Волки из страны Далеко-Далеко. Трилогия

К камню, у которого он стоял, подбежал один из щенков.

– А ты большой для глодателя, – сказал он простодушно. – Ну, то есть большой для любого волка.

– Ага, – подтвердил другой щенок, тоже подобравшись поближе.

– Он больше моего папы.

– Больше папы и мамы вместе.

– Эй! А разве он не должен принять позу покорности?

– Но ведь он такой большой, – прошептал рыжеватый волчонок.

– Неважно, он глодатель, – отозвался другой щенок, тоже рыжеватый, по всей видимости, его брат. – Ты должен был лечь на спину и покататься в пыли. У тебя уже неприятности.

– Да-да, я знаю. – Фаолан начал опускаться на колени.

– И выговор у тебя какой-то смешной, – продолжил волчонок с властными нотками в голосе.

– Моя мама говорит, что он разговаривает как медведь, – к зрителям у бурого камня подошла их маленькая подружка.

– Моей второй кормилицей была медведица-гризли, – сказал Фаолан, выворачивая шею так, чтобы мордой уткнуться в пыль. «Сам не верю, что я их слушаюсь, – думал он. – Я ведь в пять раз больше этих волчат».

– Медведица? Как странно! И на что это было похоже? – спросил первый волчонок, самый любопытный. Он настолько заинтересовался Фаоланом, что сам почти присел на корточки.

– Тебе страшно идти на рагнайд? – спросила серая маленькая волчица.

– Ты что, кэг-мэг? У него же медведица была кормилицей, разве ему может быть страшно? – возразил ее любопытный друг, все еще прижимаясь к земле.

Но он ошибался. Фаолану было страшно – и не столько оказаться на рагнайде, сколько со стыдом посмотреть в глаза Дункана МакДункана.

* * *

Волчатам стало скучно у бурого камня, и они убежали на лужайку, где устроили шутливые поединки. Два щенка поменьше вылезли из родительского логова, явно желая присоединиться к общей суматохе, но мать, высунувшись наружу, отвесила им по такой затрещине, что волчата перекувырнулись, и сердито зарычала. Щенки послушно поплелись домой.

Неожиданно попавший в просвет между туч лунный свет залил сиянием еще одну волчицу с двумя волчатами. Их мех отливал серебром, почти как у Фаолана, и он подумал: интересно, как сложилась бы моя жизнь, если бы не кривая лапа? Если бы у меня были мама и папа, братья и сестры, с которыми бы я играл в лунном свете, утыкался мордочкой в их мех, а потом бежал бы в уютное логово? Тогда бы я, наверное, понимал, почему Золотые Когти называются Великим Волком.

Фаолан тяжело вздохнул и снова опустился на колени. На этот раз он не стал бы подметать мордой пыль, даже если бы сейчас к нему подошел высокопоставленный самец. Серебристый волк просто перевернулся на спину и посмотрел на звезды. Луну закрывали легкие облака, и на мгновение ему показалось, что их узор походит на спиральный рисунок на его лапе. Кстати, почему Хип так сильно встревожился, увидев его? И не просто встревожился – искренне испугался? Когда сам Фаолан разглядывал этот узор, он не испытывал страха – ему лишь начинало казаться, что он часть чего-то большого и бесконечного, часть всемирной гармонии.

Внезапно его размышления прервали.

– Встань, глодатель, – прорычал предводитель стаи. – Дункан МакДункан готов принять тебя. Не забудь продемонстрировать должное почтение и покорность, приближаясь к вождю. Самочувствие его стремительно ухудшается, и потому особенно важно соблюдать ритуалы. И никакого кощунства, как в бирргисе. Ты понял? Ты готов?

– Да, – кратко отозвался Фаолан, поднялся и последовал за предводителем. Он старался держать хвост пониже, между ног, а уши как можно сильнее прижать к голове, хотя из-за этого они ужасно чесались.

