"Волкодав". Компиляция. Книги 1-6

Она очень обрадовалась, завидев её впереди, сидевшую на камне возле края дороги. Кан-Кендарат покинула седло, женщины поклонились друг другу и пошли дальше бок о бок, беседуя и смеясь.

И лишь очень внимательный наблюдатель заметил бы, что ни та, ни другая не касалась ногами земли.

* * *

В веннских землях стояла коренная зима. Дремали занесённые глубоким снегом леса, белыми дорогами лежали укрытые толстым льдом реки, и солнце розовело в морозной дымке, восходя над крышами разбросанных далеко одна от другой деревень.

В такую вот палючую стужу, когда плевок мёрз на лету, к околице рода Синицы вышел чужой человек. Неведомо как продрался он через густые чащобы, не зная пути, и свалился у открытых ворот, потеряв последние силы.

Первыми его нашли, конечно, собаки, на лай прибежали дети, потом взрослые. Человек был близок к смерти, но ещё жив. Венны отнесли его в большой общинный дом, стали отогревать и выхаживать.

Вначале он показался им стариком: измождённое лицо, длинные белые волосы и борода, почти сплошь седая. Он был жестоко простужен, очень кашлял и долго не мог выговорить разумного слова. У него была при себе почти пустая котомка. Единственной вещью, отыскавшейся в ней, был маленький стеклянный светильник. Венны заботились о больном, кормили с ложечки, поили добрыми снадобьями на медвежьем сале и на меду. Когда немочь стала мало-помалу его отпускать, с ним сумел объясниться Горкун, ездивший торговать в стольный Галирад и знавший много разных наречий. Он же, Горкун, определил, что чужой человек был жрецом Богов-Близнецов, мало ведомых веннам. Свидетельством тому было одеяние, красное справа и зелёное слева, когда-то яркое и красивое, но теперь почти утратившее цвета.

Чужой человек, да ещё больной, – что дитя. Веннские дети подружились с пришельцем, стали понемногу учить его своему языку. Он оказался понятливым и к первым оттепелям неплохо овладел правильной речью. Однажды он попросил мальчишек смастерить ему костяное писало и надрать гладкой берёсты с поленьев, приготовленных для очага.

– Зачем тебе? – спросили его.

Жрец, раньше звавшийся Хономером, ответил:

– Запишу ваши сказания…

Мария Семёнова Мир по дороге

Издательство АЗБУКА®

МИР ПО ДОРОГЕ – старинное приветствие путешествующих. Содержит благопожелание страннику и в то же время намёк, что люди на дороге – своего рода община, «мир», где все помогают друг другу.

Автор сердечно благодарит

Павла Молитвина,

Елизавету Кульчицкую,

Константина Кульчицкого

и

Дмитрия Тедеева

за неоценимую помощь в разработке некоторых реалий

Сидим с тобой по сторонам огня. Наш кров сегодня – только в небе тучи. Почти со страхом смотрит на меня Нежданный мой, негаданный попутчик. Он для меня – что запертый сундук. И явно сам никак понять не может, Несу ли я в нежданном взмахе рук Объятье друга? Или острый ножик? Ты разговор пустой пока что брось… С рассветом – снова в путь, и, может статься, Тропинки наши скоро прянут врозь, Чтоб никогда уже не повстречаться. Глядишь, мы распростимся завтра днём И, позабыв недавние тревоги, Украдкой с облегчением вздохнём, Что оказалось нам не по дороге. Как мал тепла и света зыбкий круг… А дальше – ночь, бескрайняя и злая. Быть может, ты – мой самый лучший друг, Да только я о том ещё не знаю? Я не умею прочитать в огне Грядущего прозрачные страницы, Где будем мы стоять спина к спине И пополам делить глоток водицы. Пусть всё идёт, как спрядено Судьбой, Ведь мы ещё совсем чужие люди, И что там впереди у нас с тобой, Давай пока загадывать не будем. Но, дотянувшись из позавчера, Обоих станет греть в ночи огромной Далёкий отблеск этого костра, Что приютил двух странников бездомных.

