Волчья стая

— Протяни руку.

Чего?

— Хочешь встретиться с этой стаей — протяни руку, — сказал он, сквозь спокойный голос пробивалось нетерпение.

Упс. Слишком громко подумал.

Но… Предположим. Хрен его знает, чего она там задумал, но просит дело несложное. Надо только при этом вторую руку опустить неторопливо, обнять ладонью рукоять револьвера. Левая на столе, ладонью вниз, аккурат посередине стола. Правая готова…

Мужик стремительно хлопнул мне по кисти. И все. Даже не почувствовал толком ничего.

— Вот так-то лучше, — довольно сказал он. — Теперь ты никуда не денешься. Посмотри.

На тыльной стороне ладони расплылось небольшое серо-буро-малиновое пятнышко. От желания пальнуть мужику в живот у меня зачесался указательный палец, но пока спешить не будем. Пока.

— И что это за херня? — спокойно спросил я.

— Все просто. Ты и твои спутницы отправятся искать ту стаю, а я буду знать, где вы находитесь. Когда доберетесь — метка, окруженная порчей, пройдет. А если решите сбежать, то я вас найду и неторопливо прикончу. Все понятно?

— А если с тобой что-то случится?

— Не сможешь, малыш. Слишком уж ты тощий и хилый.

Ну… Полковник Кольт сделал всех людей равными. И давненько.

— Ладно. И куда же нам идти?

— Так быстро все понял? И даже не попытался ничего сделать? Какой же у тебя в самом деле интерес к этой стае бандитов, а?

— Не твое дело.

— Я все равно выясню. А теперь смотри сюда.

Он вытащил из-за пазухи карту. Рисовка сомнительная, масштаб и очертания с точностью на глазок, но плюс-минус сойдет. Вот на ней он нужный лес и указал — на дороге, которая вела вглубь Империи, как он и говорил. Примерный маршрут я запомнил.

А затем… Увы, но в пузо ему не пальнул. Не здесь и не сейчас.

Глава 49

Сидя в бадье с горячей водой, я задумчиво почесывал метку на запястье. Серо-буро-малиновая точка никуда деваться не собиралась, но и не более того — сколько ни тычь, необычного не чувствуется. Это притом, что мужик-то тыльной стороны руки не тронул.

Была у меня, конечно, идейка, что с этим сделать. Срезать к херам. Боль потерплю, уже как-то и не привыкать, да и Марта должна справиться…

Мытье, кстати, она и устроила. Мне-то наплевать, что автоматон вроде как моей служанкой сама себя назначила, да и позабыл, глядя, как она аристократку отыгрывает. А она не забыла. И, к моему появлению в комнате, все подготовила для мытья. Бадья с теплой водой, рядом еще ведра с горячей и холодной, местное мыло сомнительного оттенка. А вместо бритвы — скальпель.

И бритье я максимально оттягивал.

— Посмотри-ка на эту хрень, — сказал я. — Чего-нибудь необычное видишь?

Марта подошла, нежно взяла за руку, уставилась пристально. То, что я моюсь и пены здесь особо-то не наблюдалось, нас не смущало.

— Это татуировка, хозяин, — сказала она. — Нанесена глубоко, на всю толщину кожи. Раньше ее у вас не было.

— Избавиться сумеешь? Хирургическим путем.

— У вас хорошо выраженные вены, хозяин. Это представляет опасность, однако, если вы желаете…

— Пока нет. Посмотрим, к чему эта чародейская херовина приведет, — я освободил руку.

Марта выпрямилась, приняла стереотипную такую позу преданной прислуги — ноги по швам, руки за спиной, взгляд устремлен ровно вперед, в никуда. Учитывая, что свою дорожную маскировку она сбросила, прислуга эта с виду оказывала самые разные услуги.

— Желаете, чтобы я помогла вам помыться? — ровным тоном спросила она.

— Сам справлюсь. Впрочем… Доставай свои ножи. Будем бриться, — ответил я. И с легкой нервозность сглотнул слюну.

Слегка поклонившись, автоматон сходила к своему баулу и вытащила оттуда набор скальпелей в кожаном футляре. Но это я знал, что там на самом деле — а издалека это выглядело или как набор отмычек, или как подборка пыточных инструментов, отполированных до зеркального блеска.

Впрочем, врачебные приблуды всегда можно с легкостью использовать для пыток…

Выбрав скальпель, Марта элегантной походкой вернулась к бадье, обошла ее, скрывшись от моего взгляда. Как бы, причин не доверять не было — но холодные мурашки по телу пробежали. Да и в голове волей-неволей представилось, как острое лезвие с легкостью впивается в шею…

Холодный металл коснулся моего горла. А с ним — в ухо подул теплый воздух.

— Постарайтесь не шевелиться, господин, — практически промурлыкала автоматон. — Расслабьтесь и доверьтесь вашей служанке.

Следующие пять минут выдались весьма беспокойными. Для моего разума. Оно-то, конечно, хорошо, когда не нужно самому ничего делать, потому как о тебе заботятся — но я к такому не привык. Вот вообще ни разу.

Тихонько напевая незнакомую мелодию, она работала скальпелем с хирургической точностью. Ни одна волосинка не осталась незамеченной. Очень близко к кадыку? Прошлась ледяным лезвием, которое не нагрелось даже после полоскания в бадье. Те мягкие впадинки за ухом? Миллиметр в сторону, и она взрезала бы кожу.

А мелодия потихоньку наполнилась различимыми словами. Восхвалениями, заверениями в верности. Как бы и ладно — но, опять-таки, слышать, как едва заметно напевает клятвы о готовности к вечной преданной службе «девушка», которая прямо сейчас водит очень острой штукой там, где чертовски много сосудов… Напрягает.

— Готово, хозяин, — заявила она наконец-то, привычным ровным голосом. — К сожалению, у меня нет никаких средств для ухода после бритья, но я приняла все возможные меры, чтобы у вас не появилось раздражения. Желаете, чтобы я помогла вам умыться и вытереться?

— Справлюсь сам. И отвернись.

Еще мне этого не хватало. Сейчас я не настолько убитый, чтобы требовалось нянчиться и жопу подтирать — сам с этим прекрасно справлюсь.

— Я смею настаивать, хозяин, — сказала автоматон. — Это покажет, что ваша служанка полезна не только в медицинских делах, но и в более приземленных и бытовых. Например, я могу осуществить лечебный массаж всего тела, если вы предпочитаете использовать меня в подобном ключе.

Ну… Последнее — это крепкий аргумент.

— Я недостаточно благородный и не настолько разбалованный, чтобы меня мыть, — сказал я. — Массаж принимается.

— Как пожелаете, хозяин.

Вернув скальпель на место, автоматон поверх моей головы. Ну а я принялся с наслаждением тереться грубой губкой из парусины — слишком уж давно не мылся. Привык, а теперь наблюдал с интересом, как темнела вода в бадье. Затем помыл голову мылом сомнительного оттенка и не менее сомнительного запаха. Ополоснулся, выбрался.