Волевой поступок

– Да, это было бы замечательно. Большое спасибо, Одра. Я бы очень дорожила твоей картиной – мама говорит, что твой пейзаж просто шедевр. Сады в долине будут выглядеть чудесно в моей комнате. Так что я бы…

– Могу я принять ваш заказ, мисс? – довольно бесцеремонно прервала Гвен официантка и перевела взгляд на Одру, нетерпеливо занеся карандаш над блокнотом.

– Мы бы хотели заказать чай, – дружелюбно сказала Одра, не обращая внимания на раздраженный тон и сердитую позу официантки. – На двоих, пожалуйста.

– Чайник? Или чай с полным набором? – спросила официантка все тем же резким тоном и лизнула кончик карандаша.

– Зря вы это делаете, – сказала Гвен. – Надеюсь, это не химический карандаш. У вас будет фиолетовый язык и, возможно, свинцовое отравление.

– Не говорите глупостей, ничего подобного у меня не будет, – недоверчиво усмехнулась официантка, затем во взгляде ее появилась озабоченность. – Неужели правда? – пробормотала она и внимательно посмотрел на кончик карандаша. – О, черт побери! Он в самом деле химический.

Гвен с серьезным видом кивнула.

– Я так и подумала. Немедленно обратитесь к врачу, если сегодня вечером у вас появятся специфические симптомы, особенно, если начнутся судороги.

– Судороги? – повторила официантка пронзительным голосом и стала белая, как ее фартук.

Сжалившись над девушкой, Одра сказала:

– Мы медицинские сестры и знаем, как это бывает. Но я уверена, что у вас не будет свинцового отравления от того, что вы несколько раз лизнули этот карандаш.

Официантка с видом облегчения кивнула.

– С вами все будет в порядке, – заверила ее Одра и быстро добавила авторитетным тоном: – А теперь насчет нашего заказа. Думаю, что нам следует взять чай с набором. Ведь он включает все: сандвичи, лепешки, джем, взбитые сливки, пирожные, – все, что полагается, не так ли?

– Да, – лаконично ответила официантка. Она поднесла карандаш ко рту, но быстро отдернула руку и боком отошла от их стола.

Когда она была достаточно далеко, Одра пристально взглянула на смеющуюся Гвен и укоризненно покачала головой. Однако она не смогла сдержать улыбку при виде ликующего выражения на лице подруги.

– Вы неисправимы, мисс Торнтон. Это довольно-таки вредная проделка с твоей стороны. Ведь ты испортила весь день этой бедняжке.

– Очень надеюсь, что испортила! – воскликнула Гвен, приняв возмущенный вид. – Она настоящий варвар, эта особа.

– Может быть, у нее болят ноги или же ей не везет в любви.

– Я не знаю, что у нее. Или нет, я знаю – у нее отвратительные манеры, вот уж точно.

Они недолго помолчали, затем Одра взяла сумку, достала несколько монет и положила их на стол перед Гвен.

– Пока я не забыла, вот мой долг. Шиллинг и шесть пенсов, которые я заняла у тебя, когда покупала синее платье.

Гвен собиралась уже объявить, что это ерунда, и отказаться от денег, но передумала. Одра была очень гордой и могла, пожалуй, обидеться, а этого Гвен совсем не хотела. Так что, взяв деньги, она сказала:

– Большое спасибо, душенька.

– Я рада, что твоя мама наконец-то поправилась! – В голосе Одры прозвучала неподдельная радость. – Я знаю, как тебе пришлось переволноваться за эти месяцы и сколько тяжелой работы переделать.

Гвен легонько вздохнула.

– Да, мама, слава Богу, выкарабкалась. Но сказать тебе откровенно, она трудная пациентка. Ее невозможно удержать в постели. Едва она почувствовала себя чуть-чуть лучше, как немедленно захотела встать и взяться за дела. – Гвен поджала губы и снова вздохнула. – Ну, да ты знаешь мою маму – это типичная йоркширская женщина, ужасно упрямая, считающая, что болеть – преступление. Отец в конце концов убедил ее, что спешить не нужно, так что теперь с этим все в порядке. Но послушай, Одра, хватит об этом. Расскажи мне, что нового у тебя. В письмах ты мне ничего не сообщала, кроме скучных историй из жизни нашей скучной больницы.

– Так ведь и вправду ничего интересного, о чем можно было бы рассказать, не произошло, – ответила Одра, которую забавляло выражение нетерпеливого ожидания, появившееся на круглом с ямочками лице Гвен. – Никаких потрясающих новостей. Мало же времени тебе потребовалось, чтобы забыть, что Рипон – тихая сонная заводь, а не шумный город вроде Лидса.

Гвен захихикала.

– Конечно, я не забыла, глупышка. Но я имела в виду твоих братьев – как они? Что от них слышно?

– Со здоровьем у Фредерика получше. По крайней мере, так написал мне Уильям. Хотя в июне они оба очень меня огорчили. – Лицо Одры изменилось, глаза потускнели. – Я подумала, что они забыли обо мне… и дне моего рождения, но потом от них все-таки пришла открытка… с двухнедельным опозданием.

– Братья все такие, Одра. Иногда у них просто не хватает ума, – быстро сказала Гвен, торопясь утешить подругу. И она снова подумала, каким же грустным было девятнадцатилетие Одры. Гвен поклялась себе, что следующий день рождения подруги она сделает счастливым.

– Ну а как твои братья? – спросила Одра.

– В отличной форме. Джем получил работу копировщика в лидской газете „Меркьюри", Харри собирается поступить учеником к одному из ведущих архитекторов Лидса, а Чарли и вовсе взлетел высоко и очень доволен собой. – На лице Гвен появилась широкая улыбка.

Одра взглянула на нее с любопытством.

– Чем же так доволен Чарли?

– Тем, что получил очень высокие оценки на экзаменах. Папа гордится им, и я тоже. Старина Чарли с нетерпением ждет возвращения в медицинский колледж – ведь каникулы кончаются. Ох, чуть не забыла, ведь он просил передать тебе привет. – Гвен озорно подмигнула и, наклонив белокурую голову к Одре, заговорщицки прошептала: – Я уже не раз говорила тебе, что ты нравишься нашему Чарли. И даже очень.

Одра покраснела, не на шутку рассердившись.

– Не говори глупостей, Гвен. Совсем я ему не нравлюсь.

– Нравишься! Он все время спрашивает о тебе! – выпалила Гвен с особой горячностью и сердито посмотрела на подругу. – Он определенно интересуется тобой, я это знаю точно.

– Ох, – только и могла сказать Одра, неожиданно разволновавшись.

– Знаешь, он не такая уж плохая партия.

– Да, – пробормотала Одра и замолчала, увидев приближающуюся официантку.

К ее большому облегчению, официантка направилась прямо к их столу, неся поднос. Она стала разгружать его, ставя на стол чайные принадлежности, страшно суетясь и громко звеня посудой, и это на несколько минут прервало разговор подруг.