Волк. Рождение

– Сьере граф, это мои сёстры, Иолика и Умия.

Глупо, по-идиотски шучу:

– Хотят посмотреть на убийцу своего отца?

И меня обжигают ненавидящие взгляды в ответ. Два. Третий – полный беспредельной тоски взгляд моей любимой…

Глава 25

…Войска возвращаются в лагеря под грохот барабанов победы. Вышагивают колонны запылённых солдат, скрипят повозки, медленно тащатся осадные машины. Звучат песни, шутки, смех – мы потеряли всего двадцать семь человек, и то, по собственной неосторожности. Из четырёх тысяч. Сервы ополчения вовсю пашут землю, их распустили сразу же. Так что сейчас в строю лишь профессиональные солдаты. А когда смолкают барабаны войны, то в дело вступают хозяйственники… Итак, теперь я вхожу в четвёрку самых больших землевладельцев Фиори. По сути, но не по титулу, я – герцог. Но требовать этот титул я не собираюсь. Ни к чему дразнить прочих. Обойдусь. Ко мне уже приезжали гонцы окрестных владетелей, жаждущих принести вассальную клятву. Теперь желающих признать меня своим лордом очень и очень много. Настолько много, что приходится кое-кому и отказывать. И, наконец, я могу приступить к исполнению своей очень давней задумки – перестроить Парда. Возвести огромный, неприступный замок с большим дворцом, который станет когда-нибудь королевским. Да и земли бывшего Тумиана, ныне Парда, требуют множество вложений и сил. Хотя сейчас будет легче. Хотя бы потому, что у меня уже есть надёжные и преданные мне люди, которые могут взвалить на свои плечи часть непосильной ноши. Сейчас же я еду домой. К матушке. Она устроит нам большое празднество. В другую сторону в сопровождении воинов движется повозка с младшими дочерями Тумиана и девушкой, которую я люблю. Но вскоре мне предстоит вновь вернуться сюда, потому что необходимо начать тащить новые земли до уровня Парда, ставшего уже некоей волшебной страной для всего Фиори. Сьере Ушур наверняка уже чешет затылок и думает, что ещё придумает Атти, и куда девать продукцию его новых начинаний. Рёко, Тушур, теперь ещё Харм и Глей, и гонцы купца добрались до Кеново. И всюду хотят покупать товары из Фиори под клеймом волчьей головой. Символом высшего качества и искусства мастеров. Через месяц на поиски новых земель отправятся корабли экспедиции. Четыре. И двести отборных воинов под командой двух людей сьере Ушура. Что они привезут оттуда? Надеюсь, добрые вести… Угольные копи. Драгоценные камни. А ещё – тот самый апатит. Теперь можно не строить тысячи, десятки тысяч селитряных ям. Селитра у меня будет. А значит – порох. Пока – дымный. Но когда заработают на полную мощность перегонные кубы – и бездымный. И мощная взрывчатка… К осени должен появиться завод, оснащённый токарными станками с суппортом. А это первый шаг к взаимозаменямости, ткацким станкам, прядильным машинам. И, естественно, огнестрельному оружию. Поэтому я смотрю в будущее спокойно…

… Мы празднуем, с песнями, даже с танцами, люди безмерно радуются, и время спешит, как никогда. Каждый день я в пути, потому что предстоит ещё очень и очень много. И надо успеть. Везде успеть… Дож присылает письмо – приглашает посетить замок. Иоли родила мальчика. Поздравляю молодых и дарю ребёнку на зуб рубин огромных размеров. Потому что мальчик – это хорошо. А зная Дожа – вдвойне хорошо! Парень по прежнему внешне всегда спокоен, но я то знаю, какие под этой маской скрываются страсти… Впрочем, кажется он научился и быть более спокойным, а может, это брак так повлиял на него. Во всяком случае, его жене замужество явно пошло на пользу… Кера выходит замуж за Юма, получившего вольную и титул рыцаря. Ролло вновь стал отцом, Эрайя опять ходит с животиком. Семейная жизнь явно ей нравится, да и парень не возражает против большой семьи, похоже. Я его повысил – отдал под руководство всю область Лари. Справляется. Так что мир восстановлен, и новое графство богатеет и процветает. Скоро зима… Зима?! Ну-ка, ну-ка… Лезу в заветную шкатулку и достаю расписку. Всё верно, доса Маура дель Конти должна мне шестнадцать серебряных бари. Уже месяц просрочки. Нехорошо, уважаемая доса… Я очень не люблю, когда меня обманывают. Последний, кто попытался сделать это, лишился жизни в котле с кипящим маслом. Тот самый ювелир…

