Волшебный мяч

Я не утерпел, вступился.

— Где это видано, — говорю, — чтоб с таким перевесом по мячику стучать? Вы рукой достаёте до корзинки, а девочка не дотянется, если её даже на стол поставить.

Они в ответ:

— Это её дело. Пришла сама. Обидела нас. Хвасталась, что обыграет. Мы её проучить немножко хотим. Так ей и надо!

Девочка тоже говорит:

— Дяденька, вы не волнуйтесь, хвастуны они, а не я. Вы не мешайте, лучше будьте судьёй, глядите, чтоб по правилам играли.

Ладно! Раз просят. Пусть. Сейчас, думаю, ей набросают десяток, она заплачет, а я буду свободный, побегу домой, успею к передаче.

Но тут началось такое, братцы болельщики! Фантастика! Очевидное и невероятное! Я и про телевизор забыл.

Значит, пошли верзилы в атаку. Не спеша, уверенно, как целый полк. А девочка мечется между ними, вроде Красная Шапочка среди волков-великанов. К мячу прорывается.

Пасанули верзилы мяч… Гляжу, мяч у девочки, она так ловко обошла защитников, они замешкались, будто стрекозу ловили, девочка чуть ли не на середине поля, привстала на цыпочках, бросила мяч… Раз, и он в корзине у верзил. Два — ноль. Ах, как она работала с мячом, какие точные движения кисти рук! А повороты!

Я опешил, верзилы тоже, глядим друг на друга, ничего не понимаем, ни они, ни я.

— Чего же это, — говорю, — братцы-гулливеры мяч проглядели?

— Не считается! — закричал один.

— Не по правилам, — кричит второй.

— Я же говорил, что она хитренькая, — это третий.

— Как не стыдно! Как не стыдно! — кричит второй.

— Всё маме расскажу! — это четвёртый.

— Ребята, она обманщица! Она из сборной Союза! — кричит шестой. — Мяч не считается!

— Нет, — говорю, — считается! Нечего ртами ворон ловить. Всё по международным нормам. Начали!

И опять мяч в корзине переростков.

Тут они словно с горы побежали — друг друга ловят, сталкиваются, мешают друг другу, один в собственных ногах запутался, упал, как обвалился, только пыль в разные стороны.

А девчонка… А девчонка… Я видел по телевизору футбольный матч, играл Пеле. Бежит с мячом, мяч точно к его ногам приклеен. А Пеле вроде никуда не торопится, а его догнать никто не может, мяч отнять тоже, вроде бы машина КрАЗ среди велосипедистов. И такое было впечатление, что девочка стала выше ростом, а вокруг неё пигмеи. Она их отделала как хотела. Братцы, это была Пеле в школьной форме и с косичками, Пеле школьного возраста. Думаю, если она подрастёт, так её, вообще, можно одну за всю команду на Олимпийских играх выставлять.

Гоняла она несчастных переростков, как сокол воробьёв. Бросала мячи и попадала в корзину с угла, с середины, из-под руки, из-за спины, а то и просто, вы не поверите, с закрытыми глазами. Я за девочку болею, подбадриваю. Постовой милиционер на шум прибежал. Тоже остался. А верзилы правила стали нарушать, тут уж без милиции, сами знаете, не обойтись. Милиционер свистит, верзилы оправдываются, что, мол, больше не будут.

Штрафной. Все два мяча в корзине у верзил.

Дальше я смотреть не смог. Побежал за угол к телефону-автомату. Он оказался испорченным. Пока нашёл исправный, пока обзвонил спортивную общественность города, пока вызвал корреспондентов и своего друга Васю вызвонил.

Поверите, все болельщики с Зимнего стадиона, как прослышали про девочку Пеле, бросились со стадиона к выходам, скорее на транспорт! Примчались на нашу улицу, пока её нашли, потому что ещё табличек с названием улицы не успели повесить, пока то да сё, времени прошло немало.

Привёл я их к спортивной площадке, а игра уже закончилась. Рядом детская площадка. На ней валяются в изнеможении верзилы, кто на песочке, кто на травке, все в слезах. Постовой милиционер их утешает, говорит, мол, не горюйте, у вас будущее впереди, потренируйтесь, постучите по мячу. Нельзя паниковать.

Вася сразу:

— Где же твоя чудо-девочка?

— Где она? — я тоже спрашиваю.

— Пятьсот — ноль, — отвечают мне на все вопросы верзилы, — пятьсот — ноль…

Я к постовому:

— Куда девочка делась?

Он в ответ:

— Ушла. Мы её поздравили, цветы вручили. Она взяла два портфеля, пионерский горн, мячик и ушла.

— Чего не задержали?

— А за что задерживать? — отвечает постовой. — Она правил не нарушала, выиграла пятьсот — ноль честно, красиво. Я просто горжусь, что присутствовал на такой игре.

— Но мы её потеряли! — говорю. — Какая потеря для мирового спорта!

— Не беспокойтесь, — отвечает милиционер, — если у неё талант, она себя обязательно покажет. С таким талантом потеряться невозможно.

— Правильно! — подтверждает спортивная общественность. — Она себя ещё покажет! У нас таланты не пропадают.

А болельщики, что со стадиона примчались, стали нас с Васей молча окружать. Они такие, эти болельщики. Им ждать, когда кто-то себя покажет, некогда, они результатов требуют немедленно, и раз обещал, то покажи им игру.

Я мигнул Васе, он мне, мы потихонечку из толпы выбрались и что было духу бежать ко мне на квартиру, благо, пути по траншеям я знал лучше болельщиков. Прибежали, включили телевизор и финал по боксу смотрели вдвоём, потому что на стадионе, кроме судей, зрителей не было. Да вот мы с Васей у экрана.

Единственно, что я узнал, девочку зовут Наташей. Как встретите её, братцы, дайте знать.

17. Про то, как Наташа пришла в Ленивию

Не нужно говорить, что в схватке с Хвастунами Наташе помог мячик, верный друг. Это и понятно, не зря же его дали Наташе в помощники, не зря они ещё в школе на уроке физкультуры подружились. Слушайте, что было дальше.

Первым вбежал в Ленивию запыхавшийся тайный советник Немоёдело. Вид у него был жалкий. Он выпил залпом три стакана сырой воды и только тогда смог сказать:

— Господа, битва проиграна! Нас разбили наголову. Мои личные Хвастуны оказались слабаками. Пионерка Наташа через несколько минут будет здесь. Паниковать не нужно, но я лично иду упаковывать чемоданы. Поеду. Отдыхать. Далеко. Может быть, и дальше, чем далеко. Туда, где ещё требуются тайные советники. Устроюсь как-нибудь. Если повезёт.

Прошла минута, прошла другая, и за забором Ленивии послышались шаги. Это пришла Наташа. Впереди катился мячик. Он, как ищейка, по следу Димки вёл девочку к потайному входу-выходу царства Лени.

— Авось тайную дыру не найдёт, — сказала Авоська, прислушиваясь к шагам.

— Небось побоится к нам зайти, — сказала неуверенно Небоська.

— И чего людям дома не сидится, — сказал Верный Страж, в руках он продолжал держать хворостину, которой собирался драть Димку как Сидорову козу. — Ходят туда-сюда. Сплошное беспокойство. Вот бы проучить её, навек из дома носа не показала.