Волшебная река

– Моя работа заключается в проявлении сострадания, – возмущенно сверкнула прекрасными глазами цвета индиго сестра-санитарка Индия Маршалл. – Эти люди не привыкли к здешним зимам. У вас нет жалости к плененному противнику?

– Ни капельки, – не раздумывая, сказал майор.

Вся его жалость исчезла после Геттисберга.

– Вы обкрадываете вашу душу, майор О'Брайен, – покачала головой женщина.

Индия Маршалл казалась ему опасной южанкой. Потом он подумал, что настоящая шпионка не стала бы столь явно выражать свое сочувствие к врагам северян, не стала бы вести себя так неосторожно.

– Приберегите вашу жалость для наших людей, – назидательно посоветовал он. – Наши охранники живут в пустых лавках и коридорах по всему Рок-Айленду. Они – немолодые люди и нуждаются в лучших бытовых условиях.

– Мне кажется, что вы говорите с южным акцентом. Откуда вы родом? – вдруг спросила Индия.

– Из Мемфиса, штат Теннесси. А вы?

– Из Каира, штат Иллинойс.

В ее голосе присутствовал довольно типичный для юга Иллинойса акцент. Однако она произнесла название города так, словно речь шла о далеком арабском городе.

– Кей-роу. Кей-роу, мисс Маршалл. Ваша фамилия – Маршалл, верно?

– Конечно. Если я пожелала сказать «Каир», вам не следовало демонстрировать плохое воспитание и поправлять меня.

– Почему вы спорите? – Опал вытаращила глаза, словно это могло улучшить ее слух.

– Вы же знаете, что поправлять кого-то весьма невежливо, – продолжила свою мысль Индия.

Мисс Маршалл изобразила на лице отвращение, словно Коннор был скользким трупом, выброшенным на берег в месте слияния рек Огайо и Миссисипи близ Кейроу.

– Или вы не унаследовали пресловутую корректность южных джентльменов? – не унималась сестра-санитарка. – Такие манеры чаще бывают у белой голытьбы…

Белая голытьба. В юности он часто слышал, как тетя Феб без всяких оснований называла так его мать. В такие мгновения в нем вспыхивала ненависть к обожаемой им тете.

– Миссис Лоренс…

В гостиную вошел молодой ординарец, служивший при особняке. Еще никогда Коннор не видел на лице Дутерономи Смита такой улыбки. Смит подошел к хозяйке дома.

– Пришла мисс Антуанетта Лоренс, – доложил ей ординарец.

– О, – спустя мгновение произнесла миссис Лоренс, – очаровательная племянница Роско прибыла на обед. Проводи ее, Дут.

В комнату впорхнула светловолосая голубоглазая девушка. Вся в кружевах, со звенящими под юбкой обручами.

– Я опоздала? – прощебетала она.

Коннор встал, чтобы поздороваться с юной певицей. Он видел ее прежде лишь мимолетно, она училась пению в городе Рок-Айленд и редко приходила в дом своего дяди. По правде говоря, Кон-нору не очень-то хотелось встречаться с ней.

Ему нравились женщины, а не девушки. Он не собирался связываться с такой особой, как Антуанетта Лоренс. Она мечтала о богаче, который увезет ее отсюда, избавит от здешней скуки. Как большинство военных, Коннор не обладал состоянием и не рассчитывал обрести его.

Не умолкая ни на мгновение, Антуанетта сбросила с плеч зимнее пальто и отдала его уставившемуся на нее Смиту. Несомненно, парень с вермонтской фермы поддался ее чарам. Столь же явным было и то, что блондинка привыкла повелевать мужчинами. Даже своим дядей.

Интерес Коннора снова переключился на мнимую санитарку. Опал и Антуанетта заговорили о концерте, который должен был состояться в городе вечером. Индия Маршалл согласилась составить Антуанетте компанию и отправиться на концерт.

– Я должна привести себя в порядок, – вставая, сказала она.

На этот раз он поднялся с дивана, испытывая любопытство. И интерес. Ее макушка едва доходила до его подбородка.

Что же все-таки привело эту крошку на Рок-Айленд?

Поднимаясь по лестнице, Индия чувствовала, что янки-южанин дышит ей в спину. Женщине снова не удалось сделать его своим союзником, и она не знала, что теперь предпринять.

– Вам надоело разговаривать о концерте, мисс Маршалл? – спросил Коннор грудным баритоном, от которого по молодому телу Индии побежали мурашки. – Беседа о милосердии, по-моему, интересовала вас больше.

«Что ж, придется выкручиваться», – подумала Индия.

– Я поддерживала разговор ради миссис Лоренс. Меня лично не интересуют светские развлечения, – коротко ответила она. – Человеческая жизнь – вот что важно. – Она поняла это, когда Синие Мундиры ворвались в их старый фамильный дом. – Я думаю о благополучии наших парней…

– Северян или южан? – пристально глядя ей в глаза, спросил майор.

– Почему вы спрашиваете меня об этом?

– Отвечайте.

Женщина посмотрела на О'Брайена почти с ненавистью. Ей не следовало слишком часто глядеть на майора – всякий раз, бросая на него взгляд, она смущалась. Он был так красив, что у Индии перехватывало дыхание.

Высокий стройный мужчина преградил ей путь. Индия увидела перед собой блестящие пуговицы и широкую грудь. Маленький рост мешал ей любоваться красивым лицом майора.

Индия отвела глаза влево, сосредоточилась на суровом ферротипном изображении Роско Лоренса.

– Он жесток, – произнесла она вслух.

– Жена его любит, – сказал Коннор.

Майор закрыл ладонью рыло Лоренса, подкрепив этим жестом вывод, сделанный Индией во время чаепития. Возможно, Коннор О'Брайен мечтает о золотых листьях на эполетах, но ему не нравится служить на Рок-Айленде. Или ему просто не по душе полковник? Скорее всего и то, и другое, заключила Индия.

– Я бы сказал, что вы – сторонница конфедератов, – вдруг заявил майор.

– Ерунда.

Индия была южанкой. Но это не означало слепую преданность Югу. После Порт-Гудзона Индия стремилась к миру, боролась за милосердное отношение к больным и раненым независимо от цвета их формы.

Да, она искала своего брата, но думала и о других.

– Эликсир человеческой доброты должен предназначаться каждому сражающемуся, за кем бы он ни следовал в своей слепоте.

Индия взглянула на божественно красивого майора. Отвлеклась от беседы. Его волосы отливали цветом сиропа из сорго – ее любимого десерта. Черты лица казались совершенными, в них ощущалась гармония, хотя в эти минуты его челюсти гневно сжимались.