Волкодав Сталина. Правдивая история Павла Судоплатова

Другой документ — «Справка НКГБ СССР» от 25 марта 1941 года. В ней в очередной раз сообщается о концентрации немецких войск на территории Восточной Пруссии. Интересна реакция начальников различного ранга на этот документ и их распоряжения. Первым со справкой ознакомился нарком госбезопасности Всеволод Меркулов и оставил свою резолюцию: «Дать задание срочно тщательно проверить. Использовать в сообщении в ЦК и СНК…». Затем документ попал к начальнику Первого управления НКГБ Павлу Фитину. Прочтя его, он переадресовал документ своему заместителю Павлу Судоплатову, который и раздал необходимые указания сотрудникам центрального аппарата внешней разведки. В резолюции он написал: «т. Журавлеву (начальник 1-го (немецкого) отдела Павел Матвеевич Журавлев. — Прим. авт.). Я дал сегодня в 6 часов утра задание в Киев и Минск. Проследите. В сводку. 26.3.41 г.» [218] . Поясним, что речь идет о проверке изложенных в справке фактов с помощью других источников.

218

Справка НКГБ СССР от 25 марта 1941 года № 1293. // Цит. по: 1941 год. В 2 кн. Кн. 1. — М., 1998. — С. 796–797.

А вот телеграмма НКГБ УССР «О передвижении немецких войск» от 2 апреля 1941 года, адресованная начальнику Первого управления НКГБ СССР Павлу Фитину, попала к Павлу Судоплатову. Последний переслал ее начальнику 1-го отдела Павлу Матвеевичу Журавлеву вот с такой резолюцией: «т. Журавлеву. Дайте указания наркомам — приказать, чтобы такого рода сообщения присылать только шифром. Судоплатов. 4/IV-41». Также на документе есть отметка: «Послано т. Тимошенко № 890/м от 4/IV г.» [219] . Напомним, что в 1940–1941 годах Семен Константинович Тимошенко [220] занимал пост наркома Обороны СССР.

219

Телеграмма НКГБ УССР в НКГБ СССР Фитину о передвижение немецких войск от 2 апреля 1941 года № 1171/сн. // Цит. по: 1941 год. В 2 кн. Кн. 2. — М., 1998. — С. 12–13.

220

Тимошенко С. К. (1895–1970) — военачальник, Маршал Советского Союза, в 1940–1941 нарком обороны СССР.

Прошло полтора месяца, и реакция Павла Анатольевича Судоплатова на сообщения с такой тематикой изменилась. В «Записке НКГБ СССР относительно порядка сбора информации о концентрации германских войск в приграничной с СССР полосе», адресованной «наркомам госбезопасности Белорусской, Литовской, Карело-Финской и Молдавской ССР, начальникам УНГБ по Ленинградской и Одесской областей», он указал на необходимость подробной информации о каждом факте переброски войск противника. В частности, Москву интересовали маршруты движения частей, их нумерация (полк, дивизия) и в состав каких корпусов и армий входили обнаруженные войска [221] .

221

Записка НКГБ СССР наркомам госбезопасности Белорусской, Литовской, Карело-Финской и Молдовской ССР, начальникам УНГБ по Ленинградской и Одесской областям относительно порядка сбора информации о концентрации германских войск в приграничной полосе от 24 мая 1941 года № 2/7/6358. // Цит. по: 1941 год. В 2 кн. Кн. 2. — М., 1998. — С. 253.

В роли дипломата

В качестве высокопоставленного сотрудника советской внешней разведки Судоплатов поддерживал связь с несколькими ценными агентами. Среди них особое место занимал полномочный и чрезвычайный посол Болгарии в СССР Иван Федорович Стаменов (оперативный псевдоним — «Наследник»).

Высокопоставленный дипломат начал сотрудничать с представителями советской внешней разведки в середине тридцатых годов прошлого века, когда занимал пост первого секретаря посольства Болгарии в Италии. Он регулярно встречался с Павлом Матвеевичем Журавлевым (оперативный псевдоним — «Макар») и через последнего регулярно информировал Москву о политике Софии накануне Второй мировой войны. В связи с отъездом в СССР «Макара» связь с ценным агентом прервалась на два года. Ее удалось восстановить только в 1940 году, когда дипломат был назначен послом в СССР.

В тот же год агент был передан на связь главному герою нашей книги. С этого времени у Лубянки появился доступ к документальной информации о реальных намерениях и о переписке правящих кругов Болгарии с немецким руководством. Когда в ноябре 1940 года в Берлине проходили переговоры между Адольфом Гитлером и руководителем советского внешнеполитического ведомства Вячеславом Молотовым, то Москва располагала тогда всей информацией о планах главы Третьего Рейха в отношении Болгарии и о намерениях Софии. Осведомленность Москвы базировалась на документах и шифропереписке, а также на сообщениях «Наследника», поскольку он получал инструкции от главы правительства и от царской семьи, в которую он был вхож.

