Волшебный шкаф
Шрифт:
— Чего мы здесь ждем? — шепотом спросила Лавли у Джека.
— Я знаю Стоуна, он уже выяснил, где звезда. У этой девушки. Нельзя уходить от нее, пока Стоун где-то поблизости.
Алцина подозрительно взглянула на их перешептывание, но ничего не сказала. Пару раз в лавку заходили взрослые люди и с сухим видом брали книги по истории. Но забегали туда и дети, маленькие дети, которые и говорить-то еще толком не могли. Они прислонялись лицом к зеркалу и удивленно глазели. И подбегало их такое множество, что все зеркала снизу были покрыты следами от детских мордочек. Или порой мальчишки и девчонки, бегающие во дворе с мячом или со скакалкой, вдруг останавливались, в изумлении и в каком-то ступоре уставившись на витрину. Не все видели эти
Лавелине определенно было здесь одиноко. Все, все видели яркие цвета, волшебство, красочные картины. Она же видела черно-белый фон. От этого можно было сойти с ума. Ей сейчас было ничуть не лучше, чем тогда в своем пустом доме. Какой-то малыш, заглянув в лавку, оставил тут свои мелки. Лавли, заметив это, скорее побежала за малышом. Но вскоре она потеряла его из виду, кажется, ей показалось, что он забежал в подворотню. Она помчалась за ним.
И тут вдруг кто-то крепкой хваткой схватил ее и прижал к стене, закрыв рот и подвесив над землей. Она хотела закричать, убежать, но не могла. В свете тусклого фонаря она увидела все те же запоминающиеся холодные черты. Это был Стоун.
— Ну, вот мы и встретились вновь, — сказал он. — В прошлый раз я был с тобой добрым. Я даже дал тебе вторую попытку. Но, видимо, по-хорошему ты не понимаешь. Ну что, на этот раз тебя некому защитить, да? Героичный Джек сейчас охраняет другую принцессу. Он ведь и не услышит и не поймет, если я возьму этот нож и вырежу у тебя твое сердце!
Лавелине на этот раз стало действительно страшно. Она размахнулась посильнее и ударила его ногами, от чего ботинки ее отлетели в разные стороны, а Стоун скорчился от боли, расцепив свои руки на мгновение. Лавли вырвалась и скорее рванула в лавку.
— Стоун здесь! — закричала она еще с порога. — Он здесь, здесь! Он хотел меня убить!
— Лавли, успокойся, — Джек подскочил к ней и попытался унять, потом он вырвался на улицу, но через несколько минут вернулся.
— Что-то случилось? — проговорила Алцина. Было не похоже, что она волновалась за Лавли, но что-то ее все равно тревожило. — Я могу помочь?
— Один ужасно плохой человек пришел, — проговорил Ханс ей с некой опаской. — Этот Стоун меня пугает…
— А кто он? Из того же мира, что и вы? — спросила Алцина.
— Я… я не знаю, — честно ответил мальчик. Он посмотрел вопросительно на Джека и Лавли. Может, они знают. Лавли точно и представить не могла, кто же такой Стоун. А вот Джеку он был знаком, и с давних пор. Он-то наверняка знал, откуда Стоун, но на вопросы не собирался отвечать.
— А зачем? Зачем вы здесь? Зачем он здесь? — наконец, сорвалось у Алцины. — Просто вы уже два часа меня здесь мучаете, ничего не говорите. Это с ума сведет!
— Стоун хочет, — чуть ли ни шепотом сказал Ханс, — отобрать твою звезду, а мы хотим ее спасти…
— Звезду? — Алцина вздрогнула. — Какую звезду? — испуганно сказала она.
— Мурр… — вдруг резко над ней появилась мордочка Пуффи, так резко, что испугала ее. — Ты ведь и сама знаешь, — промурлыкал он. — А все трагедии строишь. Наверное, тяжело их строить, трагедии. Строить. Мурр… — здесь было бы уместней сказать: «Хмм…», но он произнес именно: «Мурр…», такое задумчивое «Мурр». — Это звезда. Такая шестиконечная звезда, которая дают миру краски и любовь, и музыку. Ты ведь это знаешь.