1. Усмешка Богини

Отгорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым мертвенным серебром. Это был уже почти настоящий лес, сменивший мхи и корявые жилистые кустики высокогорья. Низкорослые, невероятно упорные сосенки и берёзки запускали жилистые корни в расщелины камня и льнули к южным, нагреваемым солнцем бокам больших валунов. А тропа, которую они обступали, из козьей торёнки успела превратиться в хорошую прохожую тропу и готовилась влиться в дорогу, отмеченную следами колёс.

Долина, по дну которой вилась тропа, была ровной и гладкой. В давно минувшие времена здесь полз исполинский змей. Земля под его тяжестью проседала и расступалась. По отвесным склонам, нависавшим слева и справа, ещё можно было видеть отметины, оставленные громадными чешуями. Ледяной змей давно покинул эти места и скрылся в горах, присоединившись к скопищу себе подобных, а долина осталась.

К тропинке выбегал ручей, бравший начало у края ледников. Однажды встретившись, они более не расставались. Тропка по-женски рассудительно, явно зная, куда направляется, вилась между скалами; ручей то напористо подскакивал к ней, то отбегал прочь. И всё пел, говорил что-то. Словно подбадривал…

Босые ноги не оставляли следов на плотном каменном крошеве. Человек по имени Волкодав шёл вперёд обманчиво-неторопливым, размеренным шагом, изредка оглядываясь на тучу, вползавшую в долину у него за спиной. Катившиеся волны тумана мерцали под луной размытым серебряным молоком, гоня впереди себя волну холодного воздуха. Волкодав просил, чтобы его не провожали. Однако теперь видел, что за ним присматривали напоследок.

Через несколько сотен шагов тропка нырнула вниз и плавно повернула к югу, так что луна повисла прямо впереди.

И здесь долина вдруг кончилась.

Волкодав остановился у края обрыва. Ручей с разбегу вылетал в пустоту и цельной струёй рушился вниз. Падая, прозрачный столб постепенно вспухал и дробился, разлетаясь белыми звёздами. До реки, рокотавшей внизу, падать было не меньше полуверсты.

Тропинка вела себя осмотрительнее. Помедлив на краю, она принималась осторожно спускаться, закладывая широкие петли вправо и влево. Примерно на середине спуска она обнималась с другой тропинкой, пошире, что приходила с востока. Вместе они становились уже настоящей дорожкой, способной принять маленькую повозку.

Проследив её взглядом, Волкодав заметил чёрную тень мостика, устроенного над речным ложем. После мостика дорожка снова начинала карабкаться вверх, петляя по противоположному склону. Чтобы на её перегибах сумела развернуться повозка, требовались умные, крепкие и неробкие лошадки горской породы. У Волкодава лошади не было.

На миг ему привиделись широкие перепончатые крылья, он подумал о могучих симуранах, привыкших перелетать такие долины, не слишком их замечая… Он погнал эту мысль прочь. Прошлое следовало оставлять в прошлом.

Смотри вперёд, в будущее. Пока оно не кончится перед тобой, как эта долина.

Помедлив, он сложил наземь заплечный мешок.

Всякая дорога рано или поздно выводит из одного мира в другой. С Этого света на Тот, а иногда и обратно. Волкодав чувствовал, что впереди его ждёт как раз такой переход.

Важное дело не признаёт суеты. Молодой венн опустился на колени. Большеухий чёрный зверёк, сидевший у него на плече, неодобрительно чирикнул, подвижный нос шевелился, втягивая ветерок. Волкодав вытащил из поясного кошеля короткозубый костяной гребень и стал развязывать кожаные ремешки, собираясь расплести косы. Так велел обычай его народа, унаследованный от предков. А те хорошо знали, как вести себя воину на пороге нелёгкого дела, требующего сосредоточения духа.