При этом нужно учитывать, что отношения София — Москва — Берлин осенью 1940 года были очень сложными и противоречивыми.

Официальная позиция Советского Союза заключалась в том, что СССР, с одной стороны, стремился подписать пакт о взаимопомощи с Болгарией, с другой же — этот пакт не предполагал выхода Болгарии из сферы особых отношений с Германией и Италией. Речь практически шла о том, что Москва ни в коем случае не собирается конфликтовать с Болгарией и противодействовать ее вступлению в какие-либо договорные союзнические отношения с Германией.

На первый взгляд может показаться, что это половинчатая и беспринципная позиция. Однако для СССР это было чрезвычайно важным, ибо речь шла о выработке компромиссных договоренностей с немцами и их союзниками, чтобы оттянуть начало войны между Советским Союзом и Германией. В том, что она будет, Иосиф Сталин не сомневался. Вопрос был лишь в дате ее начала и в том, кто первым нападет.

Попытки договориться с Болгарией успехом не увенчались. По мнению Павла Анатольевича Судоплатова, основная причина такова:

«…болгарские правящие круги были напуганы нашим предложением в отношении пакта о взаимопомощи. Левая оппозиция и рабочее движение в это время в Болгарии были довольно мощными. Поэтому правящие круги боялись, что улучшение отношений с СССР будет способствовать укреплению позиции Болгарской компартии. Это толкало не только царя Бориса, но и его окружение на союз с англичанами и немцами» [222] .

Установление важного контакта с послом Болгарии в Москве осенью 1940 года стало, однако, прологом еще одного драматического эпизода в действиях разведки и дипломатии на балканском направлении в преддверии неумолимо надвигавшейся германо-советской войны, в котором непосредственное участие принял герой нашей книги.

222

Судоплатов П. А. Победа в тайной войне. 1941–1945 годы. — М., 2005. — С. 120.

Спустя много лет Павел Анатольевич так вспоминал события конца октября — начала ноября 1940 года.

«Накануне поездки Молотова в Берлин меня неожиданно вызвал Берия, в кабинете которого я застал П. Федотова, начальника контрразведки, и приказал нам срочно явиться к заместителю наркома иностранных дел Вышинскому. Суть поручения состояла в том, чтобы, контактируя с Вышинским, вступить в неформальные доверительные отношения с послом Югославии в СССР Миланом Гавриловичем. Последний по своей инициативе вышел на Вышинского и проинформировал его об обострении обстановки на Балканах и борьбе внутри югославского руководства. Гаврилович рассказал о недовольстве, которое зреет в югославском правительстве в связи с тем, что германские войска войдут в Болгарию, оккупируют Фракию (историческую область на востоке Балканского полуострова, между Эгейским, Черным и Мраморным морями; в состав Болгарии входит ее северная часть. — Прим. авт.), что резко обострит болгаро-югославские отношения» [223] .

223

Судоплатов П. А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. — М., 2001. — С. 126.

С заместителем руководителя советского внешнеполитического ведомства Андреем Януарьевичем Вышинским начальник Второго (контрразведывательного) управления НКГБ СССР Павел Васильевич Федотов и заместитель начальника Первого управления НКГБ СССР Павел Анатольевич Судоплатов встретились поздно ночью в его кабинете. Высокопоставленный чиновник кратко пересказал им свою беседу с югославским дипломатом и сообщил, что с санкции самого Лаврентии Берии на них возлагается предварительное обсуждение вопросов, вносимых Миланом Гавриловичем на рассмотрение наркома иностранных дел и правительства. На вопрос гостей о дате проведения такой встречи хозяин кабинета ответил резко и лаконично: «Вчера», — и пояснил чуть мягче, что югослав просил принять его в ближайшие дни, когда он будет иметь новые сведения о дальнейшем развитии событий на Балканах.

Почему этим поручили заняться руководителю внешней разведки и контрразведки, а не профессиональным дипломатам? По утверждению Павла Анатольевича Судоплатова:

«…по нашим данным, он (югославский дипломат. — Прим. авт.) имел особые отношения с англичанами. Мы рассматривали его как “двойника”, негласного английского посредника в международных консультациях по проблеме Балкан, зная, что Гаврилович очень часто ездил за консультациями к английскому послу в Москве С. Криппсу. Прослушивая английское посольство, мы имели довольно точные данные о теме его общения с англичанами. Прослушивание нами апартаментов югославского посольства подтверждало, что Гаврилович, во-первых, заинтересован в налаживании доверительных связей с нами, во-вторых, он поднимал вопрос о необходимости изменений в югославском руководстве, поскольку внутренние противоречия обостряются и по этой причине югославские военные круги не могут не быть заинтересованными в установлении особых отношений с “советскими военными инстанциями”» [224] .

224

Судоплатов П. А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. — М., 2001. — С. 127.