Волшебный берег

«Это Марс, – подумал Лёня, – кружится вокруг нашего вагончика!..»

И, уже засыпая, Лёня увидел, как вагончик снова осветился красным светом…

А Феня в это время развела на берегу маленький костёр и села у огня. У огня веселее и не так страшно. Красное пламя играло, и плясало, и освещало берег.

Феня была трусиха и всегда боялась ночного озера, только никому об этом не говорила.

На птичнике волнение

– Ну, а ты что, домой пойдёшь? – спросила Феня.

– А разве я тебе мешаю здесь? – ответил Лёня. – Я тебе даже помогаю!

– Конечно, помогаешь, – сказала Феня, – только я подумала – может, тебе надоело?

– Ничего мне не надоело! – сказал Лёня. – И вообще, пока я не поймаю выдру или не выслежу её, я отсюда никуда не уйду.

– А мне тоже не надоело, – сказала Аринка, – и я тоже никуда не уйду.

– Очень хорошо, – согласилась Феня. – В таком случае, давайте браться за дело.

– Кормить уток?

– Конечно. Самое главное у нас дело – кормить, кормить и кормить наших уток. Только вот чем кормить? Опять не везут комбикорма!

Замесили болтушку с зеленью. Лёня и Аринка стали разносить это месиво по кормушкам. Утки сунулись было клевать, но тут же закрякали, затрясли головами и побежали к воде.

– Нет, это невозможно! – жаловались они. – От этого корма у нас клювы слипаются!

– Да, опять ничего, кроме болтушки. Это же сплошной белок!

– Вот именно! Только от этого белка мы сами перестанем быть белыми!

А некоторые утки не кричали, не жаловались, а лишь молча и печально отходили в сторонку. Они не хотели есть, не хотели разговаривать, не хотели плавать.

– Аринка, ты видишь? – спросил Лёня.

– Вижу, – чуть не плача, сказала Аринка, – они заболели. И сразу какие-то грязные стали! Смотри-ка, вот эта маленькая совсем серая, будто её пеплом посыпали.

В это время утки окружили маленькую уточку и принялись её щипать.

– Ай! – вскрикнула она. – Мне и так нездоровится, а вы ещё и щиплетесь!

– А ты уходи от нас! – шипели утки. – Мы белые, чистые, а ты какая?

И снова принялись её щипать.

– Вы что, с ума сошли? – закричал на них Лёня. – Кто послабей, того и щиплете?

– Конечно, – ответила ему одна большая задиристая утка, – вот слабых-то и щипать. А сильных щипать страшно, они ведь могут дать сдачи!

– И это говорит совхозная утка? – рассердился Лёня. – У нас нет такого закона – щипать слабых. У нас другой закон – защищать слабых! Но утки словно и не слышали. Они шипели и косились и опять норовили ущипнуть заболевшую уточку.

– Феня, – позвала Аринка, – иди сюда скорей! Здоровые утки больных забивают да ещё всякие гадкие слова говорят!

Феня поспешно подошла к ним:

– Ах ты, беда какая! Давайте отнесём больных в зимний птичник, а то их совсем заклюют!

Лёня, Аринка и Феня стали быстро ловить заболевших уток.

– Может, их вымыть сначала? – сказала Аринка. – Может, они побелеют?

– Нет, – сказала Феня, – от воды они побелеть не могут. Они побелеют только от хорошего корма.

Прошли по вему стаду, выловили всех слабых уток, отнесли их в зимний птичник и закрыли там.

– Поймайте ещё вот эту, – сказала Феня, – вон ту, большую задиру. У неё тоже начинают перья кое-где пеплом покрываться.

Феня ушла в вагончик варить обед. А Лёня и Аринка принялись ловить большую утку, ту самую, которая слабую уточку щипала.

– Что вы делаете? Что вы делаете? – кричала она. – Я хорошая белая утка!

Она убегала от них, хлопала крыльями. А потом вдруг присела, будто лапки у неё подкосились. И тут же к ней подошла большая белая утка и больно ущипнула её.

– Почему ты меня щиплешь? Я ведь тоже белая.

– Нет, ты уже не совсем белая. Это я совсем белая. А у тебя и на шейке и на крыльях перья потемнели!

– Но подожди, разве я виновата? За что же меня щипать? Ведь не вина это моя, это моя беда!

Тут Лёня схватил её.

– Зря! Зря! Зря! – жалобно закричала утка.

– Ну что ты кричишь? – стала уговаривать её Аринка. – Мы же тебя лечить будем и кормить будем. А тут, на берегу, тебя утки совсем защиплют!

– Да, да, – сказала утка, – обязательно защиплют. И как им не стыдно щипать тех, кто слабее!

– А тебе было стыдно, когда ты щипала тех, кто слабее? – спросил Лёня.

Утка примолкла. И всю дорогу, пока её несли, молчала. И только уже у зимнего птичника пролепетала еле слышно:

– Я, кажется, больше не стану щипать слабых. Это очень неприятно, когда ты даже защититься не можешь.

– Хорошо, что ты хоть до этого додумалась, – сказал Лёня, впустил её в птичник и закрыл дверь.

Целый день на берегу ждали – вот-вот зашумит машина, вот-вот привезут комбикорм. Но день уже к вечеру пошёл, а машина всё не приходила.

– Неужели Корней ничего не сказал? Неужели забыл? – волновалась Феня. – Видно, придётся мне самой в правление бежать.

– Беги, – сказал Лёня, – а то стемнеет скоро.

– Ну как я побегу? Как на вас птичник брошу? Не могу я!

Феня не знала, что делать, от волнения у неё даже слёзы на глаза навернулись.

– Вот уже месяц уток болтушкой кормим! – жаловалась она неизвестно кому. – Завод на ремонт закрылся, а у нас и запасов никаких нет. Хозяева называются! А теперь, когда завод снова работает, так мы опять ждём чего-то! Нет, побегу, пожалуй!

Феня пошла в вагончик за платком.

– Что-то Пугало размахалось, – сказала Аринка.

– Вроде как зовёт, – сказал Лёня и побежал на высокий холмик к Пугалу.

– Машу, машу – не видишь! – заскрипело Пугало. – Пускай Феня не спешит – машина идёт к нам.

– Где?

– Пыль видишь?

– Вижу.

– Так это машина идёт.

Теперь Лёня тоже увидел машину.

– Ура! Наша, совхозная! Комбикорм везут!

Лёня чуть не кубарем скатился с бугорка. И даже спасибо забыл сказать Пугалу.

– Феня! Феня! К нам машина идёт! Я с бугра увидел!

– Вот всегда так, – чуть слышно проскрипело Пугало, – подскажешь что-нибудь человеку, а ему уже кажется, что это он сам решил, сам сделал, сам придумал… А впрочем, неважно. Лишь бы польза была. Если комбикорм – какая радость! Утки опять будут здоровыми! А то уж у меня сердцевина совсем изболелась. Не загнила бы!..