Волчья радуга
Шрифт:
— Не только, — уклончиво ответил я.
— А что же еще тебя терзает? — чуть насмешливо спросила жрица, подходя ближе. Оказалось, что у нее на плечах лежала кобра, и женщина время от времени поглаживала ее, словно любимого котенка.
— Никак не могу понять, кому могло понадобиться устраивать покушение на меня.
— Думаешь таких мало? Скольким ты перешел дорогу? А может ты просто узнал что-то, тебя не касающееся? Причин может быть много, очень много. Уж можешь поверить моему опыту, для убийства повод всегда найдется. Особенно если совершаешь его не своими руками.
— И что мне делать? Покорно ложиться
— Достаточно просто подумать, — чуть улыбнулась жрица, — нельзя искать причину одного события, не считаясь с другими. В этой жизни все взаимосвязано, и все очень просто. Мир не терпит сложности, это мы сами возводим баррикады на пустом месте, а потом берем их штурмом. Впрочем, я же не об этом хотела сказать, — ее улыбка стала немного смущенной, а во взгляде появились лукавые искорки, — Попробуй начать с первого вопроса. Почему в серебряном клане родители пугают своих детей Великим Судом? Что такого есть в вашем клане, чего нет ни в одном другом? Или вернее спросить, что — было?..
— Кайра, — выдохнул я и невольно оглянулся, словно само имя могло призвать свою обладательницу.
— Это с каких пор наша Царица стала частью вашего клана?! — едкая насмешка. Она явно ждала, что отвечу я именно так, но в то же время не совсем была с ним согласна.
— Она сама так решила.
— Волчья Защитница? Ваша персональная Радуга? Ведь так вы ее называете в легендах?
— Не ее, — механически поправил я, — Она защитница, но не она — Радуга.
— Правда? А кто же тогда?
— Ее избранник. Радуга — это ее избранник, потому что весь мир, все вокруг для нее оказывается сконцентрировано в нем…
— И?.. Заканчивай, раз уж начал, — жрица уже в открытую издевалась. Ей нравилось напоминать мне о том, что все мои предки посчитали оскорбительным для себя и что они вычеркнули из истории, оставив только сказки, красивые, но очень грустные.
— И когда ее избранник погибает, Кайра оказывается в шаге от безумия. Поэтому, чтобы избежать уничтожения мира, было решено запечатать его душу. Для этого-то и нужен Великий Суд — номархи обновляют ослабшие печати на клетке, в результате чего тот сосуд, где находится душа, приходит в негодность, — негромко произнес я, все еще не желая верить в очевидное. Не может же Лор быть… Да и Шайрем при всей моей любви к ней явно не дотягивает до звания Царицы.
— Не можешь поверить? Почему? Ведь это решение самое простое, а следовательно — верное.
— Но Шайри не может быть Ею.
— Почему? — насмешливое удивление. Для нее все просто и ясно, а вот мне все таким не кажется.
— Ведь она ничем не отличается от других.
— Ошибаешься. Она — кобра. Радужная кобра. А даже для вас, для алхимиков змеи священны. Ведь я не ошибусь, если напомню о уроборосе. «Один есть все». Он есть основа всего, но он включает в себя два начала — мужское и женское, а это еще два змея: крылатый и бескрылый. А теперь напряги память и вспомни, какое значение в Египте традиционно имела кобра.
— Хранитель.
— Именно. А теперь в свете всего вышесказанного попробуй сделать вывод: хранитель — чего?
Я понял. Мне очень не хотелось произносить этого вслух, но я понял. Вот
только эта жрица от меня не добьется признания.— Она Хранитель Радуги, нашей Радуги. Все. Не вмешивайтесь в нашу жизнь — и все останется, как и прежде.
— Ты все еще веришь в это? Думаешь, она простит попытку отобрать ее «радугу»? Или ты считаешь, что Император откажется от своих планов? — она насмехалась и не скрывала этого.
— В таком случае это будет его ошибкой, а не Лора или Шайри.
— Значит, ты продолжишь настаивать на своем? Будешь на их стороне до последнего?
— Именно.
— Что ж, тогда прими совет, перечитай на досуге то, что сочинили твои предки после Изгнания. И я имею в виду именно Младшую Эдду. И особое внимание удели мифу о конце света. У него не два, а три участника. Найдешь третьего — найдешь и ответ на свой второй вопрос, — и словно бы это все объясняло, жрица повернулась и ушла, причем сделала это столь уверенно и твердо, что у меня не хватило наглости ее остановить.
Старшая жрица задумчиво смотрела в след этой странной парочке. Она сделала все в точности, как ей велела ее богиня, но все-таки какая-то недосказанность висела в воздухе, мешая дышать. Не усугубила ли она ситуацию? Ведь сказано было далеко не то, что должно было прозвучать.
Но раз ее богиня решила, что будет правильнее сообщить именно это…
Кто она такая, чтобы противиться ее воле?..
Шайс кай Ирбис
— Что происходит, отец? Зачем понадобилось это представление?
— Тебя это не должно касаться, сын, — хмуро ответил Император, смерив наследника недовольным взглядом.
— Почему? Если ты решаешься призвать богов на Суд, это касается и меня в том числе, как твоего преемника.
— Шайтан, все вопросы отложи на потом. Сейчас у меня есть и более важные дела, — Ирбис демонстративно придвинул к себе папку с документами. Но видимо сегодня его сын оказался упрямее.
— Это как-то связано с Шайрем? И ее отсутствием в Храме?
Император оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на сына. Что он может знать? Вряд ли много, но рисковать не стоит.
— А что тебе известно?
— То, что несколько дней назад она исчезла, а так же то, что ты приложил все свои силы, чтобы эта информация не просочилась.
— Вполне объяснимое желание, не находишь? — как можно спокойнее ответил Император.
— Возможно, но почему ты скрыл это от меня? Ведь я самое заинтересованное лицо в этом вопросе.
— Тебя интересует трон, а не Шайрем.
— Одно другому не мешает.
— Что ж тогда могу тебя успокоить: мы ее нашли. Так что этот вопрос снят. И, пожалуйста, не лезь в мои дела. Терпение у меня отнюдь не бесконечное.
— Хорошо, но мы еще обсудим это, когда придет мое время, отец. И тогда ты не посмеешь мне отказать в ответах.
— Посмотрим. Дорасти вначале, — раздраженно бросил Ирбис. Шайтан не менее зло посмотрел на отца, а потом развернулся и вышел.
Император взглядом проводил сына, а потом устало уронил голову на руки. Как же ему все это надоело. Бесконечная война со всеми без скидок для близкий и друзей, а главное рядом нет никого на кого было бы можно опереться. Один против всех… Это тяжело, очень. Лишь бы только Шайрем не разделила его судьбу, девочка этого не заслужила…