…– Грам. Тебе даётся поручение.

Мой советник по политике почтительно склоняет голову, и я кладу на стол расписку дель Конти.

– Эта дама должна была вернуть мне месяц назад шестнадцать серебряных бари. Но, как видишь, документ не погашен.

– Шестнадцать бари? Так мало?

Парень улыбается. Избаловал я их, однако…

– Мало, или много – судить мне. И я не имею ни малейшего желания знать, что люди могут решить кое-что нехорошее, к примеру, что у меня можно взять деньги в долг, а потом не вернуть их. И им за это ничего не будет.

Улыбка исчезает с лица парня, и он мгновенно становится серьёзен:

– Простите, сьере граф. Как то не подумал.

– А стоило бы…

Моя щека дёргается, и парнишка бледнеет. Этот жест ему знаком слишком хорошо…

– А если не будет денег?

– Возьми отряд солдат. Двух десятков, думаю, будет достаточно. В Саль наймёшь оценщика, чтобы всё было честно.

– Нам нужен её замок и земли?

Пожимаю плечами:

– Не уверен. Баронство у неё крошечное, ничего полезного нет. Так что – сервы, урожай, скот, имущество.

– Понял, сьере граф…

Он уезжает, а через две недели появляется вновь. Молча выкладывает мне на стол положенное количество серебряных монет.

– Баронесса рассчиталась полностью, сьере граф.

Киваю головой:

– Отличная работа. Как она?

– Доса дель Конти?

Его взгляд пуст. В чём дело?

– Ничего не хочу сказать, сьере граф, но у меня ощущение, что женщине не пережить эту зиму…

– Хорошо. Свободен.

Он уходит, а я погружаюсь в размышления – что он хотел этим сказать? До замка Мауры три дня пути. Проведать? Да и слова парень сказал достаточно неприятные, плюс его взгляд… Поднимаюсь со своего кресла, иду наверх, в личные покои. Там одеваю дорожную одежду, плотную и тёплую, затем вновь спускаюсь вниз. Прихожу на конюшню, приказываю оседлать Вороного и ещё одного коня, подменного. На второго жеребца навьючить зерна, надо же чем-то кормить лошадь по пути? Пока конюхи возятся, иду на кухню, там велю собрать мне в дорогу продукты: флягу крепкого спирта нацеживаю лично, пока в две перемётные сумы укладывают хлеб, копчёное и вяленое мясо, немного твёрдого сахара, последней моей новинки, изготавливаемого из сахарного клёна. Только собираюсь выйти, как появляется матушка. Всё. Уже успели доложить, заразы…

– Куда ты собрался, Атти?

– Выйдем на секунду.

Беру её под руку, подхватываю сумки, вывожу из кухни, потому что вижу, как все присутствующие навострили уши. В коридоре нахожу укромную нишу и вталкиваю туда матушку:

– Вернулся Грам. В общем… У одной моей знакомой очень плохие дела.

Мама молчит, потом заглядывает в мои глаза:

– Она тебе очень дорога? А как же Лиэй?

Моя щека дёргается в жесте раздражения.

– Это совсем другое, ма. Не то, что ты думаешь…

– А что же?

– Пока и сам не знаю.

Она окидывает меня взглядом, потом ворчит:

– Хоть оделся хорошо, не замёрзнешь. Надолго?

– На неделю. Вряд ли больше.

