Волчья стая

— Вытаскивай ее! Бегом, бля! — крикнул я своему транспорту.

Но она чего-то не появлялась. Обернувшись, увидел, что она стоит снаружи, вне огня — в янтарных глазах пляшут отражения, морда перепуганная настолько, что глаза как мячики для бильярда. Застыла на месте.

Нашла, сука, чего бояться! В броне же!

Ладно хоть успел я войти в огонь недалеко. Меня тут уже конкретно припекало, и языки пламени лизали штаны, но на это сейчас плевать. Да напротив, я будто только лучше стал себя чувствовать.

И подтвердил это хуком в перепуганную морду. Волчица аж покачнулась — перевела взгляд на меня, оскалила зубы и отступила на полшага.

— Вытаскивай раненых! Живо, мать твою, рысью! — прорычал я не хуже самих волчиц. — Там твои сестры по стае!

Ну, а еще в качестве метода убеждения у меня в руке оставался револьвер. Весь в отблесках от происходящего вокруг.

Не знаю, чего сработало — но сработало. Тряхнув головой, мой транспорт поджала плечи и ринулась в огонь. А я двинулся по ее следу.

Тут не только солдаты, но еще и гражданские. Включая волчонка. Это я их сюда притащил, так что мне и лезть в пламя первее остальных — раз трусят. Испугались, бля, огня. Волчицы хуевы.

А ведь прошла-то от силы минута. Это не фосфор, не напалм, даже не бензин сгущенный — шанс есть, и нельзя его упускать.

Так что я двинулся к медицинской землянке, рядом с которой устроились девчата. Жар, от которого пот чуть ли не моментально испаряется? Обжигающий горло воздух? Визжащее в панике чувство самосохранения? Ага, хер им, а не остановить меня.

Приведенная в чувство моим кулаком волчица в броне уже возилась с горящей волчицей — сбивала пламя чем придется. Пришлась уцелевшая половина спальника, торопливо затоптанного. Где-то сбоку возились еще над одной.

А я продолжал идти. В ногах чего-то побаливало, но я не опускал взгляда. Выискивал девчат.

Вот и сама землянка на глаза показалась — плавая в дрожащем от жара воздухе. Рядом с ней, вроде бы, никого. Сложно рассмотреть, когда дым щиплет глаза. Не, все-таки, никого.

Надо заглянуть внутрь. И вокруг пошарить. Задача-то найти и вывести, а не просто убедиться в отсутствии.

Шаг за шагом, вот уже и в горле скребется жаркий дым, и в ногах прямо-таки неприятно — да и плевать, с последствиями всего этого будем позже разбираться.

На несколько секунд меня остановил собственный хриплый, сухой кашель. Показалось, будто еще немного и легкие выхаркаю, но пронесло. Зато, стоя на месте и волей-неволей вращая головой, увидел, что обстановка не прямо уж совсем херовая. Девки помогали друг другу, мой транспорт прямо сейчас выводил обгоревшую сестру — в таком-то дьявольском освещении ее раны выглядели отвратительно притягательными. Блестели в языках пламени, обнажив красную плоть, сливались с прилипшей к ним обгорелой одеждой. Волосы вообще к черту. Но — волчица шла, пусть и опираясь о плечо.

— Надеюсь, медицину вы не проебали, — прохрипел я в гарнитуру. — Кто-нибудь пусть сбегает на склад, остальным оставаться с ранеными.

И продолжил путь. А то чего-то бедро припекать стало. Тут идти-то осталось несколько метров, дойду.

Вблизи увидел, что рядом с землянкой и правда никого. Даже чуть крюк сделал, чтобы за нее заглянуть — не, никаких там обгорелых тел, только очаги скопившегося в ямки пламени. Вот вход был перекрыт натуральной стеной.

Ну, это мне не помешает. Тем более, что сквозь лижущие бревна языки огня я увидел, что внутри кто-то есть. Помимо автоматона.

Вперед, на выручку. А эмоции посидят где-нибудь в самой глубокой дыре моего мозга — сейчас не время чего-то чувствовать, сейчас время действовать.

Подойдя практически вплотную к огненной стене, я протянул к ней ногу. Нога болезненно затрещала. Но я-то упорный. Недолго думая, я стал закидывать горящую жижу землей — словно ребенок на пляже. Вся нижняя половина тела вспыхнула в протесте — и подчинилась.

Собственно, тактика оказалась на удивление эффективна. Или попросту логична — лишить огонь воздуха. Огонь, правда, чародейский… Но сработало ведь! Потушил, открыл проход в землянку — и сумел рассмотреть всех, кто туда набился.

Туда пылающая жижа не затекла — девки строили все-таки по наставлениям, иначе бы все в первый же дождь залило. Так что внутри было попросту жарко. Жарко — и мало кислорода, он-то радостно выгорал. Еще и дым набился под потолок.

Девчата же прижались к полу. Я видел ожоги на спинах, на конечностях, но сейчас не до них.

— Подъем, уходим! — крикнул я, подойдя к обожженной Альфе. — Проход открыт!

Ну, единственное, чего она сделала — продолжила дрожать да болезненно поскуливать. А еще из-под ее живота торчала небольшая лапка с сожженными волосами и блестящей розовой кожей…

Сердце пропустило удар. Штук пять ударов, наверно.

Я схватил руку Альфы, потянул, заставляя встать. Ну или хоть показать, чего она под собой прячет. Одинаково тяжело для моей ослабшей тушки.

Из-за подмышки высунулись мелкие ушки, а следом и остальная голова. Волчонок была перепугана, заплакана, вся в саже — но живая.

— Все будет хорошо, подлатаем, — сказал я все так же хрипло. — Надо только уйти отсюда.

Ну, если Альфа и остальные не хотят вставать по-хорошему — то будем тянуть за шкирку. А за неимением шкирки — за уцелевшие волосы на голове. Тут некогда пытаться достучаться до вусмерть перепуганных, тут надо их из опасности вытащить.

Получилось. Полу-вскрик, полу-скулеж, и Альфа стала подниматься, стараясь ослабить боль. Следом и ее сестренка слезла с Эльзы.

«Взяли след. Преследуем», — отчиталась Астер. Кровожадное предвкушение она не скрывала совершенно.

«Удачной охоты», — ответил я, на мгновение отвлекшись от девчат.

Для этого пришлось отпустить ту, что валялась поверх Эльзы — и, уже стоя на ногах, она моментально ринулась вглубь землянки. Аж на целый метр. Впечаталась в стену, там и осталась стоять, дрожа и поджав хвост с опаленной шерстью.

Натурально дикие звери. Всего-то огонь с неба пролился, а они уже запаниковали вовсю.

— Ты меня слышишь? — встряхнул я Альфу, все так же держа ее за волосы. — Хватит из себя зверье корчить, не до этого! Надо из пожара выйти!

Тряхнул я так, что у волчицы зубы клацнули, цеплявшаяся за нее мелочь едва не отвалилась, а в глазах у волчицы помимо панического страха еще и гнев промелькнул. Вот и хорошо! Вот и пусть злится!

— Все встаем, сукины дети! Живо, живо, нехер тут бояться! Я ж не боюсь, и вам нельзя!