Волшебная сказка Нью-Йорка

— Сказали.

— Да нет. Вы отлично смотритесь. В вас есть изысканность. А этот ваш малый, вы меня простите, но он ни дать ни взять какой-то замызганный мексикашка.

Шарлотта Грейвз вновь опускает голову. Плечи ее медленно вздымаются. Океанские волны, тягостно ухающие под раскаленными небесами. Каждому людоеду. Только и подавай смиренных и слабых.

— Эй, да чего я такого сказал. Вы что, поплакать надумали. Не плачьте. Я ведь чего говорю. Ничего я не говорю. Ну, что я такого сказал, объясните.

Мажордом распрямляется, оглядываясь по сторонам. Манит рукой лысоватого лакея, стоящего в дверях буфетной.

— Послушай, Гарри, я не знаю, что мне с ней делать.

Семеня, приближается Гарри. Колыхаясь на плоскостопых и косолапых ногах. Оглядывает Шарлотту Грейвз. Волосы, спадающие на спину длинными, лоснистыми, подвитыми прядями. Хрупкие руки. Мягкую кожу. Вязанное, алебастрово-белое платье.

— Оставь малышку в покое. Пусть выплачется. Ну-ка, малышка. Вот вам полотенце. Не переживайте так, все в порядке. Вас тут никто не обидит. Чего ты к ней прицепился. Не видишь, она плачет.

— Это все из-за ее ухажера.

— Ну, ухажер, ну и что. До слез-то малышку зачем доводить.

— Я пытался наставить ее на истинный путь.

— Ну еще бы, ты же у нас крупная шишка, тебе все пути видать. Какого черта ты лезешь не в свое дело.

— Она пришла сюда с ухажером, по которому сразу видно, что он дешевка. Я таких за милю чую.

— И что из того. Кто к нам еще-то ходит, одни дешевки.

— Гарри, мальчик мой, это ты мистера Ван-Гроба и его гостей называешь дешевками.

— Да, Фрицик, мой мальчик, именно их я называю дешевками. А кто он, черт побери, такой. Тоже мне, персона, гондоны он делает.

— Попридержал бы язык при женщине. Мистер Ван-Гроб известный филантроп.

— Ты его только титулами не награждай. Гондоны он делает и все.

— Гарри, мальчик мой, ты это уже говорил, не надо повторяться.

— А мне нравится, как это слово звучит, Фрицик, мой мальчик.

— Ну ладно, я занят. Я как-никак мажордом. Нам следует убрать этот столик.

— Почему бы тебе не оставить малышку в покое.

— Нам следует убрать этот столик.

— Мы разве кого-нибудь ожидаем. Зачем нам столик.

— Послушай, Гарри, мальчик мой, кто здесь распоряжается, ты или я.

— Нет это ты послушай, Фрицик, мой мальчик, оставь малышку в покое, я тебе говорю.

— А я приказываю тебе убрать все с этого столика.

— Мне казалось, ты хочешь помочь малышке.

Фриц задирает подбородок и машет раскрытой кверху ладонью в сторону содрогающейся Шарлотты Грейвз.

— Она все еще думает, что парень, который ее бросил, что-то собой представляет. А он дешевка. Дешевая мелкая душонка.

— Ну вот что, Фриц, кончай. Ты обижаешь малышку.

— Любая малышка, которая ходит с такой дешевкой, заслуживает, чтобы ее обижали.

Гарри делает шаг вперед, вплотную приближая задранное лицо к кончику Фрицева носа.

— Еще раз тебе повторяю, Фрицик, мой мальчик, угомонись. Может, ты тут и распоряжаешься. Но малышке ты досаждать больше не будешь. Потому что я тебе врежу. Есть такое слово. Когда-нибудь слышал его.

— Попробуй только тронуть меня и ты уволен.

Гарри подносит дрожащий узловатый кулак к самому глазу Фрица. Настоящая братская любовь всегда начинается с хорошей затрещины.

