Волчий шлем

Грифон с прищуром поглядел на своего компаньона. Он бы ничуть не удивился, узнав, что и сами драконы практикуют подобные вещи. У людей тоже так случается: хочешь похоронить дело в тайне — похорони того, кто этой тайной владеет…

Что-то щелкнуло у него в мозгу.

— Ты упомянул Кволард. Древнюю столицу.

Дейн пожал плечами:

— Ну и что?

Услышав название разрушенного города, многие из безликих — птицельву это название тоже показалось более подходящим — оживились. Не то, чтобы это было слишком заметно, но Грифон, будучи хищником, уловил, что упоминание бывшей арамитской столицы не оставило их безучастными. Птицелев понял, что он на верном пути:

— Что случилось с Кволардом?

— Ну, это даже я знаю, — сказала Тройя, лениво водя коготками по бедру. Грифон усилием воли заставил себя поднять взгляд на ее лицо. — Вожаки волков-рейдеров прогневали своего собачьего божка, и он наказал их — а заодно смел с лица земли целый город со всеми жителями. Что лишний раз подтверждает величие его ума! — ядовито добавила она.

Бывший волк-рейдер побелел, но затем вспомнил, где находится, и кивнул:

— Да. Это более-менее похоже на правду. Грифон не был в этом уверен:

— Даже судя по той малости, что я помню о Разрушителе, все не так просто.

— Может быть, тут скрыто что-то еще. Я не помню, — ответил Дейн.

— А ты помнишь, когда это случилось?

Бывший волк-рейдер усмехнулся:

— Я несколько моложе тебя, птица. Давно. Задолго до моего рождения. Думаю, не меньше двух веков назад.

— Тогда верно… — пробормотал Грифон, задумчиво потирая подбородок.

— Что это значит? — обратился к Хагтерту Мрин-Ам-рин. — О чем это он думает своими птичьими мозгами?

Хаггерт пожал плечами; не исключено, что под его маской заиграла усмешка. Он явно не разделял опасений своего товарища.

Третий Повелитель Стражи, чьего мнения никто не спрашивал, развернул ткань, которой была укутана флейта, и принялся полировать замысловатые резные узоры.

— Дейн, ты что-нибудь знаешь о том, где находится Кволард? Понимаю, что вряд ли, и все же…

— Знаю, Грифон.

— Знаешь?

— Это — часть военной истории. В древние времена через Кволард прокатились многие войны. Может быть, я изучал все это дотошней, чем полагалось… До своего падения Кволард считался неприступным.

Мрин-Амрин что-то пробормотал, но явно не собирался повторять это во всеуслышанье.

Грифон повернулся к Повелителям Стражи:

— С вашего позволения, я изменю свое решение. Я хочу отправиться в Кволард.

— Что толку бродить по двухсотлетним развалинам? — пренебрежительно процедил Мрин-Амрин. — Неужели там могло остаться что-то ценное?

— Очень вероятно. Так вы разрешаете?

Хаггерт посмотрел на Мрина-Амрина, который молча развел обеими парами рук, и обернулся к Грифону:

— Почему бы и нет? Даже если мы запретим, ты все равно найдешь способ туда проникнуть. Пусть сам Кволард обратился в прах, но ты можешь встретить кого-нибудь, кто роется в этом прахе. Хотя, насколько я знаю, даже арамиты обходят это место стороной.

В глазах птицельва появился блеск, который непременно узнали бы его старые друзья — например, его бывший заместитель Тоос (а ныне, должно быть, Король Пенаклеса Тоос Первый). Этот блеск выражал те качества Грифона, которые принесли ему славу победителя и снискали уважение всех, кто служил под его началом.

— Это — одна из главных причин, по которым я хочу попасть туда. Кажется… или это моя память вновь решила сыграть со мной злую шутку? — Видя, что Хаггерт собирается что-то сказать, он упреждающе поднял руку:

— Чем меньше народу будет втянуто в эту историю, тем лучше. Я вовсе не желаю отвлекать кого-то от важных дел. Не считая случая с бегунами, на нас здесь никто не нападал… впрочем, наверное, вы все это время защищали нас?

При этих словах Повелитель Стражи, державший флейту, поднял взгляд. Он ничего не сказал — просто посмотрел на Грифона.

Хаггерт кивнул; маска на его лице легонько всколыхнулась. Однако она была закреплена снизу, чтобы случайно не открылось то, чего никто не хотел бы увидеть.

— Хранители травят нас день и ночь; правда, в последнее время немного меньше. Они не могут повредить самим Землям Мечты, но их власть распространяется на отдельные личности, и наша сила иссякает — по капле, но непрерывно. Но боюсь, что скоро хрупкому равновесию придет конец. Старший Хранитель Д'Рэк, соперник Д'Шая, единственный, кто не уступает ему в могуществе, собирается вступить с ним в последнюю, смертельную схватку.

— Так я и думал, — кивнул Грифон. — Если никто не возражает, я хотел бы взять с собой Джерилона Дейна и герцога Моргиса — и немедленно отправиться в путь.

Хаггерт посмотрел на бывшего волка-рейдера. Тот закрыл глаза, размышляя. Наконец он нехотя кивнул. В конце концов, подумал Дейн, Кволард все-таки лучше, чем Канисаргос, а от Грифона ему все равно не отделаться…

— Итак, — начал было Повелитель Стражи, но Тройя перебила его:

— Повелитель Хаггерт, Повелитель Мрин-Амрин! — Она не назвала имени третьего члена августейшей троицы и даже не глянула в его сторону. — Позвольте мне сказать… Мы отправляем в путь двоих, которые не знают — или не помнят — обычаев Империи Разрушителя. Не говоря уж о третьем, чья преданность нам под большим вопросом. Хотя это не значит, что я ему не доверяю, — поспешно поправилась она.

— Что ты говоришь! Не может быть! — шепотом съязвил Моргис, придвинувшись к Грифону.

— Тише…

— Мы должны отправить с ними одного из нас. Тем более, что может возникнуть необходимость срочно вернуться в Земли Мечты. Вряд ли они сами смогут призвать Ворота… Я готова пойти с ними.

— Ты? — неизвестно зачем переспросил Хаггерт. Он даже не стал советоваться с остальными Повелителями Стражи. — Отлично. Ступайте вчетвером. И поскорей, пока ничего больше не случилось.

— Джиас! — произнес Мрин-Амрин, и Грифон понял, что это не просто слово, но имя третьего Повелителя Стражи. Тот поднял равнодушный взгляд. — Ты можешь призвать Ворота?

Джиас кивнул, поднес флейту к губам и заиграл.

Все, кто слышал эту мелодию впервые, почувствовали, как потеплело в груди. Точно любящий отец зовет заблудшего сына — или, наоборот, любящий сын взывает к блудному отцу. Щеки Джиаса раскраснелись, но не от усердия, а от сильного душевного волнения.

Нелюди взяли под руки Грифона, Джерилона Дейна и Моргиса и отвели их в сторону. Воздух перед глазами у всей троицы задрожал, и они увидели пятно, которое росло и ширилось…

— А мы не могли бы сами построить ворота? — спросил Грифон подошедшую Тройю.