Волшебное преображение

Гейб подошел к раковине, тщательно вымыл и вытер полотенцем руки.

— Уже двадцать лет прошло, Мэл. Всем было трудно по разным причинам, но не так, как для Таггерта. Он был ближе всех к ней и потерялся без нее. А Доминик решил никогда ни с кем не встречаться: если у тебя нет близкого человека, ты не можешь его потерять. То, что они нашли свою вторую половину — Доминик Лайлу, а Таггерт Женевьеву — чудо.

— А ты? Не можешь же ты сказать, что потеря матери никак не отразилась на тебе.

— Отразилась, но я был слишком занят заботой о младших детях и много времени тратил на них. Я не мог пойти собственным путем, как Доминик, или рисковать и противопоставлять себя обществу, как Таггерт. Я нес на своих плечах ответственность за других.

— Поэтому ты выбрал военную службу, — понимающе кивнула Мэллори, заканчивая сервировать барную стойку.

— Это часть моей натуры. Я сделал нечто важное в своей жизни и не могу жаловаться.

— А как же отец?

— А что насчет него?

— Тебя не волнует, что он позволил совсем юному парнишке взвалить на свои плечи такую ношу, как ведение хозяйства?

Гейб пожал плечами, вспомнив поведение старика. Получив лицензию на вождение автомобиля в шестнадцать, Гейб несказанно обрадовался, поскольку теперь мог свободно забирать отца из любого бара. Тот быстро забыл о своей обычной агрессивности, стал сентиментальным и слезливым во хмелю и увяз в жалости к себе. Гейб видел, как убивался отец, поэтому решил посвятить себя какому-нибудь делу, которое заставит его забыть о своих чувствах.

— Каждый выбирает тот путь, который способен выбрать, — пробормотал Гейб. — Он сделал свой выбор, я — свой. Я предпочитаю думать, что моя судьба в моих руках.

Мэллори помолчала.

— Знаешь, мне тоже хотелось бы так думать. Я никогда не заведу детей, если не буду знать, что воспитаю их лучше, чем мои родители. Околачиваться в баре низкое занятие. — Жалостливая улыбка коснулась ее губ.

— Ты станешь хорошей матерью. — Он искоса взглянул на нее. Мэллори сидела за столом, подпирая подбородок рукой. Вдруг у него в голове всплыл образ — ее лицо, радостное и взволнованное, обращено к маленькому темноволосому мальчугану.

Господи, откуда взялся этот мираж? Гейб постарался стряхнуть наваждение.

— Как ты научилась играть в мяч?

— Каждое лето я проводила в лагере, потому что мой отец не знал, что со мной делать. Я отлично управляюсь с луком и стрелами и играю в уличный баскетбол.

— Впечатляющая характеристика для нынешней королевы общественных подиумов.

— Ой, перестань. — Она щелкнула пальцами. — Одно удачное шоу вряд ли дает право для коронации.

Они оба знали, что она преуменьшает свои заслуги. Даже без ссылки на хвалебные статьи в утренних газетах, вердикт участников и учредителей, вынесенный вчерашнему событию, был впечатляющ. Его можно было выразить двумя словами: оглушительный успех.

Место, оборудование, интерьеры, еда и одежды были великолепны. Эбигейл Соммерс, строгий судья подобных мероприятий, рассыпалась перед Мэллори в комплиментах.

— В следующие выходные скрести пальцы, чтобы мяч попал в корзину, а не мимо, — сказала девушка. — И чтобы я могла играть и влезать в свою одежду после твоих ужинов.

По его мнению, она и в лохмотьях выглядела бы самой красивой женщиной в мире.

— Если ты беспокоишься о фигуре, мы прямо сейчас можем сбросить калории, сделав несколько маленьких упражнений.

— Но наш ужин…

— Подождет. — Гейб наклонился к ее виску, прикусил мочку уха, поцеловал в шею. — А вот я едва ли.

Она спрыгнула с табурета, быстро ответила на поцелуй, взяла его за руку и повела в спальню.

Гейб беспокойно повернулся в кровати и бросил взгляд на часы. Два сорок пять ночи.

Его брови сошлись на переносице. Давненько он не страдал бессонницей, поскольку приучил свой организм засыпать быстро, снов не видеть и просыпаться свежим и бодрым.

Почему же сегодня он лежит без сна, постоянно прокручивая в мозгу их разговор?

Гейб не мог сосчитать, сколько раз за последнюю неделю он думал о Моргане и о том, что этот мерзавец сделал с Мэллори, снова и снова выслушивая ее жалобы о неуверенности в себе, воспитанной в ней отцом.

И каждый раз ему хотелось защитить ее, подставить свое плечо, чтобы было на кого опереться в трудную минуту, чтобы она могла научиться верить людям.

Сознание того, какие шаги он совершил с начала их отношений, чтобы помочь Мэллори встать на ноги, беспокоило его. Правильно ли он поступил? Конечно, когда у Мэллори будет время, чтобы задуматься и разобраться в ее неожиданных удачах, она быстро найдет правильный ответ. И тогда обязательно рассердится и… уйдет?

Он не готов с ней расстаться.

Ночь заканчивалась. Пару часов назад, занимаясь с Мэллори любовью, Гейб шептал ей о том, что она целиком принадлежит ему, и в тот момент он искренне в это верил, потому что несколько недель счастья стали ему невероятно дороги.

Гейб прижал ее теплую ладонь к своему сердцу. Нет, до поры до времени он будет молчать, так как не может разрушить их хрупкое доверие друг к другу. До большого бала остается меньше недели, и он не желает разбить ее мечту. Их важный разговор подождет.

Сияющая от радости Мэллори принимала поздравления. Было приятно видеть довольные лица людей и слышать слова похвалы в адрес организаторов бала.

Мужчины в элегантных смокингах и костюмах беседовали с очаровательными женщинами за маленькими столиками на веранде, наслаждались музыкой. Множество пар упоительно кружились в танце.

Воздух пропитался ароматом цветов и изысканных духов.

Все млели от восторга. Шоу собрало самую большую сумму денег за всю историю благотворительности в городе.

И осознание того, что она приложила к этому руку, вселяло в Мэллори надежду и уверенность в завтрашнем дне.

— Спасибо. — Она приняла бокал шампанского из рук Гейба и на миг залюбовалась его осанкой. — За шампанское и за сегодняшний вечер. Несмотря на безумную занятость, я все-таки заметила, что ты успел потанцевать со всеми пожилыми дамами из совета директоров. Очень милый жест с твоей стороны.

Гейб пожал плечами.

— Это было забавно. Многие из них давние клиенты моей фирмы. Всегда интересно пообщаться со старыми друзьями.