Волчья Империя

Марк видел, что ребята чувствуют то же самое. Молча переживали, переваривали в себе, наполняясь ненавистью к мятежникам, которые перевернули жизнь мирных граждан, поставив их на краю гибели.

Все-таки повстанцы не дураки. Они постарались предусмотреть все варианты событий и выставили дозорных на лестничной площадке, а вот ребята оказались не готовы к этому. Их заметили еще на подходе к третьему этажу, но в сумраке не разобрали, кто есть кто.

– Вырий, ты чего здесь делаешь? Тебе где сказали находиться? – говоривший пытался шепотом перекричать грохот выстрелов.

Марк и Ветер отреагировали тут же. Две очереди на голос. Послышался шум упавшего и покатившегося по ступенькам тела. Ребята рванули вверх, перепрыгивая через две ступеньки. Нельзя останавливаться на достигнутом, надо форсировать события, пока мятежники не опомнились.

Еще один дозорный. Он немного замешкался, но все же открыл огонь, это ему не помогло. Марк расстрелял его в упор. Мертвец, выбив оконную раму, вывалился на улицу.

Марк занял позицию на лестничной площадке и осмотрелся. Дозорные охраняли вход на третий этаж, откуда отчетливо доносились пулеметные очереди и автоматные трели. Они близко к цели. Это не может не радовать. Только тут он заметил, что Ветер стоит на коленях рядом с привалившимся к стене Борсеном. Лумир тяжело дышал и зажимал рукой в перчатке грудь. На черной перчатке не было видно, но ее медленно обволакивала кровь.

– Что там? Лум, как ты? – выпалил Марк, предчувствуя недобрые вести.

– Ничего так. Держусь пока. Хотя дерьмо, конечно, собачье, – прокашлялся Лумир.

Ветер бросил быстрый взгляд на Марка. Дела, видно, совсем плохи. Не понравился ему взгляд Ветра, много в нем было боли и страха.

– Ты, главное, не шевелись. Сейчас мы тут подчистим и займемся тобой, – протараторил Марк.

– Я сейчас. Подожди. Сейчас встану, – засуетился Лумир.

И правда попытался подняться, только застонал и съехал вниз по стене.

– Я же сказал. Сиди, отдыхай. Сами справимся. Ветер, за мной, – приказал Марк, перезаряжая автомат.

Их было двое. Засевших на огневой точке в три раза больше, и они уже знали об их приближении. Бой предстоял жаркий.

Их встретили сплошным огнем. Только пулеметчик продолжал держать под напряжением площадь. Полоснув очередью по ближайшему бандиту, Марк упал и откатился вправо, спрятавшись за перевернутым диваном. Ветер ушел влево и засел в коридоре, ведущем на кухню.

Бой в замкнутом пространстве опасная штука, это танец на лезвии бритвы. Любая ошибка, любой просчет может оказаться последним. Марк это понимал, поэтому старался не рисковать и не сильно высовываться. Диван, за которым он прятался, медленно, но верно превращался в груду обломков, порванной в клочья материи и барханы наполнителя. Скоро от его укрытия ничего не останется.

Стремительная вылазка, короткая очередь и двое бойцов падают на пол. Сразу назад, по дивану забарабанили пули. Несколько прошли насквозь и чудом разминулись с Марком.

Ветер тоже времени зря не терял. Он ввязался в огневую дуэль, оттянув на себя внимание половины мятежников, и преуспел в этом.

У зажатых между двух огней повстанцев не осталось никаких шансов. Вскоре их осталось всего двое. Пулеметчик безжизненно повис на остывающем орудии.

В другой ситуации Марк предложил бы выжившим сдаться. Он мог бы дать им шанс, но только не сейчас. Кровавую бойню, которую они учинили, нельзя было простить.

Вскоре все было кончено. Огневая точка перешла полностью под их контроль. Последние двое бандитов были убиты.

Марк подбежал к выбитым окнам и выглянул на улицу. Мятежники уже выбирались из своих гнезд и подбирались к трем бронированным крепостям, запертым на площади. Ответный огонь становился все более тусклым и жалким. Скоро, очень скоро и он стихнет за неимением патронов. Гвардейцы еще держались, но им срочно требовалась помощь.

Марк бросился к пулемету, кивнув Ветру в сторону лестничной площадки. Марс сразу его понял. Надо позаботиться о Лумире Борсене. В этот момент заговорила рация на теле одного из мятежников.

