглянул Пауль.

Помещение едва освещалось несколькими факелами на стенах. С десяток столов стояли в небольшом зале, оставив узкие неудобные проходы.

Клаус опытным глазом окинул таверну: за столами сидело не больше семи-восьми вполне трезвых испанцев, и натренированным чутьем понял — они пришли вовремя.

— Типичный кабак, — восхищенно произнес он, — я о таком уже два месяца мечтал. — Затем, принюхиваясь к витавшему в воздухе спиртному аромату, он набрал полную грудь и проревел в темноту: — Ну, кто здесь напоит ваших защитников?

Из темноты на них воззрилось несколько удивленных пар глаз.

Из-за массивной барной стойки выскочил хозяин таверны, небольшого роста, с круглой лысой головой. Со дня появления на острове чужаков он впервые увидел их в своем заведении. Даже в первый, разгульный для подводников день никто так и не узнал дорогу в его таверну, а потом чужаки редко выходили из-за забора. Амбросио с интересом разглядывал вошедших моряков.

— Клаус, они тебя не понимают, — прошептал Пауль ему на ухо.

— Ничего, поймут! Главное — чувствовать себя хозяином положения, а остальное приложится.

— Ты посмотри на их рожи. — Пауль кивнул на сидевшего в углу испанца с подбитым глазом и ссадиной на лбу. — Они, наверное, здесь дерутся. Так и нам достанется.

— Прекрати брюзжать! Что может быть лучше хорошей кабацкой пьянки? Только хорошая кабацкая драка!

Клаус подошел к Амбросио, улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Ну, что стоишь? Видишь, гости пришли. Не стесняйся, давай наливай! Что там у тебя есть? Я хочу джина!

Амбросио тоже улыбнулся и часто закивал, продолжая, однако, стоять на месте. Клауса это начинало раздражать.

— Пить! Пить! Понимаешь? Хочу джина! Вот дубина! Ладно, сейчас объясню.

Он подошел к столу, из-за которого выскочил Амбросио, и пошарил глазами в поисках чего-нибудь похожего на кружку или бутылку. Рядом с мокрой тряпкой стоял ковш, до краев наполненный темной жидкостью. Клаус схватил его за изогнутую ручку и сделал два больших глотка.

— Тьфу! Что за гадость! Это вода что ли?