Волк среди воров

– А теперь выбился в трупы, - сказал Артем, пристально наблюдая за лицом Стрелковского.
– Сказочная карьера!

– Ты в ней тоже не малое участие принял. А все началось с какого-то остывшего жульена! Бывает, что человек на арбузной корке поскальзывается - и руку ломает. А Витек, так сказать, на холодных грибах поскользнулся. И всю жизнь поломал. Не удивляйся, я действительно много знаю! А с Киржачихой мы вопрос решим, обещаю. Если, конечно, между собой сперва договоримся.

Артем подумал, что Стрелковский или первоклассно притворяется, или действительно не осведомлен о гибели женщины. Но ведь если это он всю кашу заварил, то и приказ на ее устранение тоже должен был от него исходить. Или Лену застрелили за какие-то ее, сугубо личные, дела?

– Так как мы решим?
– Аскольд Глебович хрустнул пальцами.

– А мусорка мне своего отдашь на съедение?

– Между прочим, Хитрый очень не хотел тебя продавать. Пришлось надавить! Так что не суди его строго. Выбор у него был невелик: или подставить тебя, или вылететь из нашего бизнеса к чертовой матери. Он долго не соглашался, но я его убедил. Помнишь, ты отбуцкал охранников одного типа? И ему самому пенделя дал. Так вот, этот тип, как ты сам понимаешь, очень хотел с тобой повидаться. Не лично, конечно, для этого у него специально обученные люди имеются. Он давил на Наиля, но тот тебя покрывал. Но когда к давлению присоединился я, он поддался. Между нами говоря, я был о нем лучшего мнения. Так что, не исключено, я тебе предоставлю возможность с ним поквитаться… Будем считать, что достигли согласия? Тогда у меня для тебя есть сюрприз. Вот твой будущий тренер!

– и Аскольд Глебович театральным жестом указал на дверь.

Там стоял улыбающийся Аттила в белоснежном спортивном костюме.

Глава седьмая

… НАЧИНАЕТСЯ С УЛЫБКИ

Грека вывезли на мебельном фургоне. Действовали в шаблонных традициях жанра. Как был, в наручниках и со спутанными ногами, завернули в ковер, после чего два грузчика, толстый и тонкий, отнесли в машину. Швырнули на металлический пол фургона так, что из глаз искры посыпались.

– Дышать можешь?
– спросил, судя по голосу, толстый, который так неуверенно загонял машину к подъезду.

Грек не ответил.

– Ладно, не сдохнешь!
– толстый выпрыгнул из фургона и закрыл двери.

Для переноски свертка с пленником они пользовались двумя багажными ремнями, которые не сняли и после того, как бросили ношу, так что не стоило и мечтать выбраться из ковра. Грек предпринял пару попыток и успокоился.

Ехали часа два, причем вторую половину пути - по тряской дороге, вымотавшей из Грека всю душу. Наручники не были поставлены на фиксатор, и несколько раз, когда особенно сильно подбрасывало, затягивались на одиндва зубца. Руки онемели, а пыль от ковра забила всю носоглотку, так что когда наконец остановились, Артем себя чувствовал не лучшим образом.

Вытащив из машины, сверток бросили наземь, а потом раскрутили, довольно чувствительно пиная ногами. Молодой грузчик достал из комбеза пассатижи и перекусил проволоку, после чего отошел на безопасное расстояние, опасаясь, что Грек, получив немного свободы, с ходу станет лягаться.

– Руки освободите, - сказал он, перестав чихать и поднимаясь на ноги.
– А то их ампутировать придется.

– Потерпишь.

Они стояли во дворе одноэтажного кирпичного дома, больше напоминающего склад, чем жилье. Окон, размерами больше напоминающих бойницы, было немного, и все они были забраны густыми решетками, вмурованными в стену. Такие даже кувалдой и ломом не оторвешь, а если и оторвешь, то что толку - в оконный проем только карлик пролезет, да и то лишь в том случае, если возле его ягодиц будет щелкать зубами ротвейлер. Участок, на котором располагался этот пакгауз, был довольно большим и поражал своей пустотой: кроме навеса для машин и двух стандартных металлических гаражей, ничего больше не было. Даже все деревья спилили под корень. Ограждал участок высокий забор, поверх которого была натянута колючая проволока. Через каждые десять метров стояли мачты с четырьмя большими прожекторами, направленными в разные стороны: по ночам, надо думать, вокруг усадьбы стоит нехилое зарево. А кроме этих технических видов охраны, наверняка имеется и система видеонаблюдения, и всякие другие электронные прибамбасы. Интересно, сколько километров до ближайшего жилья? Со всех сторон окружали высокие ели, полное ощущение, что участок расчистили посреди дремучего леса.

«Грузчики» отконвоировали Артема в его комнату. Там толстый, оставшись стоять у раскрытой двери, достал и выразительно продемонстрировал пистолет, а тонкий снял «браслеты».

– Отдыхай пока, - буркнул он, крутя наручники на пальцах.

Они вышли. Грек, растирая опухшие запястья, сел на кровать и осмотрелся.

