Волшебное очарование Монтаны

— Чудачествами?

— Полагаю, что тебе они известны лучше, чем кому бы то ни было, — произнес доктор со смешком.

— Я не уверена в этом. Скажите, в чем, по-вашему, было главное ее чудачество?

Доктор посмотрел на нее изучающим взглядом.

— Откуда такие мысли, Моника?

— Когда я была в сарае прошлой ночью, — промолвила она после продолжительного молчания, то нашла там альбом со старыми фотографиями. Я увидела… нечто странное. Такое, что не вязалось с теми историями, которые бабушка рассказывала мне о себе и о моей матери.

— О твоей матери? — Доктор остолбенел.

— Что вам известно, доктор?

— По-моему, будет лучше, если ты расскажешь мне, что именно ты узнала и что по этому поводу думаешь, а я буду поправлять по мере необходимости.

Моника изложила свою версию событий и свое предположение о том, что Роза была влюблена в Вернона Хайстетлера.

— Это правда или нет?

— Правда.

— Тогда почему никто не рассказал мне об этом? Почему вы не рассказали?

— А зачем? Что это изменило бы в твоей жизни?

— По крайней мере, я бы понимала, отчего Хайстетлеры смотрят на меня как на зачумленную, стоит мне лишь появиться в аптеке.

— Ерунда.

— Нет, не ерунда. Есть еще кое-что… Вам известно, вкладывал ли мой дедушка деньги в строительство аптеки?

— Разумеется, вкладывал.

— И об этом я не знала…

— Не гляди такой букой. Никто, включая твою бабушку, не желал тебе вреда. Возможно, у Аделаиды были причины не посвящать тебя в детали некоторых обстоятельств, ну и что? Я первым готов признать, что она была эгоистична и деспотична, ну и что? Она любила тебя. Беспокоилась за тебя. Заботилась о тебе. Делала для тебя куда больше, чем другие родители делают для своих детей.

— Она устроила так, чтобы моя мама не вышла замуж за Вернона Хайстетлера.

Доктор взлохматил свои бакенбарды.

— Я говорил ей, что это не правильно, но она не слушала. Она была упряма, как ты. И слишком горда.

— Опять это слово… Кое-кто еще сказал, что я слишком горда.

— Интересно, кто бы это мог быть? — улыбнулся доктор. — А?

— Я лучше пойду. — Моника поправила блузку. — У меня есть кое-какие дела. Спасибо, доктор.

— Увидимся завтра, — напомнил он.

Она кивнула в ответ и вышла…

С зажатой в кулаке двадцатидолларовой купюрой Моника вошла в салон красоты. «Слишком горда». Остин предлагал ей деньги на стрижку, но она отказалась.

— Чем могу помочь? — обратилась к Монике крашеная блондинка. — Господи, что вы, золотце, натворили с волосами? Они же опалены!

— Это был несчастный случай. Женщина прищурила глаза.

— Вы, должно быть, Моника. — Она протянула Монике руку. — Очень приятно познакомиться. Меня зовут Грэйс. Я много о вас наслышана.

Моника сразу ощетинилась и, как обычно, приготовилась к защите.

— Что вы слышали?

— Об ужасном пожаре прошлой ночью. Святые угодники! С Мэйн-стрит было видно, как пламя поднимается к луне. Какое зрелище! Разумеется, я рада, что с вами, золотце, ничего не случилось.

— В самом деле? — Моника не верила собственным ушам. Эта женщина действительно говорила о ней?

— Конечно. А теперь идите-ка сюда и дайте мне взглянуть на ваши волосы. Грэйс усадила ее в кресло. Бледно-розовая ткань замелькала вокруг шеи и плеч Моники, словно облако. — У вас, золотце, сильно обожжена шея. Я не буду затягивать накидку, чтобы не причинить вам боль. Лишь слегка наброшу.

— Вы очень добры, — откликнулась Моника.

— Это так естественно, — проворковала Грэйс. — А теперь, что бы вы хотели? Ну… что бы вам подошло?

Этот вопрос поставил Монику в тупик.

— Я никогда не делала прически. Просто давала волосам расти, мыла их. Вот и все.

— Невероятно, — произнесла Грэйс, разглаживая волосы Моники и всматриваясь в ее отражение в зеркале. — Учитывая форму ваших глаз и высокие скулы, я бы посоветовала вам уложить волосы вдоль шеи, слегка зачесав направо, вот так. И она придала волосам надлежащее положение. Моника кивнула. — Это все, что можно сделать. Срезать придется много. Волосы будут лишь до плеч, чтобы прикрыть ожоги на шее. — Грэйс пристально вгляделась в отражение Моники. Будет мило. Поверьте.

На стрижку ушло полчаса. Когда Моника с помощью ручного зеркала увидела, как сзади уложены ее волосы, то не удержалась от одобрительной улыбки.

— Красиво.

— Это вы красивы, золотце, а я всего лишь уложила ваши волосы так, чтобы они подчеркнули вашу красоту. Я бы посоветовала вам носить шляпку… Не возражаете, если я предложу вам кое-что? — Грэйс прошествовала в другой конец салона и вернулась, держа в руках пластиковый поднос с косметикой. — Можно сделать вам макияж?

— Нет, спасибо, — отмахнулась Моника. — Не хочу выглядеть как девка.

Грэйс разразилась смехом.

— Кто сказал, что вы будете так выглядеть? «Бабушка», — мысленно ответила Моника и внимательно посмотрела на собственное отражение в зеркале. Ее новая стрижка ей очень нравилась. Грэйс доказала, что ей можно доверять.

— Ладно, но только самую малость, — уступила Моника, улыбнувшись Грэйс.

— Я хочу, чтобы вы увидели, как красивы на самом деле, а вовсе не превратить вас в куклу. — Грэйс показала Монике, как правильно пользоваться тушью для ресниц и тенями для век. — У вас замечательная кожа, но вам следует применять солнцезащитные средства, если вы все время проводите под открытым небом. Скажете мне спасибо, когда достигнете моих лет. Чуть-чуть румян и губной помады. Это на особый случай.

— На особый случай?

— Ага, например… если ваш парень пригласит вас на праздник.

— Я не хожу на праздники.

— Как же так? Если он спас вам жизнь, то неужели не пригласит потанцевать?

— Кто?

— Ваш парень. Мистер Синклер.

— Мы с Остином только соседи, — сказала Моника, чувствуя, как кровь прихлынула к лицу.

— А я слышала иное. — Грэйс хлопнула себя ладонью по губам. — Ой!

— В самом деле? Что же вы слышали, Грэйс? спросила Моника, сверля Грэйс глазами.

— Мне не следовало ничего говорить. Извините.

— Нет уж. Выкладывайте, что слышали, Грэйс. Не волнуйтесь. Я никому не скажу, откуда узнала это. А если скажете правду, обещаю, что всегда буду ходить стричься только к вам.

Грэйс глубоко вздохнула.

— Я слышала, что вы с Остином больше, чем просто соседи. Любовники. А еще, что он купил большущую упаковку презервативов.

Остин сказал тогда, что это нужно для их безопасности. Чтобы она не забеременела.

— Я не слежу за тем, как мистер Синклер тратит свои деньги. Более того, не намерена и впредь ломать голову над тем, что он покупает. Это не мое дело. Вы согласны, Грэйс?