Волчья жена. Глава 9

Странно: Вадьку вспомнила...

Я плотнее закуталась в шаль. Вздохнула. Нет, мало что осталось от любви моей первой. Несчастливой, как водится. Быстро вспыхнула и так же быстро погасла. И хорошо! А то бы погасла позже и куда деваться?

– Янэ...
– неслышно подкрался Князь. Я открыла глаза и задрала голову вверх. Мужчина стоял надо мной и улыбался чуть заспанно и устало.
– Иди спать.

– Мне и тут хорошо, - тепло улыбнулась.

– Боишься?
– Вацлав уселся за моей спиной, вытянув на ступени длинные ноги. Босые. С аккуратными пальцами.

– Тебя-то?
– усмехнулась.

– Никакого от тебя уважения!
– волк положил подбородок на мое плечо.
– Ммм...
– унюхал настой.

– Еще осталось?

Молча отдала ему кружку.

Хорошо.

Было.

А как теперь?

Тепло. Уютно.

Если бы еще руки к настою не тянул... Но где я и где тот идеальный мужчина, который вместе с собой и своими босыми ногами не забывает прихватить горячего питья?

– А тебе оно надо?
– лениво отозвалась. Хотелось опереться на Князя, но рисковать не хотела. Днем он тоже просто посидеть предложил, а вышло? Да и "то" пусть снова выйдет, только без внезапного появления гостей с безусловно важными новостями.

– Что надо?
– Князь допил настой и снова пристроился на моем плече.

– Мое уважение, - буркнула я. И чуть подалась назад. Тяжко противиться искушению.

И не надо. С Вадькой у нас тоже все так начиналось. Взгляд. Прикосновение. Вроде обычное, а вроде и ласка. И с Вацлавом так будет? С оборотнем, которого я так долго ненавидела? Будет. Однако...

– И уважением тоже нужно, - вздохнул волк.

– А не много ли хочешь?
– усмехнулась.

– А не много ли ты говоришь?
– мужчина пощекотал меня.

– Ай!
– взвизгнула, извернувшись в его руках.
– Мне положено, девка я, вот и говорю, что вижу. Могу спеть или сплясать, если музыку организуешь.

– Чего ты боишься, Янэ?
– задал неожиданный вопрос Князь.

Сказать или нет? Так много от этого вопроса зависит. Готова ли я довериться? А вдруг не поймет и не примет? Вздохнула. Вроде и выбор легкий, но сделать трудно.

– Не тебя, себя опасаюсь. Мне ведь Леший сказал, что вернется все. Когда - не ясно, но вернется. А я не хочу тебя ненавидеть. Снова...
– сказала и повернулась к оборотню, лицо на его груди спрятала. Что-то я разволновалась сильно и настой как назло кончился, пойти еще сделать? Так не выпустит, вон как руками вцепился, будто в волк в овечью шкуру.
– Я ведь все помню, Вацлав. И то, что мамку мою оборотень задрал, и Агнешку в огне, и тычки и подначки твои, и ночь ту я тоже помню, только не чувствую. Оттого говорить могу спокойно, без злобы и ненависти, но что будет после?
– отстранилась, Вацлаву в глаза посмотрела.

– А ты не думай, Янэшка. Ты так сожжешь себя. Вот когда придет время, тогда и смотреть будем, а пока лишнее это, - тепло улыбнулся, только... только мелькнула в уголках его губ грустинка и понятно стало, что он тоже боится этого. Тоже думает и как и я как быть не знает.

Я опустила взгляд, повернулась и снова на грудь мужа откинулась, глядя на перемигивающиеся между собой звезды.

– Не могу. Мне ведь что-то с колдовским даром делать надо. Я все хочу до нашей с Агнешкой избы дойти, посмотреть, может какие записи найду, но с половины дороги назад поворачиваю. Боюсь, как зайду, так и нахлынут на меня чувства. Ничего с этим поделать не могу.

– Ну и обожди пока. Ничего с даром твоим не сделается. Если боишься, выходит, не готова ты еще с колдовством управляться.

– Думаешь оттого боюсь?
– извернулась, взглянула на Князя.

– Я так думаю, - твердо сказал волк.

– Хорошо, - сказала. И... поверила что-ли... чуть полегче не сердце стало.

– Может спать?
– предложил мужчина.

