Волшебная лампа генсека или Последнее чудо-оружие Cтраны Cоветов

– - Вася, кажется, есть контакт с вольным воздухом.

Когда мы пролезли в дыру, то первым делом нырнули по пояс в воду. Потому что оказались на самом донышке шахты, где десятилетиями скапливалась влага. Влага гнила и воняла, кроме того, лейтенант боялся, что кто-то схватит его за ногу. Поэтому он резво принялся карабкаться по стенам шахты и показал себя неплохим альпинистом. Следом гораздо менее элегантно полез я. Тут имелись редкие, порой выпадающие скобы и многочисленные выбоины в стенах. Тумановский фонарь работал куда лучше моего, поэтому я старался не потерять напарника из виду. Тем более, его юношеская бодрость меня вдохновляла.

Неожиданно Васин огонек остановился и сверху стали спускаться тревожные матюги. Теперь мне легко удалось догнать альпиниста.

– - Ну что ты так раздухарился, лейтенант?

Впрочем, лейтенанту объясняться не потребовалось. При свете его фонаря я был изрядно огорчен открывшимся видом. Выше, метрах в трех, стены шахты были густо обклеены почками. Вернее, теми образованиями, что из них произросли. Образования лучились неприязнью и даже злобностью, как хорошо натасканные лагерные овчарки. Или как Докучаев-Нергал. На сей раз нам встретились не фигурки, напоминающие троллей из детской книжки, а существа, распушившиеся большим количеством тонких трубок и щупалец. Видимо, каждая часть подземного мира жила по своему плану развития. Кстати, некоторые ответвления этих "кактусов" сочились слизью, иные предназначались для кое-чего другого.

Для чего, стало вскоре ясно до боли. Раздалось легкое шипение, и из какой-то трубочки вылетела игла. Она воткнулась в аккурат меж моих пальцев в щель, образованную двумя бетонными плитами.

Следующая игла впилась Василию в плечо.

– - Ой, больно, майор, бля... Нет, кажется, тает боль, надо терпеть... и, закусив удила, тащиться вверх.

Лейтенант попробовал зацепиться за другую скобу.

– - Не получается, майор, допекла зараза, плечо немеет.

– - Это нервно-паралитический яд. Он предвещает полный покой. Давай спускаться, Вася. Тут нам ничего не отломится.

Когда я уже начал путь назад, игла угостила и меня. Она легко и удобно вошла в левое предплечье. Я сразу выдернул подлюку. Но уже схлопотал полный набор ощущений. Цветущий букет. Режущую боль, расходящуюся штырями вдоль руки. Потом тяжелый жар, отчего в моих телесах будто чугуные ручейки заструились. И онемение -- левая рука обвисла, как колбаса на гвоздике.

Я пока держался, но чувствовал, что немного осталось. Я ведь еле цепляюсь, а надо еще аккуратно спускаться. Сколько метров до низу -- восемь или девять? Мимо меня шумно проследовало тело -- это рухнул Василий. А потом игла клюнула меня под правую ключицу и я отправился вслед за напарником. Вонючая лужа, расположившаяся внизу, не дала нам возможность расплющиться, но предоставила прекрасную возможность утопнуть. Говняная жижа щедро вливалась мне в нос, в рот, а я не мог никак зауправлять своими хворающими руками и ногами, чтобы толкнуться и вынырнуть.

Тело было железобетонным и холодным, лишь кое-где сквозь него протекали теплые ручейки жизни, изредка пронизывали живые токи. С такими делами не запрыгаешь. Я попытался вспомнить своего светящегося двойника и разглядеть его сквозь водопад-завесу. Я выискивал его во мгле с помощью своего "электрона", как процессор ищет головкой нужный файл на диске. Исследуя бесчисленные и бесконечные коридоры "той стороны", я нес частичку образца для сличения. Узнал все-таки спящего красавца, даже активизировал. Было в нем то главное и основное, что есть во мне, только не заштрихованное мирской суетой и мирским бздением. Я потянулся к двойнику из своей окаменевшей телесности, и не напрасно -- ко мне пожаловали дополнительные токи. Я, наконец, выдернул голову на поверхность воды. Еще натужный бросок вперед, и я уже застрял в вентиляционном окне. Том самом, с которого началось непутевое путешествие наверх.

