Вольный охотник 3

Моё внимание так же привлёк бюллетень состояния здоровья моего отца, в котором сообщалось о полном выздоровлении императора, благодаря заботам леди Алины и его готовности приступить к исполнению своих обязанностей в полном объёме. Из всего этого следовал только один вывод — интриги в ближайшем окружении императора достигли своей кульминации. Хотя, честно говоря, это меня мало трогало, так как основные свои усилия и чаяния я сосредоточил на установление связи со Стремительным, в надежде получить с планеты серого бога посильную помощь в своём противостоянии с Навью на планете древних.

На следующий день я получил исчерпывающую информацию, которую удалось собрать и обработать Ние и Децу. Из неё следовало, что Лана даже теоритически не могла проникнуть в системы Вольного ветра и ковчега. Число подозреваемых сузилось до четырёх человек и это были члены моего экипажа — Оуэн, Мила, Крафт и Лиза. Только они имели доступ к главному компьютеру управления ковчегом как мои заместители и руководители вахтовых смен. Даже то, что был использован старый код допуска, вполне укладывался в версию, что искать злоумышленника следует среди них. Мне ничего не оставалось, как официально использовать свои специальные возможности и установить правду в результате допроса каждого из этой четвёрки. Дец высказал предположение, что мои враги воспользовались возможностью влиять на родителей, используя детей как заложников и что теперь обстоятельства изменились — дети в безопасности и вернулись к родителям, так что высока вероятность, что злоумышленник сам признается в содеянном. Я с ним не согласился, так как прошло достаточно времени с момента моего возвращения на Первопроходец, однако никаких контактов со мной никто не пытался установить.

Допрос состоялся в закрытом режиме, с соблюдением всех мер предосторожностей, что бы никто из членов экипажа не мог догадаться о моих подозрениях. Первым на 'беседу' я вызвал Оуэна, который на ковчеге возглавил службу всех двигательных установок. Мне пришлось затратить немало усилий, что бы взломать в его мозгу все пороги и блокировки, которые были установлены не только мною, но и кем-то другим, весьма искусным в области утаивания информации. В этом не было ничего удивительного, так как в нашей семье не только я обладал умением читать чужие мысли.

Затем, такому же допросу подверглась Мила, и вновь мне пришлось взламывать барьеры и блокировки несанкционированного допуска к имеющейся в коре головного мозга информации. Первые же выводы допроса этой семейной пары выявили интересную закономерность — некоторые участки памяти и мозговой деятельности были принудительно стёрты или уничтожены. Причём использовались достаточно варварские способы выжигания некоторых участков мозга. Мила, под моим воздействием, подтвердила слова Оуэна о том, что они добровольно пошли на эту опасную и болезненную операцию, что бы никто не смог получить никакие сведения ни обо мне, ни о Вольном ветре.

Точно такая же картина повторилась и у пары Крафт — Лиза, и мои попытки докопаться до истины зашли в тупик. Это могло означать только одно — я зашёл не с того конца и кто-то весьма умный и опытный предвидел этот вариант и был хорошо знаком с моими способностями. Хотя я по прежнему считал леди Юлию главной подозреваемой, в моей голове оформилось предположение, что это мог быть и кто-то другой из числа моих близких родственников. Пришлось несколько часов потратить на копание в своей памяти и глубокий анализ всего того, что я вспомнил. При этом я стал больше доверять не голым фактам и предположениям, а своим ощущениям. Дважды, благодаря своему изменившемуся сознанию, я заметил две точки, когда у меня непроизвольно возникли неясные опасения. Первая касалась указания моего отца скрытно отправиться на планету 6767\7676 и провести там разведку и категорического запрета на участие в операции на планет Бурь. Вторая точка была связана с моим визитом в академию Ньюкасла и разговором с магистром Петром уже после моего возвращения из небытия….

Через два дня я объявил о своём желании посетить ковчег Стремительный с целью заручиться поддержкой при очистке планеты Древних от Нави. Старшим на корабле я оставил Деца, но официально об этом не объявлял, а распределил обязанности среди своих четырёх заместителей. Я предупредил, что полечу на Вольном ветре, так как мои попытки открыть портал на корабль не увенчались успехом и что-то или кто-то заблокировал мою возможность несанкционированного визита и способности перемещаться посредством собственных порталов. Это конечно была ложь, а вернее военная хитрость, которую я решил применить, что бы убедить всех в невозможности моего внезапного появления на Первопроходце. А ещё, я ввёл режим полной изоляции ковчега и невозможность его покинуть. Дело в том, что следуя своей интуиции, после полной проверки всех взрослых членов своего экипажа, я проверил и прибывших на борт детей. Так что удивиться тому, что и у детей Милы и детей Лизы были обнаружены одноразовые амулеты, открывающие персональные порталы, замаскированные под браслеты и обереги, я уже не мог. Это была очень грязная игра, в которой неизвестный мне противник не погнушался использовать детей.