– Ладно…

…Миновав земли Парда, въезжаю в Конти. Сразу видно, что это совсем другой мир. Точнее, не мир, а правитель. Проезжаю абсолютно пустые деревеньки с полуразвалившимся халупами, сиротливо выставивших жерди голых крыш. Клочья полусгнившей соломы на потемневшем дереве полощет пронзительный осенний ветер. Нет ни людей, ни вообще ничего живого. Даже следов навоза не отыскать на промёрзшей унылой земле. Вымерли они, что ли? Поля стоят необработанными, стерня запорошена снежной крупой. Странно. У нас в Парда, насколько я помню, снега ещё не было… Через половину дня пути, отмахав километров двадцать, вижу замок. Небольшой, даже меньше моего. Мрачные стены дикого камня, отсутствие крыш, только пара балок. Подъёмный мост сброшен на землю, решётки нет вообще, и – опять ни одной живой души. Совершенно пусто. Да что тут произошло?! Эпидемия? Чума?! Не приведи Высочайший… Холодею от ужаса… Но я уже здесь, да и Грам приехал живой и здоровый. И слова парня…

Спрыгиваю с Вороного, ввожу его и заводного коня в большой полуразвалившийся сарай, когда то бывший конюшней. Там пусто. Лишь пара заскорузлых ремней висит на деревянных колышках. Завожу жеребцов в стойла, рассёдлываю, снимаю с них сумки – хорошо, что ещё целы кормушки. Высыпаю туда зерна, нахожу относительно целое ведро, иду к стоящему посреди промёрзшего двора колодцу, набираю коням воды. И только потом, когда лошади устроены, потому что без них я не выберусь из мёртвого царства, вхожу в замок… Пронзительно визжит калитка. Темно, хоть глаз выколи. Делаю себе факел, стучу кресалом, наконец, он загорается тусклым пламенем. Подсвечивая себе путь, бреду по коридорам. Заглядывая в попадающие по пути комнатушки. Да… Никаких следов. Ни борьбы, ни крови, ни скелетов… Значит, войны здесь не было. И мой посланец привёз деньги. У кого-то он их взял же? Значит, Маура дель Конти здесь!.. Прохожу первый этаж, и на кухне встречаю первые следы живого. На полу лежит полено. Словно его потеряли, или уронили… Вижу на столе какую то тряпку, делаю ещё один факел, потому что первый уже догорает. Стало чуть ярче, и я замечаю на пыльных досках слабые следы. Кто-то всё-таки тут есть! Бегу по ним, поднимаюсь на второй этаж, но надо идти ещё выше. Третий, последний… Через балки вижу стремительно темнеющее небо. Да где же… Толкаю рассохшуюся дверь, вхожу внутрь – погасший, остывший камин. Грубый стол, на котором стоит пустая глиняная чашка. Кружка. Ведро. Резкий запах экскрементов, чего-то прокисшего… В углу лежак, на котором груда невообразимого тряпья. Да где же… И тут замечаю высовывающуюся из под тряпок кисть человеческой руки. Маленькую. Так хорошо мне знакомую… В один прыжок преодолеваю разделяющее нас расстояние, откидываю тряпки в стороны – Маура!.. Выдёргиваю её наружу, женщина стонет. Укутана в какие то платки и рядна, от которых несёт старым туалетом. Грудь еле вздымается. Оттягиваю зрачок – без сознания. Что же делать? Вот же… Выкатываюсь во двор, хватаю сумки, несу их наверх, потом спускаюсь на кухню – там ещё есть дрова, на ночь хватит, а дальше – плевать на всё! Девчонка действительно умрёт, если оставить её здесь! И эти проклятые тряпки… Какая вонь! Разжигаю камин, и вскоре огонь освещает помещение. Вот и причина запахов – почти полное отхожее ведро. Выношу его прочь, приношу новое. Благо парочка имеется. Потом притаскиваю большой котёл, матерясь про себя, потому что приходится бегать на третий этаж – лифтов то нет, естественно, наполняю. Хорошо хоть, пара вёдер всего нужна. Ставлю воду греться. Разворачиваю запасной плащ – без него никуда, пойдёт. Там толстый слой меха, не замёрзнем до утра. Нам только переночевать… В очередной раз спускаюсь вниз. Беру горшок, воду, в последний, думаю, раз, поднимаюсь в её комнатку. Роюсь в тряпках, нахожу относительно чистую. Вот и полотенце… Маура по-прежнему без сознания. Зато комната прогрелась. И хорошо. Переношу лёгкое, почти невесомое тело в угол, снимаю с неё все лохмотья, в которые та закутана. Матерь Божья! Как же она исхудала! Голову мыть не буду. Потерпит три дня ещё. А в Парда отведу в баню… Осторожно обмываю тело тряпкой с горячей водой. Потом тщательно закутываю в запасной плащ, укладываю обратно на лежак. Открываю сумки и начинаю готовить импровизированный ужин. Эх, молока бы сейчас? Но у меня только спирт… Развожу немного. Потом насаживаю на лучинку несколько кусочков ветчины и сую их в огонь, подогреть и обжарить. Ароматный запах расплывается по каморке…