Довольно просторно, три на пять метров, и метра четыре до потолка. Окно заклеено фольгой, а шпингалеты заблокированы наглухо. Приколоченные к полу стол и табуретка, на стене - несколько крючков для одежды и плакат известного девчачьего дуэта: одна из солисток задрала футболку до подбородка, оголяя молодую крепкую грудь. В углу напротив кровати к стенке приделана металлическая перекладина, на которой висит боксерская «груша». Там же - ведро, очевидно, для справления естественных надобностей. И все. Даже в тюремной камере обычно бывает уютнее.

Впрочем, тюремный уют создают обитатели, так что все впереди. К концу «срока» и здесь станет глазу приятнее.

Грек снял обувь и растянулся на скрипнувшей под его весом кровати. Закинул руки за голову. Подумал, что наверняка за ним наблюдают. Пялятся в монитор и стараются угадать, каковы его дальнейшие планы. Смирился или готовится бунтовать? А с планами-то не густо… Как ни крути, а перспективы паршивые. Прошлым летом в Москве, вляпавшись в аналогичную ситуацию, он мог рассчитывать на помощь со стороны Лакина. Тогда расчет оправдался. Теперь он мог надеяться только на себя самого. Одно радует: тюремщики здесь неважные. Не отобрали шнурки от кроссовок, оставили в его руках две удобных удавки. Если они и дальше станут допускать проколы, то появится шанс выбраться за ограду.

Интересно, для каких целей была создана эта база? Вряд ли турник и боксерскую «грушу» повесили сегодня специально для него. Видать, тут и раньше проживал кто-то из подневольных бойцов. Что с ним сейчас? Получил «вольную»? Погиб в подпольном бою? Удрал от папаши Стрелковского, и теперь мечется по необъятным просторам страны, заметая следы? И сколько стоит содержание такой базы? Грек был почему-то уверен, что, кроме него, «постояльцев» здесь нет, только охрана. Да, неплохо у Аскольда Глебовича поставлено дело!

…Грек пятнадцать раз подтянулся на турнике, спрыгнул, прошелся по комнате. Остановился перед плакатом с певицей. В самом низу листа, черным карандашом, еле заметно была нарисована стрелочка, словно приглашающая заглянуть на обратную сторону. Покосившись на дверь, Греков отогнул низ плаката и увидел рукописный текст. Почерк был неразборчивым, строчки извивались и теснили друг друга.

Прочитав, он чертыхнулся и сорвал плакат со стены.

«Ты думал, здесь план побега? Хер тебе! Куда ты денешься с подводной лодки? Просто расслабься и оцени, какие сиськи у чувихи».

* * *

Получилось хреново.

На стоянке перед гостиницей «Прибалтийская» Наиль встретился с одним пареньком, у которого регулярно покупал наркоту. Продавец сел к Хитрому в машину, пересчитал полученные деньги, отдал дозу кокаина и, кивнув на прощание, отбыл. Они не обменялись ни словом.

От «Прибалтийской» Наиль погнал на 22- ю линию, где в одном из домов рядом с юрфаком университета он снимал квартиру для любовных утех. Вернее, не совсем снимал - пользовался по знакомству. Один товарищ, которому она принадлежала, пускал поразвлечься и Наиля, и многих других, как только у них возникала потребность отдохнуть от жены. Хитрый не злоупотреблял дружбой, пользовался квартирой не чаще двух-трех раз за месяц. Конечно, можно было бы снять жилье через агентство и оборудовать постоянное любовное гнездышко, но как-то все руки не доходили. Хотя здесь его многое не устраивало. Экономия - экономией, но он приходил в сильное раздражение, когда в шкафу регулярно не оказывалось чистого белья, зато под диваном валялись использованные презервативы.

Оставив машину под окнами, Хитрый поднялся в квартиру. Любовница еще не пришла. Он произвел беглый осмотр помещения и удостоверился, что на этот раз все нормально. Быстренько принял душ и в одних трусах сел в комнате, забросив ноги на подоконник. Усмехнулся: его босые пятки - знак того, что явка никем не провалена.

Конспирация не была лишней. Дело заключалось не в его жене - она прекрасно догадывалась о похождениях Хитрого, но закрывала на это глаза, рассудив, что за деньги, которые он приносит в семью, стоит многое потерпеть. Проблемы мог устроить муж подруги. Он занимал очень высокий пост в одной из властных структур и мог запросто стереть в порошок такую пешку, как Хитрый. Временами Хитрый жалел, что связался с Ларисой. Поначалу-то авантюра представлялась выгодным предприятием: он рассчитывал через бабу получать информацию о делах ее сановного мужа. Пусть она не присутствует на переговорах и не читает бумаг, которые он подписывает на работе, но что-то ведь должна знать. Обрывки разговоров, домыслы, наблюдения - Наиля интересовало все. Пусть в этом будет три четверти лажи, но оставшаяся достоверная четверть когда-нибудь поможет принять правильное решение. Но Лариса не торопилась его информировать. То ли действительно мало что знала, то ли была не такой круглой дурой, какой представлялась Наилю. За три месяца, которые длилась их связь, он не разузнал ничего, что оправдало бы риск. Одно радовало: в постели Лариса удовлетворяла все его прихоти, охотно соглашалась на эксперименты и ни разу не выказала неудовольствия. Может быть, из-за того, что сексом она занималась, исключительно нанюхавшись кокаина?