– Спать?
– удивленно взметнулись брови.
– А...

– А ты не акай, а спать ложись, а то договоримся до чего-нибудь, - проворчал Князь.

– А...

– Рано еще, Янэшка. Тебе ведь скорее любопытно, чем ты готова телом со мной поделиться.

Ну да, прочитал как в открытой книге. Все то про все он знает!

– А как же ты тогда...
– спросила и язык прикусила. Ну кто же такие вещи у мужчин спрашивает?!

Вацлав закатил глаза, застонал и упал спиной на крыльцо.

– Потерплю!
– выдохнул он сквозь смех.

– Нет, ну я серьезно!
– выдохнула, перевернулась и села верхом на мужчину.

– И я серьезно!
– ответил Вацлав и руки ко мне потянул. Мужчина сплел свои пальцы с моими, сжал ладошки и потянул меня к себе.
– Глупая, - жарко выдохнул в губы.
– Маленькая, - коснулся моего рта.
– Все еще будет...
– поцеловал.

А я и впрямь себя глупой и маленькой почувствовала, а еще довольной так, что мурчать захотелось кошкой дикой. Никогда за собой таких порывов не замечала.

– А знаешь, что мне в тебе нравится? Действительно нравится, - спросила после долгого поцелуя.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи, - на лице Князя расцвела азартная улыбка.

– Воля у тебя сильная.

– То есть? Объясни, - потребовал волк, нахмурившись. Не понял, похоже.

– Все просто. Ты ведь меня обижал часто, а обида она обе стороны ломает. Когда осознаешь, что не прав, что попусту ярился, что кому-то больно сделал, то отдача с удвоенной силой по тебе бьет и ломает. А тогда даже самые сильные к земле клонятся и смотрят глазами побитого пса, а ты... Ты даже после "той" ночи так на меня не смотрел.

– А ты хотела бы видеть меня на коленях?
– нахмурился Вацлав.

– Нет. Ты мужчина. Ты сильным должен быть, чтобы на тебя опереться было можно, чтобы поддержать мог. А пес, пусть и с глазами преданными, всего лишь тварь жалкая. Ты мне такой не нужен, - покачала головой.

– Я волчий Князь, Янэ. У меня не выйдет псом стать. Хоть ошейник одень, хоть палками бей - я только огрызаться стану.

– Ну, ошейник ему...
– я усмехнулась.
– Если кто его на тебя надеть посмеет, лично руки вырву и в кандалы закую!

– Если лично ты... можешь считать, что желающих не осталось!
– засмеялся оборотень.

Я гордо задрала нос, немного покрасовалась в таком виде и покатилась со смеху. Князь присоединился ко мне.

***

Дни покатились за днями. Вечера на крыльце вошли у нас в привычку. Мы сидели, прижавшись друг к другу. Молчание порой прерывалось шутками или обсуждением текущих дел. Вацлав не навязывался, но старался потихоньку посвящать меня в дела Княжества. А дел-то оказалось не мало. Тут и торговые договора и военные обязательства, и охрана границ, и налоги... От всего этого голова шла кругом, но я честно пыталась вникнуть, пока не задавая вопросов зачем мне все это надо. Вдоволь наговорившись, нацеловавшись, мы шли спать. Каждый в свою постель, но с каждый днем расставаться на ночь мне становилось все тяжелее. После целого дня осторожных прикосновений, украденных в углах поцелуях, теплых объятий прохладным вечером, тело ломило от предвкушения. Плоть мягко уговаривала, шептала, требовала...

Мало...

Хочу еще его губ, его рук.

Больше ласки, больше близости, больше наслаждения.

Я медленно сгорала, понимая, что еще немного и сдамся. Сама приду и не попрошу, а потребую, но чуть погодя, чтобы близость стала настолько острой, настолько чувственной, что смыла собой все то зло и неприятие, что было и еще, возможно, будет между нами. Тогда будет за что зацепиться, будет что терять и что вспоминать.

За две седьмицы Князь переделал все домашние дела: поставил новый погреб, с печником в компании переложил дымящую печь в бане, покрасил крышу на избе, сбил и повесил новые ставни, которые вдовицы с немалым талантом расписали яркими красками. Не побоялся и огород вскопать, мебель тяжелую тягать, когда мы со вдовицами избу к осени намывали.