Волк 10: Лихие 90-е
Шрифт:
Кравцов отложил дорогую паркеровскую ручку и вперил свой тяжёлый взгляд в меня.
— Ты думаешь, раз сидишь на комбинате, так крутой, со своим ЧОПОМ? Да вот не так это. Обычная братва, таких полстраны у нас. Расстреливать вас всех надо.
— Полстраны расстреливать? — спросил я с усмешкой.
— А ты зря лыбишься. Я вот Родину защищаю! — его толстые щёки начали краснеть. — Мой отец Берлин брал! Мой дед офицером был при царе, япошек бил, а потом большевиков резал у Деникина! Мой прадед, полный георгиевский кавалер, тоже с турками воевал! Казак был! А мой…
— Дед
— Ты мне тут не паясничай, — он свирепо на меня посмотрел. — Такие как ты — всю страну разворовали! И вам всё мало и мало. Сейчас твоя жизнь решается, прямо здесь! Ты мне подгадить хотел, с этими журналюгами, навыдумывали с Ремезовым всякой дряни! А Ремезов твой — мудак, подставил меня! Пообещал мне, что поможет, а сам кинуть меня решил… А я таких, как вы, — Кравцов ударил кулаком по столу, — давил и давить буду! Пока живой, не успокоюсь.
— А может, начистоту? — предложил я, зная, что он сейчас взорвётся. — Без всего этого? Тебе нужен…
— Да я тебе в отцы гожусь! Я тебя старше в три раза, а ты мной на ты?..
— Такого отца мне не надо. А тебе нужен комбинат, эти инвестиции, которые в него собираются влить. Поэтому ты и лезешь к нам. Вот кому всё мало, так это тебе.
— Давай так, — сказал Кравцов спокойнее и поднялся из кресла. — Ты по всем фронтам пролетел. Но признаю, раньше тебе или везло, или ты всё продумывал. Умный, хоть и молодой. Только в этот раз сильно ошибся.
Он подошёл к окну и посмотрел наружу, закрытому жалюзи.
— Я про тебя всё знаю. Хватит на десять пожизненных. И как ты свой ЧОП открыл незаконно, и как ты братву местную ломал, и как этих воров в законе, кто на тебя рыпнулся, сожрал, про всё в курсе. А я рисковать не люблю. Говорить с тобой решил только по одной причине — чтобы не затягивать. Раз ты такой умный, то подумай, увидишь, что выхода-то и нет. А время сэкономим.
Кравцов повернулся ко мне и показал на стол. В центре, у графина с водой, лежало несколько картонных папок.
— Это всё про тебя, — сказал он. — И как ты с чеченами связывался, и кого из братвы заказал, а кого из политиков. Всякие Захары, Кирьяны, Душманы, Богатовы, Х***вы. Никого не забыли. Даже генерала Горностаева и полковника Шелехова вставили. И про состав, про который Иса говорил, тоже в курсе. Его ты обманул, а меня не проведёшь.
— И что из этого правда? — спросил я.
— А кому до этого дело? Когда начнёшь опять вонять, что я якобы с кем-то не тем связался, папочки пойдут в работу. Как говорится, был бы человек, а статья найдётся. Ты про меня придумал, а у наших ребят тоже фантазия есть.
— Хитро.
— Только у нас всё серьёзно будет, не как у тебя. Да и нам-то зачем самим с этим связываться? Сольём братве и чеченам, сами тебе отомстят. Но раз ты такой умный, — он вернулся за стол, — сделай по уму, свали нахрен из страны. Бабки у тебя есть, ты их у Ваньки Платонова отжал, тебе хватит, чтобы где угодно поселиться. Или такое тебе устрою, пожалеешь. Это твой шанс, Волков, выйти сухим из воды.
— У меня уже был шанс, — сказал я, выдерживая его взгляд. — И я им воспользовался. Но
некоторым это мешает, они так и хотят меня уничтожить. Но ещё ни у кого не вышло.— Зря ты время взял, — Кравцов усмехнулся. — А я без дела не сидел, накопил на тебя всякого. Хитрый ты, но не поможет.
— Время я взял не зря, — возразил я. — Ты поэтому и ждал, что уже всё было готово. И решил потерпеть, думал, что всем пока не до тебя, и я тоже ничего больше не смогу сделать. А остальное забудется, да? Но я тоже без дела не сидел.
— Вали за границу. Или чё, думаешь, что-то сможешь мне сделать? Вали. И это, Вишневским скажи, что им тоже тут лучше не задерживаться. Валите-ка нахрен все отсюда, без вас в стране только лучше. Только, — Кравцов задумался. — Чтобы расстаться полюбовно, тачку свою оставь, хорошая, а за границей такие не нужны. Там спокойно.
— Хочешь тачку? — я достал ключи с брелком и заметил, как он уставился на неё. — Мда.
Слишком он упёртый и жадный. Как и другие, с кем я враждовал раньше, но ни один из них не был таким влиятельным. Даже серьёзное обвинение он выдержал.
Но до чего же он мелочный. Даже про машину не забыл. Хапает и хапает, со всего, что может принести ему деньги, наплевав на репутацию, опасность и последствия. А всех, кто может помешать — уничтожает.
Будет жрать, пока не лопнет.
— Вы все одинаковые, — я усмехнулся. — Жадные до одури. Палец дай, руку оторвёте. Может, ещё часы с руки снять? Или костюм отдать? Туфли с носкам?
— Чё? — он сощурил глаза. — Не хочешь по-хорошему? Тогда…
— Скоро всё будет иначе, — сказал я и посмотрел ему в глаза. — Может быть, не сегодня, может быть, завтра, или даже через неделю или две, но скоро всё изменится. И ты даже представить себе не можешь, как. А вот я к этому готов. Но главное, когда это случится, я это увижу. А вот ты уже нет.
— А что ты сделаешь?
— У меня ещё один козырь. Но ты…
Договорить не успел.
Но я увидел, что хотел.
Увидел, как меняется лицо такого человека, когда он понимает, что проиграл.
Кравцов понял это сразу. Ещё до того, как хоть кто-то сказал хоть слово. Взгляд изменился мгновенно.
Больше не нужно тянуть время, ведь козырь уже на столе. Раньше, чем я думал, но очень вовремя.
Даже не постучали. Дверь распахнулась, вошло несколько человек. В основном взрослые мужики за пятьдесят, в мундирах или штатском, но почти все усатые.
Некоторых я знал, некоторых видел впервые. Но судя по их взглядам, меня они знали все.
— А вы тут чё забыли? — тут же зарычал на них Кравцов.
Но им будто было плевать на него.
— Стремянку неси, — приказал довольный Ремезов, показывая на портреты. — А то висит непонятно кто.
— Уже? — спросил я. — А я думал, что слишком рано приехал, и придётся хитрить.
— Уже, — подтвердил Серёга. — Позвонили час назад. Не, не мне. Ему, — с чувством сказал он, — только что позвонили со Старой Площади. Сначала Юмашев, а потом и Кириенко, поздравили с новым назначением. А президент уже давно в курсе, оказывается, с весны. Но молчали все, хитрили. А никто и не просёк, кроме тебя.