Волк Севера

'Я сама разберусь с этим', - сказала она.

Вулфрик смотрел, как она прошла несколько шагов. 'Подожди.'

Адальхаид остановилась и повернулась.

'Я думаю, они правы.' Это было похоже на удар ножом в живот.

'Что?' Она подошла ближе. 'Ты… хочешь, чтобы я уехала?'

'Да. То есть нет. Так будет лучше".

'Я не могу поверить, что ты говоришь это. Я думала…

'Я тоже сначала был против этого', - сказал Вулфрик. 'Есть шанс, что не все здесь переживут зиму. Даже с помощью южан. Я хочу быть уверен, что ты будешь одной из тех, кому это удастся. На юге есть безопасность. И комфорт. Я должен знать, что у тебя есть и то, и другое".

'Я буду нужна здесь, — сказала она.

Каждый человек, которого нужно приютить, накормить и защитить, увеличивает нагрузку на деревню. Большинству больше некуда идти, но у тебя есть. Если все наладится с южанами, мы сможем начать восстанавливать деревню с помощью, которую они пришлют весной. А пока мы просто выживаем. Ты можешь провести зиму в университете, о котором ты всегда говоришь. Научишься тому, что поможет деревне, и вернешься к нам. Ко мне".

Она ничего не сказала, но Вулфрик видел по ее челюсти, что она не была убеждена.

Ты можешь вернуться весной. Это всего лишь несколько месяцев". Вулфрик чувствовал себя опустошенным, говоря это. Он слишком хорошо помнил, когда она в последний раз уезжала на несколько месяцев.

Адальхаид уехала на следующее утро. Вулфрик наблюдал, как она и ее дядя выехали из Леондорфа в рурипатский город Эльцбург. Одна зима. Она уже говорила об этом раньше, и ее не было три года. Однако на этот раз ее отъезд был делом его рук. Возможно, так было и в прошлый раз. Учитывая, сколько всего произошло за последние несколько месяцев, Вулфрику казалось, что за время ее отсутствия весь мир может перевернуться с ног на голову. Будет ли он вообще жив? В Северных землях перемены происходили быстро и в больших масштабах. Голос в его голове твердил, что он больше никогда ее не увидит. Он изо всех сил старался не обращать на него внимания.

Он стоял и смотрел на дорогу, ведущую на юг. Она то и дело оглядывалась через плечо, и даже с такого расстояния Вулфрик мог сказать, что она плачет. Он продолжал смотреть, пока она не скрылась из виду, чувствуя, как с каждым мгновением внутри него растет пустота.

Рассказчик замолчал и посмотрел на толпу в поисках реакции. Они молчали, уставившись на него, как младенцы, ожидающие кормления. Бывали времена, когда нужно было дать паузу, а бывали времена, когда нужно было схватить его за шиворот.

'Наш герой теперь выкован во льду, в крови и в пепле — мальчик переступил порог мужественности, но еще не отточен в настоящей битве. Трагедия преследует его как тень, и он вынужден расстаться с женщиной, которую любит со страстью, которую мало кто из нас сможет понять. Наш таинственный предмет, древний Камень Фонтана, наконец-то попал в руки человека, не подходящего для его обладания. Люди с необузданными и безжалостными амбициями находятся на подъеме".

Рассказчик подумывал остановиться на ночлег. Он не знал, который час, а его голос становился все более хриплым. Конрадин поставил перед ним кружку свежего эля, и Рассказчик выбросил эту мысль из головы. Он улыбнулся и глубоко вздохнул. 'И все же изменение старого порядка только начинается…'

Часть III

40

Леондорф пережил ту первую зиму после нападения. Это было трудно, но никто больше не умер", — сказал рассказчик. Следующей весной рурипатийцы прибыли в большом количестве, и постепенно жизнь в Северных землях стала напоминать жизнь на юге. Здания перестраивались южными архитекторами и рабочими. Маркграф отправил на север посла, чтобы следить за соблюдением своих интересов, и Донато упрочил свое положение.

Вскоре после этого на границах Леондорфа было обнаружено серебро, что сделало его очень привлекательным протекторатом для Маркграфа и тех, кто стремился сделать свое состояние. Население увеличилось за счет старателей, охотников за сокровищами и тех, кто зарабатывал на них. Так что жизнь в Леондорфе продолжалась.

Герой нашей истории остался. У него было непреодолимое чувство долга перед жителями своей деревни и неугасающая надежда, что однажды он проснется и обнаружит, что Адалхаид вернулась. Прошло три года, когда мы вновь встретились с нашим героем, и мы видим его разочарованным, недостаточно востребованным и сомневающимся в своем решении остаться в Леондорфе теперь, когда он вне опасности".

Вульфрик вместе с Фарлофом и Стенном отдыхал на крыльце своего дома, осматривая деревню. Она сильно изменилась с приходом южан. Среди северных зданий из дерева, камня и соломы теперь было много кирпичных, оштукатуренных и шиферных, которые возвышались над своими северными собратьями. Группа солдат вернулась в деревню, не имея с собой ни одной телеги с волами, с которой они уехали предыдущим утром. Вульфрик мог бы посмеяться над неудачами и некомпетентностью южан, если бы не тот факт, что их вел Роал, а его нигде не было видно.

Вульфрик сел и пробежал глазами по лицам всех солдат гарнизона. Их тоже было на два человека меньше. На них ему было наплевать, но он беспокоился о Роале. Он встал и подошел к сержанту потрепанного патруля.

'Роал. Где он? сказал Вулфрик.

Сержант покачал головой. Я потерял двух человек.

'Плевать на них', - сказал Вулфрик. Роал. Что с ним случилось?

'Расбрукеры. Набросились на нас перед мостом на обратном пути. Сначала они убили Роала".

Вульфрик в гневе скривил лицо. За три года, прошедшие после битвы и нападения, Расбрук восстановился с удивительной быстротой. 'Забрали волов? И серебро?

Сержант кивнул.

Удачи в объяснении этого своему боссу", — сказал Вулфрик, повернулся и направился к остальным на крыльце. Остальные смотрели на него в ожидании новостей. Будьте готовы выехать через десять минут. Роал не вернулся с ними".

Стенн и Фарлоф покачали головами со скорбным выражением на лицах. За три года, что они водили солдат гарнизона по лесам, каждый из них столкнулся с десятками нападений, но Джорундир улыбался им, и ни один из них не получил даже царапины. Это казалось справедливым после стольких ран, которые он уже получил. Теперь, похоже, его благосклонность иссякла.

Вулфрик наблюдал за солдатами, бредущими обратно в свой гарнизон. Ему не нравилось, что они были рурипатийцами, но как люди они были неплохими. Они были неплохими бойцами — Вулфрик тренировался с ними в течение трех лет, проведенных в Леондорфе, — но для лесных боев они не годились. Отчасти поэтому они так и не смогли закрепиться в Северных землях. До того, как их пригласили в Леондорф.

Это был уже третий случай нападения на обоз с волами, возвращавшийся с серебряного рудника, и Вулфрик гадал, хватит ли этого нападения, чтобы вызвать ответную реакцию. Он не знал, действительно ли это были Расбруккеры, совершившие нападение, и ему было все равно. Если это подтолкнет рурипатцев к нападению на Расбрук, Вулфрик будет только за. С момента приезда в деревню рурипатский посол отказывался предпринимать какие-либо агрессивные действия. На юг текло много денег, и нападения обычно вызывали лишь незначительное раздражение. Зачем ворошить осиное гнездо? сказал он. Вулфрик старался не называть его трусом, но временами это требовало значительных усилий.