– Приступаем к операции «Консервная банка». Надо выковырять из машин людей. Никого не убивать. По возможности. Мы должны взять в плен важняка, которого они перевозили. Главная цель – важняк! Как меня поняли?! Важняк!

Вот, стало быть, как. Его подозрения полностью оправдались. Этого и следовало ожидать. Мятежники пришли за ним. Какие бы цели они ни ставили перед собой, но княжич в роли заложника – это серьезный аргумент при дележки добычи, это сильный рычаг давления на существующую систему. Марк знал отца. Очень хорошо знал. Он, конечно, бросит все силы на то, чтобы найти сына и наказать бандитов, которые его похитили, но он не откажется от дела всей своей жизни ради него. Потому что на одной чаше весов жизнь сына, а на другой чаше – судьба всего государства. Но это решение дастся Волку очень тяжело, оно может сломать его. В любом случае оставит неизлечимый шрам, и только ради того, чтобы побольнее ударить по князю Нортейнскому, повстанцы могли замыслить эту ловушку. Только одно они не взяли в расчет – фигуру самого княжича. Марк не кабинетный мальчик, не сахарный человечек, в нем как и в отце есть железный стержень, об который сломаются любые клыки, пытающиеся побольнее укусить. Так что не на того напали, господа нехорошие.

Марк оттащил в сторону тело мертвеца, опустился перед орудием на колени и взялся за него. Пулемет стоял на расставленной треноге на письменном столе с поцарапанной полировкой. Окна были выбиты, и отсюда открывался великолепный обзор площади, на которой тремя черными кляксами застыли бронированные «Лидеры». Патроны у гвардейцев почти закончились, поэтому ответные выстрелы раздавались все реже и реже. Повстанцы знали об этом, они чувствовали себя в безопасности, поэтому внаглую выползли из своих убежищ и осторожно, прячась, чтобы случайным выстрелом их не задело, подкрадывались к бронированным машинам.

Операция «Консервная банка», так, кажется, называл ее неизвестный, вероятно, лидер мятежников, началась. Ребята решили выковырять гвардейцев из машин. И они основательно подготовились к этому. Двое вынырнувших из подъезда дома напротив тащили лазерные резаки, дорогая и очень редкая штука, такую на базаре в торговый день не купишь. Их изготавливали по спецзаказам, и каждый из таких заказов шел от правительства или под контролем княжеской администрации. Резак охраняли трое бойцов, вооруженных автоматами, они озирались по сторонам, пытаясь предугадать появление опасности. Только делали это больше для очистки совести. Они были уверены на сто процентов, что им ничто не угрожает, но командир сказал охранять, вот они и охраняли.

Из парадной соседнего дома показалась группа бойцов из шести человек. Они быстро рассредоточились по площади, взяв ближайший внедорожник под плотный огневой контроль. Еще одна группа, восемь мятежников, появилась с другой стороны. Они двигались уверенно, и даже не прятались от пуль. Гвардейцы заметили их нахальство и попробовали отыграться. Один из мятежников упал с размозженной точным выстрелом головой, но большего успеха они не добились.

Повстанцы окружали застрявшие на площади машины. Все закончится в ближайшее время, остались последние минуты до финала. Они были убеждены в этом. Самодовольство и наглая уверенность скользили в каждом их движении. А Марк в который раз поразился тому, что гвардейцы не отступили с заблокированной площади. Они знали, что патроны подходят к концу, они еще могут вырваться из окружения, достаточно только вдавить педаль газа в пол, но они не могли ослушаться приказа. А приказ был – охранять княжича, и никто его пока не отменял. Марк пожалел, что у него никакой связи с гвардейцами, иначе он отменил бы немедленно приказ. Толку от их гибели никакой, а живыми они могли бы привести за собой подмогу. Но чего нету, того нету. Зато он мог поддержать их огнем.

Марк проверил заряд в пулемете, подтащил запасные обоймы поближе, чтобы не отвлекаться. У него заряжающих нет, ему придется все делать самому.

Первую очередь он дал по бойцам, тащившим резак. Срезал их, и тут же перевел огонь на ближайшую группу мятежников, которая вела себя самоувереннее всего. Достаточно было одной очереди, чтобы они растеряли всю свою само-уверенность, вместе с запасом смелости. Несколько человек полегло сразу, остальные брызнули в разные стороны, стараясь спрятаться от вездесущего огня.