— А ты попробуй сказать малышке еще одно слово, и я так тебе врежу, что ты вылетишь прямо вон в то окошко. Можешь не сомневаться.

— Какой крутой.

— В данном случае. Да.

— Ну, смотри. Гарри, мой мальчик.

— Сам смотри.

— Я-то посмотрю. Не волнуйся.

— Давай, Фрицик, мальчик мой, давай. А то я уже волнуюсь.

— Убери столик, как я велел, только и всего.

— А ты оставь малышку в покое, только и всего.

— Убери столик, только и всего.

Фриц удаляется в буфетную, оглядываясь через плечо. Возможно, заметил меня в окошке, через которое Гарри обещал его выкинуть. Когда тебя вышибают сквозь такое узенькое отверстие, это, наверное, больно. Если бы не недавняя размягчившая мой мозг потасовка, от которой я толком еще не оправился, я бы непременно вернулся назад, чтобы спеть им песню ликующих кулаков, и не одну. Но я считаю, что пока кулаки не окрепли как следует, приступать к чтению курса лекций о невоспитанности нет никакого смысла. Ибо подобные лекции должны быть доступны широкой публике. Которая в наши дни состоит преимущественно из дикарей.

Гарри наклоняется к Шарлотте Грейвз. Сгребая со стола нож, вилку и ложку. И складывая их на поднос.

— Простите, деточка, я вынужден так поступать. Да вы не расстраивайтесь. Со всяким случается, если не каждый день, то уж раз в жизни непременно. А этого дурака не слушайте, кабак наш — дыра дырой, можете мне поверить. Такие же тараканы по всей кухне шныряют, как и везде. С дружком-то вашим мы поневоле так неприветливо обошлись. Все потому, что хозяин думает, будто, внушив паре-тройке людей, что им тут не место, он сумеет превратить эту рыгаловку в шикарное заведение. Мечтатель. Я тут просто уберу кое-что. Чтобы вашим локтям было просторнее. Я понимаю, запоздал я с объяснениями. Но поверьте, я лично против вашего друга ничего не имею. Вот, хотите розу.

— Спасибо.

— Слушайте, знаете я вам чего скажу. Почему бы нам с вами не пойти куда-нибудь. У меня как раз рабочий день кончается. Тут неподалеку есть отличное место, всего две мили по шоссе. Там интересное шоу, развеетесь. Как вы насчет этого, а?

— Нет, спасибо.

— Слушайте, уж вы мне поверьте, он ушел. Дружок-то ваш, ушел, не вернется. Сам сбежал, а вас здесь бросил. Совсем одну. Пойдемте. Хотите, можно поехать в какое-нибудь местечко потише. Чтобы свет был неяркий. А я вас потом домой провожу. До самого порога.

— Я не могу.

— Ну, как хотите. Ладно, мне еще работать надо. Столик этот прибрать. Скатерть снять, стулья унести, да в общем и сам столик тоже. Так что ждать вам тут нечего. Такие, как он не возвращаются. Чего же зря ждать, время тратить. Слушайте. Ну правда, давайте куда-нибудь вместе сходим. Ладно, как хотите, сестричка, больше предлагать не стану. Ваше дело. Только говорю вам, не ждите, зря потеряете время. Знаете что, малышка. Хотите, я вам яблоко принесу. А то дико на вас смотреть, как вы сидите здесь попусту.

— Мне хорошо, спасибо.

— Ну съешьте яблоко. Бесплатно. Нет? Тогда хоть жевательной резинки возьмите.

Из нагрудного кармана Гарри вытаскивает зеленый пакетик. Сдирает обертку. Разворачивает станиоль. Протягивает Шарлоте Грейвз тонкую серую палочку. Она трясет головой. И тут распахивается дверь буфетной. Фриц. Задрав подбородок, озирает свои владения темно мерцающими глазами. Гарри, повернувшись, наставляет на него палец.

— Видишь, что ты наделал. Она теперь ни на что не согласна.