Волки Одина

Любка ответила выразительно. Понятное дело: девушка только что помылась, переоделась в чистое, расчесалась – и вот. Пыль, копоть, дорога.

Но, не споря, Любка полезла вверх по лесенке на рычащий и чадящий паровоз.

Санька никто не звал, но он присоединился. Интересно же.

В паровозе было битком. Санёк увидел Шахида, Кирилла и еще нескольких Чистильщиков, которых знал только в лицо. Прочитать метки не представлялось возможным, потому что большинство было в шоферских перчатках.

В кабине за вторым пулеметом сидел сам Корней Барабас.

Тронулись. Санёк снял с крюка шлем и натянул на еще влажные волосы. Чувствовал он себя на удивление неплохо: секс плюс местный виски, пусть и отдающий сивухой, но крепчайший, поправили совесть Санька. Вернее, отчасти парализовали.

Наверху, на броне, никто сейчас не ехал. Более того, минут через двадцать люки тоже задраили, и переполненный внутренний отсек понемногу превращался в душегубку.

К счастью, через полчаса режим изоляции был снят. И часть народа выбралась на броню.

Здесь было потише и посвежее – дым из трубы ветер исправно относил назад, где он смешивался со столбом пыли, поднятым гусеницами и колесами цистерны. Второй паровоз катил немного левее, избегая пыльного шлейфа.

Вокруг простирались поля. Вернее даже – поля битвы. Давней битвы. Насколько хватало глаз – одна и та же мертвая земля, обломки, воронки. Однако сам паровоз катил по относительно ровной дороге, проложенной такими же гусеничными монстрами.

– Тут что, безопасно? – крикнул Санёк в ухо Любке.

– Ага! Территории кланов проехали. Грязное пятно тоже. Город – там! – Она показала на стену грязно-серого тумана слева, почти на пределе видимости. – Напрямик – намного быстрее. Но мы ж не пешком! Да вот, уже приехали, считай! Гляди!

Впереди сквозь черное, серое и коричневое проглядывала синева.

Через пять минут они уже громыхали вдоль берега живописного озера, а еще через несколько минут дорога отодвинулась от берега, потесненная многометровой бетонной стеной, обшитой ржавыми железными листами.

– Земля гильдийцев! – сообщила Любка. – Скоро на месте будем!

Дорога вывела к мосту через бурную реку. Паровоз влетел на него, не снижая скорости. Санька подбросило вверх-вниз, как на качелях.

Река под ними неслась по рукотворному каньону. Пахнуло влагой.

– У них там – гидроэлектростанция! – крикнула Любка. – С нее вся их промышленность работает!

– А что дальше, за озером? – спросил Санёк.

– Не знаю! Мы туда не ходим! Дальше по дороге – лес. Там лесные кланы! Живыми не пройдешь!

– А если по воде?

– Гильдийцы не любят. У них пароходы есть. Увидят – утопят! Да с той стороны, говорят, такие же леса! Гляди, это ярмарка!

Наверное, раньше здесь был город. Собственно, это и сейчас был город, потому что вид у домов был вполне обжитой. Но только у тех, что стояли вокруг огромной площади, заполненной павильонами, палатками, торговыми рядами.

Паровоз сбавил скорость. Теперь он двигался очень аккуратно, потому что дорога с обеих сторон была заполнена покупателями, толпившимися перед прилавками.

– Вон, глянь! Лесные!

Вокруг груд овощей-фруктов сидели на корточках очень колоритные персонажи. Зеленая пятнистая одежда с лохмами напоминала снайперскую униформу, которую показывал Саньку Фёдрыч. С шей спускалось на грудь что-то вроде воротников из перьев, заплетенные в косы волосы тоже украшены разноцветными перьями. Лица причудливо разрисованы или татуированы так, что открытыми оставались только глаза и рот.

– Здесь их не бойся! – крикнула Любка. – За границами своих лесов они не нападают. Если их не трогать! На обратном пути продуктами у них закупимся, фруктами, овощами, дичью, бухлом! На праздник!

– А что за праздник? – поинтересовался Санёк.

– Как какой? Большое дело подняли! И тебя в клан приняли! Так что тебе тоже придется вложиться! Всё. Приехали!

Паровоз резко остановился перед воротами, створки которых были открыты, но проезд перегораживала стальная решетка. И, чтоб ни у кого не возникло желания ее вышибить, по обе стороны ворот возвышались башни с торчащими наружу пулеметными стволами. А сразу за решеткой, бок о бок, застыли два паровоза, поменьше того, на котором восседал Санёк, но с куда более длинными и толстыми орудийными стволами. И вид у них был погрознее: обтекаемые башни, закрытые щитами гусеницы. Санёк сообразил, что это и есть те самые «боевые» паровозы, о которых говорил Кирилл.

А это, наверное, сами гильдийцы.

Серые комбинезоны без знаков различия, круглые шлемы на головах, ослепительно-белые краги.

Чистильщики слезали с паровозов, оглядывались настороженно.

Корней что-то негромко говорил Шахиду и еще одному Чистильщику, могучему усатому мужику лет сорока с бритой головой, через которую тянулся свежий розовый шрам. Шрам, надо полагать, чесался, поэтому мужик то и дело потирал его ладонью.

– Это кто? – спросил Санёк.

– Гера Дагомыс, лидер траппа. Сталкер божьей милостью. Вот у кого чуйка! Почти как твоя везуха! – Она пихнула Санька кулаком в бок.

Больше он ничего спросить не успел: Барабас жестом поманил Любку.

Вчетвером они двинулись к воротам.

– Начальника позови, – не здороваясь, потребовал Корней.

– Ждать, – еще более лаконично ответил гильдиец.

Ждали недолго.

Начальник, который вышел к Чистильщикам, коренным образом отличался от стражи у ворот. Добродушный лохматый толстячок в несерьезной пестрой рубахе и совсем уж комичных на фоне формы и камуфляжа желтых шортах.

– Любка! Соловушка моя! Дай я тебя обниму!

И обнял, что характерно. И даже чмокнул в щечку. Любка не препятствовала, улыбнулась, похлопала толстячка по вислой щеке:

– Да ты никак похудел, дорогой мой Чомбас? Что такое? Забот много?

– Да уж прибавилось, девочка. Я теперь – третий заместитель управляющего транспортными операциями!

Сказано было с невероятной гордостью. Саньку было забавно наблюдать, как пыжится и важничает этот… пыжик.

– Ого! – присвистнула Любка. – Поздравляю и завидую!

– А ты не завидуй, девочка. Ты иди ко мне жить. Самую чистую еду будешь кушать, на белой постельке спать! А главное, никто тебя не разбудит ночью, тыча стволом в такое прекрасное личико. Ну как, согласна?