– Кто…

Голос звучит сипло и слабо. Очнулась?! Тут же прыгаю к лежаку – на меня смотрят блестящие зелёные глаза.

– Граф?… Какими… Судьбами… Я же… Рассчиталась… Правда… Пришлось…

Пытается обвести вокруг рукой, но тут просто не хватает сил.

– Молчи, дура! Языка нет?! Не могла отсрочки попросить?! Или просто объяснить всё?

Молодая женщина вспыхивает, на мертвенно бледных щеках пытается проглянуть румянец, а я снова рявкаю:

– Молчать! Сначала поешь!

Сую ей горячую ветчину прямо в раскрывшийся рот, потом присаживаюсь рядом, осторожно приподнимаю её, прислоняя к себе. Хорошо, что стол рядом, и могу дотянуться до разведённого спирта рукой. Разжимаю её челюсти силой, велика премудрость – нажать на одно место, вливаю жидкость в рот. Она судорожно глотает, кашляет, брызги летят на плащ, но часть попадает в рот. Жадно дышит, опять кашляет, потом резко начинает жевать. Быстро-быстро. Глотает, так что горло ходит ходуном, не замечая, что плащ сполз вниз, и её грудь выставлена наружу во всей красе. Поднимаюсь, удерживая её тело в полусидячем положении, подтягиваю к стене, разворачиваю. Надо вновь поджарить мяса и дать его горячего настоя натты. Он сейчас будет готов. Пока можно сыра. У меня почти полголовки с собой… Подаю ей отрезанный ломоть, величиной с ладонь. Заменит молоко… Маура довольно быстро приходит в себя. Моя еда просто оживила её. Наступает момент, когда она начинает различать детали…

– Граф… Зачем вы явились?

– Грам, мой человек, рассказал мне очень интересные вещи о вас, баронесса. Поэтому я решил нагрянуть лично. И, как видите, успел вовремя. Когда вы ели в последний раз?

– Четыре дня назад… У меня ещё оставался хлеб…

– Значит, сейчас у вас вообще ничего нет? Можете не стесняться – после всего этого…

– Что вы мне дали, Атти? У меня всё тело горит и голова… Кружится…

– Значит, вы оживаете. Хвала Высочайшему. Надеюсь, вы сможете выдержать дорогу? До Парда трое суток, а поскольку повозки со мной нет, придётся вам преодолеть этот путь в седле.

– Что вы несёте, граф?!

Она подаётся вперёд, начиная злиться. Встаю от камина, благо ветчина уже начала шипеть, режу хлеб, укладываю на него ломтики мяса, подаю ей:

– Будешь сидеть так, Маура, или прикроешься?

Только тут она замечает, что обнажена, и только прикрыта моим пушистым внутри плащом…

– Кто посмел…

Голос напоминает шипение змеи. Торопливо натягивает на голую грудь и впалый живот мех. Улыбаюсь:

– Слуг со мной нет. Я приехал один, Маура. Так что пришлось мыть тебя самому.