Пещера вождя поражала своими размерами. В центре ее находилось углубление – там горел огонь. На стенах были развешаны шкуры и рога – оленей, карибу, мускусных быков, – украшенные сложными резными рисунками. Фаолан старался не поднимать глаз, но не мог отвести взгляда от пламени.

Старейшины кланов, из которых и состоял рагнайд, были облачены в церемониальные украшения из обглоданных костей. Фаолану казалось, что в пещере слышны только два звука – клацанье костей и треск угольков в костре. Никто не проронил ни слова. Когда он наконец решился поднять глаза, то увидел во взглядах окружающих то, что никак не ожидал увидеть, – страх. «Неужели они на самом деле верят, что я лунная гниль?» – подумал он.

Старейший волк Дункан МакДункан лежал на большой лосиной шкуре. В былые времена его мех был темно-серого цвета, но с годами почти полностью поседел. На плечах виднелись проплешины со старыми шрамами – свидетельствами давних сражений. По ним, пожалуй, можно было бы даже восстановить летопись былой межклановой вражды. Глаза его были мутно-зеленого цвета – цвета быстрого источника, что берет начало в горных ледниках. Одно ухо было полуоторвано – нетрудно представить, как в него в былые времена вцепился крупный кугуар.

За вождем в два ряда висели рога карибу – таких громадных Фаолан еще ни разу не видел. Рядом с Дунканом, высоко подняв голову, сидела красивая волчица, подруга вождя, Катмор. Ее темно-серая шкура в неровном свете казалась почти черной, а зеленый оттенок глаз напомнил Фаолану покрытые мхом камни в реке у того места, где они с Гром-Сердцем летом ловили рыбу.

– Подведите его, – хрипло проговорил вождь. Двое старейшин, сопровождавших Фаолана, грубо подтолкнули глодателя, и тот постарался исполнить традиционный ритуал подползания на брюхе к шкуре вождя. Но его крайне сбивал с толку вид больного волка – некогда величественный Дункан МакДункан сейчас выглядел полной развалиной, и казалось, даже малейшее дуновение ветерка может оказаться для него последним ударом.

– Достаточно, – сказал один из старейшин.

– Нет, еще ближе, – проговорил Дункан МакДункан.

Добравшись почти до края шкуры, Фаолан вывернул шею и принялся тереться мордой о пол. Уголком одного своего глаза он заметил отблески костра. От напряжения шерсть на загривке у него встала дыбом, но в следующее мгновение он успокоился.

Вождь слегка пошевелился.

– Полегче, дорогой, – прошептала Катмор, касаясь Дункана лапой. Похоже, что теперь настал черед Дункана МакДункана волноваться – как будто серебристый волк явился из другого времени, и за его молодостью скрывалась седая древность.

«Интересно, что этот юный волк разглядел в пламени? – думал вождь. – Видит ли он, что снег ляжет еще до наступления Снежной луны? Что весной лед продержится на реках и озерах едва ли не до Поющей Травы? Что Долгий Холод возвращается? Если Фаолан разглядел в огне все это, тогда он на самом деле необыкновенный волк. Он предвестник наступающих испытаний».

Вождь покачал головой, словно отгоняя тревожные мысли. Сейчас нужно покончить с последней обязанностью. Как высший предводитель клана и старейший член рагнайда, он провозгласил собрание открытым.

– Фаолан, глодатель из клана МакДунканов, рагнайд собрался, чтобы высказаться по поводу твоего поведения на недавнем бирргисе, когда ты нарушил наши законы. Почти тысячу лет назад, когда первый фенго привел сюда наших предков, они установили законы, традиции и правила, многочисленные, как трава в полях и деревья в лесу. Ибо мы верили, что страна без законов опаснее, чем без деревьев; без правил благородные и гордые волки не выстоят перед ветрами, опустошающими наши земли.

Тут вождь повернулся к лорду Адеру, второму по величию в рагнайде, и сказал: