Волшебники

Таспер посмотрел на богов, потом на Крестоманси — и съежился от смущения. Хотя одеяние Крестоманси было восхитительным и необыкновенным, все равно это с очевидностью были халат и пижама. И то, что у него на ногах, — это шлепанцы на меху, и только. И если вокруг пояса у него обернута голубая лента — так это тюрбан, которому сейчас полагалось находиться у Таспера на голове.

А боги сияли великолепием — в золотистых шароварах, в тюрбанах, усыпанных самоцветами, и чем важнее они были, тем роскошнее становились их наряды. Таспер заметил одного бога в сверкающем золотистом плаще, который почему-то вперился в него дружелюбным и почти тревожным пламенным взглядом. Напротив него стоял кто-то большой и вроде бы жидкий, весь в жемчугах и бриллиантах. Этот бог коротко, но совершенно определенно подмигнул.

В конце зала, на массивном престоле, высилась грозная фигура Зенда Вседержителя, облаченная в бело-пурпурные одеяния и с короной на голове. Крестоманси посмотрел на Зенда снизу вверх и задумчиво высморкался. Едва ли этот жест можно было назвать почтительным.

— По какой причине двое смертных проникли в наши покои? — холодно прогрохотал Зенд.

Крестоманси чихнул.

— Из-за вашей собственной глупости, — ответил он. — Вы, тирские боги, так замечательно все устроили и так давно у вас все отлажено, что вы не в состоянии увидеть ничего выходящего за рамки установленной рутины.

— За такие слова я разражу тебя молнией! — провозгласил Зенд.

— Если хоть кто-то из вас хочет жить дальше — нет, — парировал Крестоманси.

Среди прочих богов прокатился шепоток протеста. Они собирались жить дальше. И хотели понять, чего добивается Крестоманси. Зенд счел это угрозой своему авторитету и решил на всякий случай принять меры предосторожности.

— Продолжай, — кивнул он.

— Одна из самых сильных ваших сторон, — сказал Крестоманси, — это то, что ваши пророчества всегда сбываются. Почему же, если пророчество чем-то вам неприятно, вы пытаетесь отменить его? Мои дорогие боги, это же первосортная глупость! Кроме того, никто не может остановить собственное Низвержение, особенно вы, тирские боги. Но вы обо всем забыли. Вы забыли, что своей превосходной организацией лишили и себя, и человечество последних проблесков свободной воли. Вы отправили Таспера, Мудреца-Ниспровергателя, в мой мир, забыв, что в моем мире существуют случайности. Именно по случайности Таспера нашли всего семь лет спустя. К счастью для Тиры. Мне становится страшно при мысли о том, что могло случиться, если бы Таспер оставался трехлетним весь отпущенный ему век.

— Это я виноват! — закричал Империон. — Это все я! — Он повернулся к Тасперу. — Прости меня, — сказал он. — Ты мой сын.

«Вот интересно, — подумал Таспер, — не это ли имела в виду Алина под благословением утробы?» Он-то всегда считал, что это фигура речи. Таспер посмотрел на Империона, щурясь от божественного сияния. Ничего себе бог, из честных, но Тасперу было ясно, что кругозор у него ограниченный.

— Конечно, я вас прощаю, — учтиво поклонился он.

— Очень удачно, — продолжал Крестоманси, — что никому из вас так и не удалось убить Мудреца. Таспер — сын бога. Это значит, что такой, как он, может быть только один, а из-за пророчества обязательно нужно, чтобы он оставался в живых и проповедовал Низвержение. Вы могли уничтожить Тиру. И, по правде говоря, из-за вас она пошла трещинами. Тира слишком хорошо организована, чтобы расколоться на два альтернативных мира, как это случилось бы с моим. Вместо этого вышло так, что начали происходить события, которые не могли произойти. Тира начала трескаться и коробиться, и вы сами подготовили собственное Низвержение.

— Что же нам теперь делать? — испугался Зенд.

— Действительно сделать можно лишь одно, — сказал ему Крестоманси. — Пусть Таспер живет как жил. Пусть он проповедует Низвержение, прекратите попытки взорвать его. Это дарует вам свободную волю и свободное будущее. И тогда Тира либо исцелится, либо расколется надвое — безболезненно и аккуратно, на два полноценных мира.

— Так что же, мы стали причиной собственного падения? — горестно вопросил Зенд.

— Это было почти неизбежно, — кивнул Крестоманси.

Зенд вздохнул:

— Хорошо. Таспер, сын Империона, я крайне неохотно даю тебе благословение отправиться в Тиру и проповедовать Низвержение. Ступай с миром.

Таспер поклонился. Потом он надолго замолчал. Он не заметил, как и Империон, и Окк пытаются привлечь его внимание. В газетной заметке говорилось, что Мудрец полон тоски и сомнений. Теперь он знал, почему это так. Он посмотрел на Крестоманси, который снова высморкался.

— Как мне теперь проповедовать Низвержение? — взмолился он. — Как мне не верить в богов, если я видел их собственными глазами?!

— Этот вопрос вы неминуемо должны были задать, — просипел Крестоманси. — Отправляйтесь в Тиру и задайте его.

Таспер кивнул и повернулся, чтобы уйти. Крестоманси наклонился к нему и добавил из-за носового платка:

— И задайтесь, прошу вас, еще вот каким вопросом: бывает ли у богов грипп? Боюсь, я их всех перезаражал. Будьте хорошим мальчиком, узнайте и сообщите мне.

Перевод Анастасии Бродоцкой

Джон Моррисси Хранитель времени

Те из вас, кто читал антологии фэнтези под моей редакцией, помнят Джона Моррисси (1930–2006) автора веселых рассказов о Волшебнике Кедригерне. Некоторые из этих историй, начиная с «Голоса Принцессы», вышли отдельным сборником, но Моррисси написал и много других произведении. Его перу принадлежит эпический цикл в жанре фэнтези «Железный ангел», начинающийся с «Железного меча» («Ironbrand»), а также романы в жанре научной фантастики, в том числе любопытнейшее произведение под названием «Космические особняки» («The Mansions of Space», 1983). Кроме того, Моррисси написал множество рассказов. Тот, что представлен здесь, дает нам возможность тихо погрузиться в мир, созданный этим могущественным чародеем.

Помещение магазина освещал лишь одинокий фонарь. Двое мужчин отбрасывали на пол, прилавки и пустые стены расширяющиеся тени.

Тот мужчина, что был поупитаннее и поменьше ростом — он и держал в руке фонарь, — двинулся вперед. Тень метнулась за ним, а пол заскрипел под немалым весом. Мужчина подставил ящик, взобрался на него и повесил фонарь на торчащий из потолка крюк. Затем спустился и прошагал к прилавку. Там он дунул на стеклянную столешницу, поднял вихрь пыли и дочиста протер поверхность носовым платком.

— Это просто пыль, мистер Белл, — сказал он. — Если вы решите арендовать это помещение, то до вашего прибытия сюда мы наведем порядок, не оставим и пятнышка.

Мужчина повыше ростом ничего не сказал. Фонарь горел позади него на высоте головы, так что лицо его оказалось в тени, и выражения было не разобрать. Плотный мужчина продолжал:

— В нашем городке, мистер Белл, вам лучшего места не найти. На верхнем этаже есть две славные комнатки, где вы сможете поселиться, а вон там, подальше, — большое помещение, в нем можно устроить склад или мастерскую. А на улицу выходит большое окно-витрина, — убедительно рассказывал он.

— Я согласен, мистер Локиер, — сказал высокий мужчина.

— Мудрое решение, мистер Белл. Ни одно помещение в этом городке не могло бы лучше подойти для ювелирной лавки.

— Я не ювелир, мистер Локиер, — поправил его Белл.

Локиер энергично покачал головой и махнул рукой, будто стряхивая на пол свою оплошность.

— Конечно же. Вы часовых дел мастер. Вы же говорили. Простите, мистер Белл.

— Я собираю и чиню хронометры. А не торгую побрякушками.

— Несомненно, вас здесь не хватало, мистер Белл. Вы знаете, если кому-нибудь требуется починить часы, ехать приходится в Бостон? Путь далекий, и часто люди просто зря теряют время.