Волк 9: Лихие 90-е

Правда, если кто-то возьмётся за холдинг всерьёз, это будет нелегальное ношение оружия, ведь частный охранник мог носить при себе только ИЖ, и только на работе, никакие бумажки тут не помогут.

Впрочем, пока воспользуюсь связями холдинга, пока у них ещё есть к кому обращаться. На худой конец, выручит знакомый Ремезова из питерской УФСБ, но привлекать его из-за такого я не хотел, только если кто-то попадётся.

— Мне такое же сделаете, на время? — попросил я. — Вернее, на Женю, — я протянул ствол ему.

— Будет не просто, но сделаю. А если хотите, — Павел Андреевич стал говорить тихим доверительным голосом: — Всего за семь тысяч долларов можно оформить вам наградной ствол от президента Киргизии, какой хотите. Легально, по закону носить наградное оружие от глав других государств можно. Про эту лазейку ещё мало кто знает, а как узнают, так стволы оттуда и попрут.

— Подумаем. И мне нужна вся информация на ту парочку, Тренера и Кравцова. Всё, что у вас есть. И на их заклятых «друзей» тоже, таких должно быть много.

— Утром привезу всё, что мы накопали.

Мы распрощались, а за руль мерса сел широкоплечий охранник. Я обошёл машину ещё раз, попинал колесо, ещё раз открыл капот и багажник, заметив устройства, помогающие легко открывать и закрывать тяжеленные штуковины. Всё кажется крепким и основательным.

— Жень, — шепнул я. — Напиши заявление, что нашёл ствол.

— Помню, Волк.

Мы с ним уселись на заднее сиденье, и тяжеленная машина выехала в вечерний город. Сейчас вечер, пасмурно, но мы, как говорил Павел Андреевич, как раз приехали к началу белых ночей, и уже скоро по ночам будет совсем светло.

— А куда Бэху денешь? — спросил Женя, когда наигрался со всеми кнопочками, телефоном и экраном телевизора.

— Да вот думаю. Мерс оставлю для Питера и Москвы, часто придётся ездить, а для наших краёв будет джип. Хотел взять крузака сотку, Яха Шаман говорил, могут новый купить и привезти, или тот бронированный Чероки, про который Пал Андреич говорил. А вот иметь сразу две машины такого класса, как бумер и мерс — жопа слипнется, как говорит дед.

— Кхе! У некоторых и по десять бывает.

— Это потом, пока ещё растём. Продам, ну или думаю, — я посмотрел на него. — Подарю-ка я её своему лучшему другу. Так, щас, как раз хотел ему звонить. Где там номер Лёни у меня?

— Эй, — он засмеялся. — Ты чё, Волк!

— Да я шучу. Приедем, раздобуду джип, а БМВ отдам тебе.

— Не-не-не! Куда мне такое? Не дорос. Продай лучше, деньги будут, там местная братва купит за сколько скажешь. Ну или если сам смогу купить, только в таком случае, но не на халяву, — он поправил оружие под пиджаком, но доставать во время езды не стал. — Слушай, Волк, — Женя стал серьёзнее. — Этих мы вывезем, не сомневаюсь. А вот с этими деньгами… я думал, ты скажешь Вишням, чтобы они этих америкосов послали подальше. Или ты чё-то придумал?

— Сначала я так и хотел, чтобы их послали. Но потом подумал, раз они богатые, пусть платят, деньги нужны. Только с условием, что пусть платят в рублях, и возврат им тоже будет в рублях.

— А в чём смысл?

Мерседес остановился на перекрёстке, сразу привлекая внимание идущей мимо молодёжи. Женя, удивлённый моими словами, даже не посмотрел на симпатичных девчонок в коротких юбках, которые уставились на нас, хотя вряд ли видели через тонированные окна.

— Мы получим рубли и купим доллары по курсу, — сказал я. — Не сейчас, к нужной дате. Вот я и буду давить на Вишневских, чтобы сделали так, и не забыли, кто им это подсказал.

— Не понял, — он почесал затылок. — И в чём смысл, если дадут рубли?

— Надо так, Женя. Только тебе скажу, никому другому. Совсем скоро доллар резко вырастет в цене, и будет расти и расти, всё выше и выше.

— Ты это часто говоришь.

— Это уже совсем скоро, в августе. Если они дадут нам деньги в долларах, мы их потом не вернём по новому курсу, комбинат разорится или окажется у них в управлении, а так нельзя. Зато в рублях вернём легко, и даже останемся в огромном плюсе.

— Точно? — Женя с недоверием посмотрел на меня.

— Так же точно, как то, что Тайсон тогда проиграл по дисквалификации в третьем раунде. Поверь, Жень, так и будет. Здесь я уверен.

Будь у меня влияние, знания и возможности, может быть, я и смог бы всё как-то изменить, хотя вряд ли. Но изменить я мог только то, что касается меня и тех, кто рядом со мной и в меня верит. Только и это уже немало, ведь каждый день я видел рядом с собой людей, которых уже не должно было быть. И понимал, что всё не зря.

А с большими деньгами я могу изменить не только это.

— Чуйка это твоя, Волк, — он снова потёр затылок. — Или ещё какая-то хрень. Не знаю, не верил я никогда во всё это. Бабка у меня верила во всех этих… Ладно, хрен знает, что и как. Но я всё равно не догоняю, ты сам продал свои доллары по весне и мне сказал так сделать. Вот мы закупились этими какими-то краткосрочными облигациями, но…

— Пока это выгодно, заработаем на этом. Потом продадим и закупимся долларами. И не только, это только начало, есть другие варианты. Не только для комбината, но и для нас самих. В накладе не останемся, это я тебе гарантирую.

— Лады, — неуверенно сказал Женя. — Ты же чего всех спрашиваешь по этой теме, читаешь там чего-то.

— Делаем так, а с остальным разберёмся. Сейчас на другом надо сосредоточиться. Надо понять, кто этот Тренер, кто этот Кравцов, что нам со всем этим делать и как их отвадить от нашего комбината. Потому что эти двое могут нам помешать.

Глава 12

— Волк, давай в тот магаз зайдём, — предложил Женя, вылезая из Мерседеса первым и оглядываясь по сторонам. — Сигареты кончились.

— Вам что-нибудь ещё нужно? — спросил выданный нам водитель у меня.

— Нет, на сегодня свободны.

— Спасибо, буду завтра у парадного входа в семь утра, — сказал водитель и сразу отъехал, когда я вышел.

— Вежливые здесь все такие, — тихо проговорил Женя. — Всегда спасибо да пожалуйста.

— А ещё здесь говорят «кура» и «греча». А батон белого хлеба называют строго «булкой».

— Ты говорил, — он хмыкнул.

— Сам услышишь. А ещё здесь в маршрутках принято расплачиваться сразу, как сел, а не после поездки, как в Чите.