— Я не з… — испуганно произнесла она. — Да, знаю. Она у меня дома. И появилась недавно. Забирайте ее, только чтобы меня не тревожил Стоун. Пойдемте…
Она буквально
вытолкнула всех своих посетителей на улицу, стала закрывать дверь на ключ, но руки у нее дрожали. Она оставила так дверь, потом подтолкнула всех за спины. «Там, впереди. Улица Кроткова, дом три… Там за переулком. Четвертый этаж, семнадцатая квартира…». Она вся дрожала, и руки у нее дрожали, и голос. Все происходило в каком-то нервном, шоковом состоянии. Никто даже опомниться не успел. Она все время оглядывалась. «Там на полке лежит… А там вроде человек за нами».— Алцина, успокойся, — вдруг остановил ее Джек, взяв за руки и серьезно взглянул на нее. От этого она еще сильнее испугалась, глядя на него так, будто бы он был маньяком и сейчас собирался убить ее топором.
— Бежим! — вдруг закричала Алцина, увидев что-то позади.
Естественно, ее слова подействовали, и все побеждали. От кого? Куда? И зачем? Это они не успели разобрать. А, когда остановились, то поняли, что Алцина пропала.
— Я думал, что она с ума сошла, — проговорил с трудом Джек. — Зачем она нас туда вела. Звезда же у нее в лавке. Иначе бы на нас не появились краски.
— Да, — промурлыкал Пуффи. — Она была у нее в лавке, в колокольчике, который звенел, когда кто-то входил. Мурр… А еще она тебя боится и нас всех. А сама сейчас побежала в лавку за звездой, чтобы отдать ее Стоуну.
— Что? — закричал Джек.
И они всей толпой ломанулись к лавке.
Да, Пуффи не врал. Алцина, действительно, не доверяла им, особенно Джеку. Она уже встречалась со Стоуном. И он уже говорил с ней о звезде и о Джеке. Он сказал, что сам пытается спасти ее мир от Бесцветия, которое принес в его собственный мир, то бишь, в мир Стоуна, Джек. Да, он сказал, что Джек был ужасным человеком и главным злодеем во всей этой истории. А сам он, Стоун, пытался спасти этот мир и последнее его волшебство — Звезду. А еще предложил ей уйти вместе с ним в другой мир, тот, в котором есть и цвета, и книги с придуманными историями, и огонь, горящий красным пламенем, и волшебные закаты, когда ярко-желтое солнце погружается в багрово-красные облака, готовясь ко сну. Да, все это хотела увидеть Алцина. И Стоун убедил ее, что все это возможно лишь со звездой. Но она не знала, можно ли оставить свой город, свой дом и лавку. И никогда больше не увидеть своих родных и друзей.
Хотя какие родные? У нее никого не было, они ее бросили совсем маленькой. Алцина всегда считала себя другой. Не лучше, не умней, просто какой-то другой. С самого детства Алцину тянуло на что-то необычное, она сама создавала себе проблемы и заодно приключения. Ее тяготила скучная жизнь и скучные люди. Учителя, которые хотят от детей только прилежного обучения, дети, которые засыпают на уроках, но все равно не позволяют себе поговорить или посмеяться на уроке, и никогда не прогуливают свои школьные занятия, и не бегают на переменах. Это угнетало ее. Потому что самой ей хотелось прыгать, смеяться, совершать бесшабашные поступки. Она ведь была ребенком, и это нормально. Но не там. Дети в ее городе были такие же спокойные и скучные, как и взрослые. А Алцина не была такой. Ее никогда не понимали. Ей хотелось быть веселой, доброй. Вокруг же были одни печальные и рассерженные чем-то люди. Она хотела рисовать пейзажи, а все говорили, чтобы она рисовала таблицы с научными данными. Да, это сводило ее с ума. И так на протяжении долгих, долгих лет.
Но однажды ей сообщили, что у нее была семья, живая и здоровехонькая, все это время. И только недавно все они, вся ее семья, погибла. Авария это была, или какой-то несчастный случай. Тогда она не поняла. В наследство ей досталась одна небольшая коробка, опечатанная со всех сторон скотчем. Алцина часа два провозилась с этой коробкой, пытаясь открыть ее, любопытство руководило ею. И что же там было? Там находилась она, шестиконечная сверкающая звезда. Верхний и нижний концы были чуть подлиннее, другие — покороче. И как только Алцина прикоснулась к ней, звезда засияла, и все вокруг изменилось.