Лилия с большой неохотой вернулась на Первопроходец, а Ния доложила мне результаты своих наблюдений и свои выводы. Ну и дела — я поймал себя на мысли о том, что действительно становлюсь параноиком и перестаю доверять, кому бы то ни было.

Вольный ветер завис в нескольких десятках километров от нашего ковчега и полная, всесторонняя проверка моего средства передвижения началась. Потратив неполный час на доскональный осмотр внешнего покрытия Вольного ветра и приборов, расположенных на его поверхности, я убедился, что никаких изменений или скрытого воздействия нет. Внутренняя проверка тоже не дала никаких результатов, да я на них и особенно не надеялся, понимая, что Ния не позволит никому вмешаться в её вотчину. С чувством исполненного долга я доверил ей проложить маршрут в некую точку, где мы в последний раз засекли следы ковчега.

Полёт прошёл без происшествий и за моими перемещениями в подпространстве никто не следил, я почему-то был в этом точно уверен. В этой точке пространства был уточнён пеленг перехваченных переговоров, и хотя уже прошло достаточно много времени, я был убеждён, что мы нападём на след Стремительного, и вскоре состоится желанное рандеву. Что-то по-прежнему удерживало меня от использования портала перемещения на командный мостик, а своим ощущениям я доверял полностью. И вот наступил такой момент, когда я почувствовал, что гипотетическая опасность, которая могла угрожать мне, соверши я прыжок, исчезла. Моё второе я тут же поставило меня в известность, что у меня начал просыпаться достаточно редкий дар предвидения, а это означало, что мы с венцом подошли практически к полному слиянию, что характерно только для очень высокого уровня совместимости. Тем не менее, я выждал ещё некоторое время и только после этого открыл портал и перенёс себя вместе с Вольным ветром в известный мне ангар на Стремительном.

Как только мы оказались на ковчеге, как я понял, что здесь что-то не так, и Ния полностью подтвердила мои предположения. Данные объективного контроля, которые мой искусственный интеллект собрал после того, как подключился к системам корабля, говорили о том, что один из подпространственных двигателей практически полностью разрушен и что довольно длительное время Стремительный двигался только на маршевой скорости. На наше прибытие, почему-то, никто не отреагировал, так что накинув на себя полог невидимости, я отправился на командный мостик, используя для передвижения самодвижущие дорожки. В отличие от прошлого посещения корабля, я вообще не заметил присутствия на его борту членов экипажа. Меня сопровождали только любопытные киборги и обслуга.

Зал управления, как и сам командный мостик, был практически пуст. Всего несколько человек сидели за пультами и снимали показания датчиков.

В голове раздался голос Пуша, — На борту присутствует Навь. Его тут же дополнил Мач, — В количестве пяти особей, три из которых в личине людей собираются покинуть корабль

— Охоту разрешаю, — а сам подошёл к главному терминалу, активировал его и перекрыл все входы и выходы с ковчега, затем уселся в кресло начальника дежурной смены и стал ждать. Минут через пятнадцать на мостик прибыла Аньян. Некоторая небрежность в одежде говорили о том, что она торопилась. Когда она повернулась ко мне, я в удивлении привстал с кресла. Несомненно, это была леди Аньян, но выглядела она постаревшей лет на сто семьдесят. Всё лицо в глубоких морщина, дряблая кожа, абсолютно седые волосы и бесцветные глаза…

— Кто включил аварийную герметизацию транспортных коридоров? — её рука потянулась к пульту управления, но я перехватил управление раньше.

Сбросив с себя полог невидимости и вновь присев на место дежурного капитана, я обратился к ней — Ну рассказывайте капитан, как вы дошли до такой жизни, что на борт незамеченным может проникнуть кто угодно, да ещё и один из двигателей умудрились разрушить. И что случилось с вашей внешностью?

На меня смотрели как на нечто такое, чего не должно быть, — оторопь, удивление, радость и в самом конце этой гаммы чувств, слезы на щёках. Вместо приветствия и расспросов, она требовательно произнесла, — Я молилась всем известным и неизвестным богам о том, что вы, лорд Людвиг, вернулись к нам. Даже когда сведения о вашей гибели были подтверждены во время радиоперехватов и расшифрованы уже здесь, на нашей родной планете, я не поверила им и продолжала надеяться на ваше возвращение. Рада, что предчувствия меня не обманули….