Волкодав
Шрифт:
Детей у старухи было трое – два сына и дочь. Старший, живший на другом конце деревни, отравился паленой водкой и отдал богу душу лет десять назад. Другой, Алексей, жил в райцентре, изредка навещал мать. А дочка жила своей семьей в Забайкалье и за все время только раз приезжала на родину. Жаловалась, что дорого: только на билеты надо пятьдесят тысяч… Она и на похороны материных косточек не прилетела: позвонила, что с самолетами какая-то напряжёнка.
После пожарно-похоронной канители Алексей пришел в сельскую администрацию. Она располагалась в двухэтажной конторе разорившегося колхоза. Глава сельской
– Знаю про ваше горе, соболезную. Какие еще проблемы?
Алексей помял в руках снятую шапку:
– Да вот, вышел на пенсию, хочу перебраться жить в деревню.
– Я так понял, строиться будешь?
– Да, на этом же месте.
– Хорошее дело, хоть и хлопотное. – Шутов пододвинул к себе серую папку с бумагами. – Ты вот что: оформляй наследство и прочие бумаги. Лес мы тебе выделим, сто пятьдесят кубов.
Глава открыл папку и заглянул в бумаги, давая понять, что разговор окончен.
Спустя полгода, оформив наследство, Алексей снова пришел в сельсовет. Шутов, выслушав, сказал:
– Тебе надо разрешение на строительство получить. Его выдает архитектура. Обращайся туда. А по лесу мы уже все решили – в лесхозе тебе укажут делянку.
В райадминистрации Лёха написал заявление с нарисованным от руки планом будущего дома. Поинтересовался, когда можно придти за разрешением:
– Все заявления мы рассматриваем в течение тридцати дней. – сказал представительного вида мужчина.
– А что так долго?
– Так требует закон. – И добавил: – Федеральный.
Алексей удивленно посмотрел на чиновника:
– Так я же на месте своего сгоревшего дом поставлю! Какое тут еще разрешение?!
Чиновник, поправив галстук, взглянул на назойливого посетителя и пошутил:
– Гуляй, Леха, а то будет плохо!
И засмеялся своему удачному каламбуру.
Стругачёв выждал указанный срок и, не получив ответа, снова пошёл в райадминистрацию. За прошедший месяц он не терял времени зря. Смотался в лесхоз, оформил документы на лес, посмотрел делянку, откуда ему предстояло вывозить кругляк. Вобщем, не раз пришлось мотаться на своем стареньком «москвиче» из райцентра в деревню и обратно.
В администрации тот же чиновник, он как раз выходил из кабинета, встретил Лёху неприветливо:
– Ты чего тут шастаешь, мужик? Делать тебе больше нечего?!
– Так я за разрешением, месяц прошёл.
– С чего ты взял?
– Ну как же? Я был у вас в прошлом месяце двадцатого числа, и сегодня двадцатое.
– Мы что, в пожарном порядке рассматривать твое заявление должны? Нам дается три дня на регистрацию… Так что срок еще не наступил. Иди и жди ответа почтой!
И пошел, не торопясь, по длинному коридору, устланному красной, выцветшей от времени, дорожке. Пройдя несколько шагов и видя, что Лёха растерянно стоит на месте, спросил:
– Луговая шесть, квартира три. Правильный адрес?
– Да, – не понимая, куда клонит чиновник, ответил Стругачев.
– Вот и иди по этому адресу. – и довольный своей шуткой, пошел дальше.
Через неделю Стругачёв получил наконец ответ. В нем сообщалось, что письмо рассмотрено на районной комиссии. В просьбе заявителю отказывалось, так как с северной стороны до соседнего
дома расстояние меньше трех метров. Под текстом стояла размашистая подпись заместителя главы райадминистрации В. Большакова. В самом низу, слева, мелким шрифтом фамилия Егоров и номер телефона. Видимо, чиновник, который готовил письмо, и беседовал со Стру- гачёвым.Лёха опешил. Как же так! Сгоревший дом семьдесят лет стоял на этом же месте и никому в голову не приходило мерить расстояние от избы до избы. У соседей никаких претензий до этого не было. Нет их и сейчас. К чему эти выкрутасы?!
Снова побежал в администрацию. Выслушав его, Егоров заулыбался:
– Ты ко мне скоро как к родственнику ходить будешь. Дверь ногой открывать!
Лёха не принял насмешки чиновника и гнул свою линию, настаивая на том, что ему не дают разрешение на строительство дома незаконно. Он тыкал в лицо Егорова свидетельство о собственности на дом, выданное его матери двадцать лет назад, и с жаром доказывал свою правоту Егорову, пока тот грубо не оборвал его на полуслове:
– Если сейчас не прекратишь своё орево, вызову наряд и загремишь в «обезьянник»!
– За что? – не понял Лёха.
– Иди и исполняй предписание.
* * *
На следующий день Стругачёв принес новый план дома, где расстояние до стены соседского сарая было три с половиной метра. Егоров взял бумагу и велел ждать ответа.
– Сколько? – спросил Алексей.
– Чего «сколько»? – Чиновник настороженно посмотрел на посетителя.
– Ждать сколько?
– А, ты вон про что. Ответ также по почте придет.
Получив через месяц новый ответ, Стругачёв в сердцах выругался. В письме сообщалось, что, к сожалению, удовлетворить просьбу тов. Стругачёва не представляется возможным из-за того, что расстояние до соседского дома с южной стороны менее пяти метров. Взбешенный, снова пришел к Егорову и выпалил:
– Что, нельзя было сказать об этом в прошлый раз?!
Чиновник заулыбался:
– А ты не спрашивал.
Стругачёва понесло:
– Бюрократы грёбанные! Кто вас только к власти допустил! Я бы вам скотину пасти не доверил! – Он распалялся ещё сильнее: – Я на вас жаловаться буду! Президенту напишу!
В кабинет вошел еще один человек, видимо, начальник Егорова. Услышав последние слова, хохотнул:
– Да хоть Папе римскому.
Стругачёв повернулся в его сторону:
– Так у нас вроде Патриарх, а не Папа. Или вам все равно, кому отписки строчить?..
– Гляди-ка, какой грамотный выискался! – удивился начальник. – Ну походи к нам, походи…
* * *
На следующий день замглавы райадминистрации Виктор Николаевич Большаков позвонил Шутову:
– Привет, Васильич! Давно мы с тобой не встречались.
– Да, Виктор Николаевич, вы нас почему-то игнорируете последнее время. Приезжайте, организуем шашлычок под коньячок, уха опять же. Речка, стрекозы – лепота! – Шутов токовал, как тетерев в апреле.
– Приеду обязательно на следующей неделе. Вот только с делами разберусь.
Большаков посетовал на кабинетные будни, в которых просвета не видно. На то, что дел невпроворот, а специалисты аховые, ничего поручить нельзя. Потом перешел на деловой тон:
– Кстати, там у тебя в Малаховке один ухарь строиться надумал.