Где же этот хренов лейтенант? Неужели бултыхается на дне? Так не хотелось, но пришлось нырять за Василием. Я чуть не остался вместе со своим дурным компаньоном в крохотном подводном царстве. Сквозь жидкую зябкую тьму все-таки чуть пробивались теплые пульсации, чтобы добавить мне немного силенок.

Я протолкнул лейтенанта в вентиляционный люк, затем стал пропихиваться сам. Когда удостоверился, что не нырну обратно в лужу, то полностью отключился.

Очухался я не от света. Он был жидким и слабым. Скорее, вонища шибанула в нос. Еле мерцающее пламя обрисовывало высокий сводчатый потолок, опять портреты классиков, длинный стол, стулья с высокими командирскими спинками.

На груди у меня мирно сидели три почки. Красивая картинка. Я страшно струхнул, но потом понял, что они не пасутся, ничего не тянут из меня, а скорее дают, вводят в мои жилы какие-то защитные и подкрепляющие вещества.

Из чувства брезливости и протеста я все-таки оторвал их от себя, затем поднялся. Нет это мне показалось. Я продолжал лежать пластом, а они остались любовно приникшими ко мне. Тьма плыла перед глазами грязной рекой. Пожалуй, меня накачали какими-то наркотиками или хитрыми пептидами. Спустя полчаса я, пересилив безволие, со скрипом взгромодился на карачки и, теперь уже смог смахнуть почки. И пристукнуть кулаком. На четырех слабых опорах я преодолел метр, потом еще метр. И наткнулся на лейтенанта. Вернее то, что осталось от лейтенанта.

Там было какое-то месиво. Большая часть Васиного тела оказалась разворочена. Кое-где он продолжал почковаться, в других местах "отпрыски" и сторонние почки просто уписывали его за обе щеки, размачивая тошнотворными пищеварительными соками. Почки-тролли разрывали пузырящееся трупное вещество своими вредными ручонками и без особых манер заталкивали в свои ротовые щели. Трубчатые почки-кактусы просто всасывали то, что пожиже. Тут, конечно, присутствовали и пузырьки, которые накачивались кровью -- как же без них, упырей. А потом они заботливо кормили почечки побледнее и послабее. В общем, этот обеденный стол свидетельствовал о полной утилизации лейтенанта, а также дружной, почти идиллической жизни симбионтов.

Я не выдержал и стравил харчи. Эти гады и на такое добро кинулись и давай утилизовывать. Тут уж пришлось мне преодолеть дурноту и окончательно взгромоздиться на ноги, чтобы не сдохнуть от отвращения.

За столом на высоком командирском стуле сидел человек или кто он там. Гражданин Некудыкин, вернее Саид-бай, еще точнее Энлиль-Бел.

– - Я же предупреждал, что не стоит удирать от меня.-- довольно мягко произнес он.

– - Я же не знал, что вы такой приставучий, достопочтенный Саид.

– - Ладно, Глеб-Реза, перестанем выяснять мужские отношения и займемся производством ума. Садитесь... Ну, не кривитесь, сейчас тут будет прибрано.

Я присел согласно предложению. И в самом деле, почки-тролли и пузыри-упыри вскоре закончили с лейтенантом и куда-то потащили его кости, желая, видимо, навести полный марафет.

– - Это ваша гвардия, уважаемый Некудыкин, пардон, Саид?

– - Это мы сами.

– - Пока я не стал "этим самым", буду находится, наверное, под арестом?

– - Ничего подобного. Плюньте в глаза тому, кто такое скажет.

Некудыкин внушительно встал из-за стола и направился к карте, где был изображен великий и могучий Советский Союз. С флажками, что показывали расположения воинских соединений, пехотных и бронетанковых, и со стрелочками, которые означали направления главных ударов.

Я подумал, что, возможно, на этом месте стоял Иосиф Виссарионович. Или скорее Лаврентий Павлович. И стрелки с флажками для них были просто значками игры, а не хрипящими ртами пехотинцев и тлеющими комбинезонами танкистов.