Волк. Тайна Черной пирамиды

– Ну, не так-то ты там и мучился, пройдоха, – усмехнулся Владимир. – Ну, хорошо, ступай.

И Игнат тоже ушел, а испанец опустился на диван возле Волкова.

– Я вижу, ты совсем не торопился к могиле отца, – с укоризной сказал он.

– Почему же, я приехал, как смог, – отозвался молодой барин.

– Отчего же тогда я приехал раньше? – парировал испанец.

– Не знаю, – отмахнулся Волков. – Время странная штука, для одних оно течет медленнее, для других быстрее. Плюс ко всему меня задержали неотложные дела в Петербурге.

– Дела, которые важнее дани последней памяти твоему отцу?! – удивился Мартин и взмахнул рукой для усиления эффекта.

– Не надо превращать все в пафос, дорогой мой наставник, – произнес Владимир. – Ты сам знаешь, что отец не шибко-то и любил меня, иначе он не отправил бы меня на эту проклятую войну.

– Ты неправ! – парировал Мартин. – Твой отец был благородным человеком, и он любил тебя и хотел, чтобы ты стал настоящим мужчиной, иначе бы он не отправил тебя на эту войну.

– Что-то не слишком-то убедительно это звучит, – усмехнулся Владимир.

– Вздор! – вскричал испанец. – Да, отец был к тебе строг, но лишь потому, что он любил тебя и не хотел, чтобы ты стал тряпкой. Мой отец был borracho****** и постоянно избивал меня, но даже он любил меня, а все его нападки были лишь для того, чтобы закалить мой характер.

******Borracho (исп.) – пьяница.

– И, как я вижу, это ему вполне удалось.

– В яблочко! Плох тот отец, что никогда не бьет своего сына!

– У нас в России тоже принято говорить: бьет – значит любит.

– Верно говорят!

– Но мой отец не шибко то и бил меня, эту привилегию он отводил тебе, и твои тумаки по сей день крепко засели в моей памяти.

– Зато мои побои помогли закрепить в тебя мою науку, – назидательно сказал Мартин. – Надеюсь, ты еще не забыл, как держать шпагу?

– Нет, твоя наука крепко отпечаталась у меня в мозгу, так же как и пряжка твоего ремня на моих ягодицах.

– Ха-ха-ха, – расхохотался испанец и растрепал Волкову волосы. – Как же я скучал по тебе, вздорный мальчишка. Даже по твоим хитрым проделкам.

– Наверное, ты вспомнил о том случае, когда я залил клей тебе в ножны и на очередном уроке ты не смог вытащить шпагу, из-за чего потом бегал за мной по всему поместью с криками и проклятиями?! – тут же оживился Волков. – Или, может быть, тебе вспомнился случай, когда я вылил целый флакон слабительной микстуры тебе в вино и ты целые сутки не мог покинуть клозет?! Ах, нет, наверное, больше всего тебя развеселила ночь на Ивана Купалу, когда ты заперся у себя в комнате вместе с двумя весьма милыми молодыми девками, а я вместе с дворовыми мальчишками, обмазавшись сажей и натянув рога, начал ломиться к тебе в комнату?!… Боже, я до сих пор помню визг этих девок и потом, как ты без портков бежал за нами через весь луг. – Владимир рассмеялся. – Когда ты поймал меня, ты был так страшен и зол, что я подумал, что ты непременно заколешь меня своей шпагой, словно дикую свинью, но, слава богу, все обошлось!

– Да уж… мальчишкой ты был несносным, не зря я порол тебя, – пробурчал испанец, но на его лице тоже сияла улыбка. – Веселые были годы!

– Да, – улыбнулся Владимир. – А чем ты занимался после того, как покинул Россию? Я пытался найти тебя, когда жил в Европе, но до меня доходили только смутные слухи.

– Я продавал свою шпагу за приличную цену, где только мог, – отозвался Мартин. – Другого заработка для себя я не представляю, не всем же рождаться дворянами в богатой семье и с неплохим наследством!

– Вот ты и опять упрекаешь меня, Мартин, – обиженно произнес Владимир. – Хотя и знаешь, что семью и место рождения не выбирают! Кто знает, возможно, если бы я не родился дворянином, то тоже продавал бы свою шпагу, где только мог!

– Возможно, если бы ты не родился дворянином и именно в этой семье, никакого умения обращаться с оружием у тебя бы вообще не было! За это ты должен быть благодарен только своему отцу!

– Вот, мы и опять вернулись к нему, – заметил Владимир.

– Он послужил причиной нашей встречи и нам должно скорбеть о нем!.. И вообще, где вино, с чьей помощью нам должно поминать усопшего отца и друга?! – возмутился Мартин.

– Наверное, оно уже в пути, – поспешил успокоить разгоряченного испанца Владимир, опасаясь за здоровье управляющего, которого он еще и сам не успел отчитать, как должно.

– Хорошо если так… – хмуро заметил Мартин. – Я надеюсь, ты хоть упражняешься в фехтовании?

– Всенепременно! – уверил его Владимир. – Как только выпадает свободная минутка.

– Где твоя шпага?

Владимир потянулся к столу и, взяв трость за голову серебряного волка, вынул из нее скрытый клинок.

– Вот моя шпага! – сообщил он.

– Больше похожа на какую-то зубочистку, – фыркнул испанец и показал Владимиру свою длинную и изящную шпагу, удобно лежащую в кожаных ножнах.

– У нас в России больше предпочитают саблю или шашку, – постарался парировать Владимир.

– Оружие варваров, – фыркнул испанец.

– Возможно, – согласился Владимир. – Я тоже больше склонен к шпаге! Но эта, как ты выразился, зубочистка, – Волков потряс маленьким и тонким клинком, извлеченным из ножен трости, – не раз спасала мне жизнь на улицах Парижа.

– Париж это не Мадрид, там бы тебя точно закололи!

– Ой, не начинай, Мартин. Я ведь учился у лучшего?! – Волков дружески хлопнул испанца по плечу, тот улыбнулся и изрядно повеселел.

– Даже и не думай подлизываться ко мне, волчонок! – сказал он. – Я еще проверю твою форму, а пока… – Мартин замотал головой по сторонам. – Где наше вино, черт побери?

Как по-волшебству в комнату вбежал управляющий с огромной бутылью вина в одной руке и двумя бокалами в другой. Следом за ним с большим подносом спешила Авдотья-ключница.

– Отчего так долго? – полюбопытствовал Владимир.

– Да! Ты, что же, хочешь заморить нас голодом, perro viejo? – возмутился испанец.

Управляющий с недоверием покосился на шпагу, которая до сих пор лежала у Мартина на коленях, а затем, осторожно поставив вино на столик, спрятался за Авдотью.

– Я распоряжался насчет горячего, барин, – пролепетал он.

– Распоряжался насчет горячего, – передразнил испанец. – Порасторопней надо быть!

– А он прав, – кивнул Владимир. – Твой барин умирает с голоду, а ты и не торопишься. Смотри, завтра я проверю все бумаги расходные и доходные, и ни дай бог, я найду там хоть какое-то несоответствие, я с тебя шкуру живьем спущу.