Волчья королева

— А вы какой класс-то закончили?

— Десятый, — ответила я, не видя смысла скрывать свой возраст.

— Я бы тебе класс шестой дал, — рассмеялся Миша.

Я легонько ударила его по плечу, а потом к нам подбежала Совушка, выразительно глядя на парня.

— Миша, это моя подруга Софья, Софья — это Миша, — представила я их друг другу.

Миша улыбнулся и протянул подруге руку. Она удивленно перевела взгляд с его руки на меня, а потом все-таки вложила свою ладошку в его и пожала руку.

— Держи, вот твоя вата, — сказал Миша.

Он протянул ей палку, а потом отщипнул кусочек себе.

— Э, а это кто, Жень? — наконец обрела дар речи Софья.

— Это Миша, мы только что познакомились, когда я покупала вату.

— Я любезно выручил ее из беды, — гордо добавил парень.

— Пока я выбиралась из толпы…

— Буквально выползала! — перебил меня Миша, смеясь.

— … от ваты ничего не осталось. Он купил тебе новую.

— Как и должен был поступить любой джентльмен.

Софья удивленно округлила глаза.

— Ну-у, — протянула она. — Спасибо, Миша.

— Всегда пожалуйста. А вы чего тут делаете-то? По каруселькам соскучились?

— Да нет, мы даже не знали, что тут теперь парк аттракционов, — ответила я.

— Ну, раз вы здесь, то давайте я покажу вам одну вещь, которую нельзя пропустить, придя сюда.

— И что же это? — поинтересовалась Софья.

— Белки!

В глазах Миши заблестели веселые огоньки прямо как у Софьи перед батутами.

— Белки? Ты серьезно? — переспросила я, удивленно глядя на него. — Тут нет белок!

— Есть, если знаешь, где искать.

Миша повел нас через весь парк к самому дальнему углу, где раньше в искусственном бассейне плавали лебеди, а сейчас стояли просто бесплатные детские горки. Не доходя до площадки он свернул в один из наиболее густых подлесков.

— Ты думаешь, здесь есть белки? — тихо спросила Софья.

— Я подкармливаю их почти каждый день, — кивнул Миша.

— Класс!

Я шла молча, но Миша все равно прислонил палец ко рту, показывая, что нужно быть тише. Мы замерли. Вначале я не видела и не слышала ничего, даже ветра, а потом послышалось тихое шуршание.

Миша вытащил из кармана орешки и положил на пенек рядом с собой, а потом вернулся к нам. Я терпеливо ждала, видя, что Софье тоже не терпится поскорее увидеть животных.

Через несколько минут к нам действительно спустились две белочки. Они ловко сползли вниз по стволу, словно соревнуясь друг с другом в скорости, и подбежали к орешкам.

— Можно их потрогать? — одними губами спросила Софья, и одна из белок тут же приподнялась на задние лапки, опасливо озираясь по сторонам.

— Тише! — тут же зашипел Миша, и я увидела, как он взял ее за руку. — Иначе спугнешь.

— Ты сам разговариваешь, — огрызнулась она. — Даже больше меня!

— Теперь ты больше.

— Заткнитесь вы оба, — раздраженно прервала я их.

Белочки съели все орешки, а потом, так же быстро, как спустились, взлетели по стволу вверх. Софья шумно выдохнула.

— Потрясающе! — воскликнула она.

— Никогда не думала, что здесь водятся белки, — добавила я.

— Вот видите, не зря вы меня встретили.

Потом Миша снова вывел нас обратно в парк, и мы втроем прокатились еще на нескольких аттракционах, после чего он проводил нас до метро.

— Что ж, девчонки, приятно было познакомиться, — сказал он. — Если что, вы знаете, где меня искать. У меня суббота выходной, а в остальные дни я всегда рад вас видеть.

— Хорошо, мы обязательно придем еще, — улыбнулась я.

— Спасибо за белочек, — кивнула Софья.

Мы быстро обнялись на прощанье и спустились в метро. Я не стала заходить к Софье, помня, что отец просил меня быть дома.

Квартира встретила меня неприсущим ей безлюдьем, и я быстро переоделась в домашнюю одежду. Софьи больше со мной не было, чувство тревоги вернулось, и, как я и говорила, напряженность волн, накатывающих на меня, только усилилась. Теперь я чувствовала, как что-то похожее на лавину движется на город. Она неслась по лесам, могущественная и почти неуловимая.

Я ощущала, как сердце замирало от страха каждый раз, когда новая волна, как что-то почти материальное, касалась тела. В голове мелькало только одно слово — тревога. Я набрала себе ванну и с удивление поняла, что в воде почти ничего не чувствовалось.

Я провела там столько времени, сколько могла, нарочно подолгу намыливая мочалку. Но, когда в коридоре послышались голоса, пришлось выйти. Родители и Лера вернулись с делового обеда усталые, но довольные. Папе удалось подписать несколько выгодных контрактов, и он буквально сиял, как солнышко, воображая свои будущие экспедиции. Мама страшно гордилась отцом и потому тоже была счастлива. Лере подарили большую куклу, так что тут вообще никакие слова не нужны.

— Я рада, что у вас все прошло хорошо, — сказала я, чувствуя, как тело начинает дрожать.

Пришлось сослаться на усталость после парка и закрыться в своей комнате. По коже бегали мурашки, и причиной был явно не холод. Точнее, не тот холод, который мы ощущаем, как отсутствие тепла. Это был другой холод, который сковывал все внутри.

С каждой минутой страх только усиливался. Я пробовала слушать музыку, танцевать, рисовать и даже отжиматься. Ничего не помогало, становилось только хуже. Я не могла ничего поделать. Сейчас интуиция кричала мне, что идет опасность, и я уже привыкла доверять ей.

Не знаю почему, но я оделась. Сняла домашнюю пижаму и натянула черные штаны и черную майку, а волосы убрала в хвост.

За окном почти стемнело, стрелки часов показывали половину двенадцатого. Я чувствовала, как страх потихоньку парализовывает мое тело. Сначала ноги, потом живот и, наконец, сердце. Я ощущала себя запертой в клетке. Квартира вдруг перестала казаться мне домом, она стала тюрьмой. Местом, которое будет удерживать меня до тех пор, пока смерть не придет.

Я не могла допустить этого.