Волшебный колодец

– Стой!
– загремел Дарин.

Мальчишка провел остреньким языком по губам и, не показываясь полностью - он лежал на спинке кресла с тыльной его стороны, иначе давно бы свалился вниз, - прохрипел:

– Я хочу пить...

С момента спуска земера в шахту прошло четыре часа.

– Кто ты такой?
– спросил Петр Петрович.

– Павка.

– Чей?

– Яковлев.

– Сын прораба, Петра Михайловича?
– Дарин остановил земер, мальчишка по инерции качнулся вперед.

– Угу, - сказал он.

– Сейчас позову отца, - пригрозил Дарин.

Перспективы для мальчишки складывались неважные: даже на глубине двух километров пацан при упоминании об отце ощутил беспокойство. Глазенки его забегали.

– Не надо, - попросил он.

Возле экрана собиралась толпа. Шок от неожиданной встречи прошел. Начались разговоры:

– Всыпать ему, конопатому!

– Чертовы пацаны, от них нигде нет покоя.

– Один вчера испытывал модель робота-акванавта. Все лампы в купальном бассейне сжег!

Из кабины главного пульта вышел Дарин. Мы обступили его.

– Шатров, - сказал он, - хотите со мной?

– Петр Петрович!

Дарин наклонился к селектору, вызвал аварийную службу:

– Немедленно "АЗ-4". На спуск!

Я пошел за Петром Петровичем. Даже спиной чувствовал, как ребята и девчонки-операторы мне завидуют.

"АЗ-4", аварийный земер, уже стоял наготове.

Спасательная экспедиция закончилась в двенадцатом часу ночи. Техник Урбанцев за халатное отношение при подготовке ВЧЗ к спуску получил строгий выговор - по его недосмотру мальчишка забрался в земер. Павка из всей передряги вынес два-три синяка и был бы совсем счастливым, если бы не порка, которую с глазу на глаз устроил ему отец. Павка выдержал ее с честью - рискованные предприятия требуют жертв.

Больше всех в этой истории выиграл я. Ближе узнал руки и душу Дарина. Все время он вел "АЗ-4" на максимальной скорости, не выпуская штурвала, мальчишка мог погибнуть от перегрева. А душу... Не обязательно было вести машину главному инженеру! Дарин мог заставить того же Урбанцева. Но он повел сам.

– Только бы нам успеть, Шатров.

А мальчишка - ты бы взглянула!
– конопатый, рыжий, под ногтями черно... Дарин гладил его по щеке умными, сильными руками. "Так-то, Яковлев, успокаивал сорванца.
– Путешествовать к центру Земли непросто". Только на поверхности пригрозил:

– Сунься попробуй к земеру еще раз!..

Июнь, 1. Когда снаряды вышли под океан и последний земер вырвался из туннеля, вода ударила в дно цилиндра с такой силой, что сейсмографы Мурманска и Свердловска зарегистрировали толчок в четыре балла. Репортаж о возвращении земеров транслировался из телецентра.

Люди собирались у экранов на площадях, в общежитиях, в контрольном зале. Диктор поминутно предупреждал:

– Парад земеров! Не пропустите парад земеров!

На экранах возник морской берег.

– Внимание!

Сначала в море появилось пятнышко, оно росло, как волна, и вот до берега километров пять, а над морем - белый султан. Земеры на поверхности, фрезы убраны, снаряды идут на червячном ходу, ввинчиваясь в воду, и разбрасывают ее с такой яростью, что она взметается парусом.

Диктор зачастил цифрами о скорости приближения, о мощности земеров в лошадиных силах. Но и в толпах зрителей недостатка в комментаторах не было:

– Ну, силища!..

– На сниженных оборотах! Что они вытворяют в земле - мамочка-мама!

– Я слышал - буравят Луну.

Снаряды подошли к берегу, сбавили ход, полезли один за другим на отмель. Отшлифованные в глубинах, вымытые в море, выползали, как мастодонты, двинулись к городу.

– Разнесут...
– переговаривались телезрители.

Дарин остановил их в ста метрах от ситалловой стенки. Коротко приказал:

– Стоп!

Июль, 2. Не писал целый месяц. Прости. Письма твои получаю. Не беспокойся, ничего со мной не случилось: не болел, никуда не ездил. Опять принимаю упрек, что пишу о технике. И опять о ней пишу - все тут захвачены техникой и проектом Петра Петровича. Писем не писал потому, что боялся. Все мы боялись. Словно где-то ошибка, неверный расчет - в наши-то дни!.. Жили одним желанием: воды, ожиданием, как сработает море. И вода пришла с точностью до одного часа.

Зажглись корпуса вокруг агатового колодца. Всех их девяносто два - по числу элементов менделеевской таблицы: матово-светлые для водорода и гелия, голубые для лития и бериллия, фиолетовые для калия, титана, ванадия, зеленоватый для меди - и так до рубиново-красного для урана. Анализ показал, что все элементы есть. Чего еще желать? Вода пошла по цехам, через электрические, магнитные поля, катализаторы, иониты, будет переходить из цеха в цех, возвращаться дважды и трижды, отдавая металлы до последней крупицы.

Июль, 19. Что я думаю делать дальше? Оля, ты сговорилась с Дариным? Этот вопрос задал мне Петр Петрович. Каждый здесь спрашивает: что дальше? Второй колодец намечено построить на Диксоне. Аркадий и Федор определились туда. Алка выходит замуж. "До свиданья, мальчики, - смеется.
– Хорошие вы ребята, но есть кое-кто лучше вас". Мы всегда подозревали, что в душе она эгоистка: "До свиданья"... Скажи мы, что расстаемся с ней сожалеючи, она ответит: "Ничуть!" Правильно, но говорить об этом в открытую небезопасно Алка может сказать: "Нахалы..." Пусть выходит замуж и уезжает в Семипалатинск.

С Петром Петровичем я разговаривал вчера. В Доме искусств слушал Бетховена и симфонию "Звездную" Виры Вирцановой. В антракте меня увидел Дарий:

– Как чувствуете себя, Шатров?

– Хорошо, - ответил я.

– А ведь вы рисковали, - Дарин вспомнил шестидесятиградусную жару в "АЗ-4", когда шли на всех шести моторах, что инструкцией запрещено.

– Не я один рисковал, Петр Петрович.

– Конечно, - улыбнулся он.
– Что думаете делать дальше?

От этого разговора все у меня зависит в дальнейшем. Формируется отряд для изучения Каракумского подземного моря. Выйдут новые земеры, способные принять на борт несколько человек. Дарин имеет к этому прямое отношение. Не смею думать, что он возьмет меня в Каракумы. Но все-таки думаю...

А пока буду ждать тебя. С августа иду в отпуск, в октябре отпуск твой. Успеем съездить на Кавказ.

Жду.

Этим заканчивается последнее письмо Анатолия. Мне не-хочется упускать его из виду - хороший парень! Думаю еще написать о нем, только не знаю когда. На все нужно время.

Кстати, о времени.

Вы мчитесь в поезде и по расписанию прибудете в город в шесть часов вечера. Шесть часов - это ваше будущее. На самолете вы были бы в городе в два часа дня. Это тоже будущее, но более близкое к вам, чем шесть часов вечера. Представьте аппарат, который переносит вас в город мгновенно - в нуль времени. Понимаете, к чему я веду? Вам ведь интересно добраться до 2047 года. А теперь вообразите машину, которая берет старт с нуля времени и переносит вас в завтрашний день. Видите, просто. Только не говорите, что это сказка. Сказка - ложь, да в ней намек...