Волшебный шкаф

— Милая, — сказала мама. — Я тебя не понимаю. Пойдем, пойдем.

Они вышли из машины. Стало еще холоднее. Папа открыл багажник. Стал вытаскивать вещи. Мама стояла с Лавли под зонтом. Она глядела на свой дом. Теперь он казался еще больше. Ее разум начал припоминать все, она приходила в себя. Но все же ей было ничего не понятно. Зачем, к примеру, такой высокий забор? И почему в доме горит свет, как будто там кто-то есть? Может, это Ханс, Женька и Аделька? Но… почему она сюда приехала с родителями?

Они прошли внутрь дома. Что-то было не так. Мебель, комнаты были не похожи сами на себя. И повсюду люди, незнакомые ей люди. Люди в белых халатах.

— Мама, кто они? — прошептала Лавли.

— Ну, а кто у нас ходит в белых халатах? Врачи, медсестры, — ответила она.

— Мы что, в больнице? — спросила Лавли и остановилась. — Мы же зашли в мой дом.

— Это не больница, милая, — сказала мама и взглянула на дочь.

Лавли видела и пациентов, которых разводили по комнатам, звук закрывающихся на замок дверей пугал ее. Она вздрагивала от него.

— Это дурка? — с ужасом в голосе произнесла Лавелина. — Психбольница? Для психов? Вы привели меня в психушку?

— Ну, не нужно так, — сказала мама. — Ты ведь сама так решила. Ты разве не помнишь? Тебе было все хуже и хуже после… ну, ты сама знаешь чего. Сначала у тебя был просто стресс... Ну, это и понятно. Потерять ее… Ну, мы думали: «Дадим ей время. Все будет хорошо». Но ничего не стало хорошо. У тебя начались приступы. Ты стала рассеянной. Говорила какие-то непонятные вещи.

— Вы считаете меня сумасшедшей?

— Нет, нет, конечно… Тебе просто нужна помощь, реабилитация. Пару месяцев, и мы заберем тебя обратно.

— Вы считаете меня сумасшедшей! — чуть не вскричала Лавли. — Это непостижимо. Я не больная. Со мной все в порядке. Это из-за шкафа? Да, из-за него. Но он и правда летал в другой мир. После того, как вы тогда уехали, я опять его нашла. И он летал. И я в нем летала в другие миры. И встречала там людей. Я ведь была на острове… Как я оказалась здесь?

— Милая, ты не могла быть на острове. Ты все время была со мной, с нами… — начала утешать ее мама.

— Нет, — нервно проговорила Лавли и вырвалась от матери. — Просто в мирах время идет по-другому. Вы ведь знаете, что магия — штука сложная, иногда она похожа на сумасшествие. Но я не вру. Женька может подтвердить. Где он?

— Он дома, — сказала мама. — И он не подтвердит это.

— Почему? С ним что-то случилось? — взволнованно переспросила она.

— Нет. Просто потому, что то, о чем ты говоришь, никогда не случалось. Ты это выдумала. Выдумала, потому что до сих пор хочешь вернуть Аврору.

— Нет! — вскричала Лавли. — То, что у меня тогда не получилось ее спасти, не значит, что это невозможно. Я ее спасу, я найду мир, где это возможно. И Джек мне в этом поможет, хотите вы этого или нет.

— Лавелина, — мама опять подошла и обняла ее. — Джека никогда не было. Так же, как и летающего кота. И Аделина… Твоя одноклассница, подружка со школы, она выросла, у нее давно своя семья, она бизнесом занимается.

— Нет! — вскрикнула Лавли и хотела убежать, но ее поймали люди в белых халатах и вкололи что-то.

Она тут же уснула. Всю ночь ей снилось что-то страшное. Утром она опять проснулась с этим странным чувством. Было очень холодно. Ноги мерзли. Она лежала в какой-то комнате, белой. Рядом с ней была мама. Вскоре она увидела и папу, и брата.

Они говорили, общались, вроде как на посторонние темы. Но Лавли все думала, думала о другом.

Она не могла поверить в то, что все, что с ней произошло — неправда, не могла. Ведь это выглядело так живо, реалистично. И все это она помнила. Разве возможно выдумать такое? Нет, здесь что-то не так. Может, это опять Стоун. Он что-то сделал с ней, с ее семьей. А Джек и все остальные… они, наверное, сейчас в такой же опасности.

Родители вышли. Женька остался с ней попрощаться. Лавли лежала на кровати. Рядом с ней сидел Женька. Вид у него был довольно странный, слишком довольный.

— Наконец, они ушли, и мы можем поговорить наедине, — произнес он и взглянул на сестру. Ей не понравился этот взгляд. Столько было в нем жестокости и ненависти. Ненароком вспомнишь Стоуна. — Они думают по-другому, но я-то знаю правду.

— Что? — вырвалось у Лавли. Значит, он тоже помнит все, помнит, что с ними было, волшебный шкаф. Только скрывал это от родителей. — Ты тоже помнишь все эти миры? И остров?

— Миры? Ты сумасшедшая, Лавли. — резким голосом сказал он. Эти слова будто бы врезались ей прямо в сердце острым кинжалом. Все надежды ее рухнули. — Ты сумасшедшая, — проговорил он, слегка покачивая головой, будто бы пытаясь убедить ее в этом. — Ты сама не понимаешь, что правда, что ложь, что есть реальный мир, что нет.

— Женька, — тревожно произнесла она. — Не говори так. Я знаю, что это заклятие, заклятие Стоуна. Ты просто…

— Только не говори, что сумасшедший, — вдруг рассмеялся он. — Это смешно звучит от тебя.

— Я пытаюсь тебе помочь, — прошептала она.

— Ты и себе помочь не можешь, — проговорил он, наклонившись над ней. У Лавли сжалось сердце.

— Почему ты так говоришь? За что ты так со мной? — испуганно сказала она.

— Потому что так хочу, — ответил он. — Кто ты мне такая, чтобы говорить тебе хорошие слова. Ведь ты мне никто. Понимаешь, никто. Ты мне не сестра, — Лавли слушала его с ужасом. У нее мурашки по телу пошли. Она просто не понимала, не понимала, зачем он так с ней, зачем, зачем мучает. — Уже не сестра, — добавил он. — Ты же себя не понимаешь! — он вскочил с кровати и начал ходить по комнате, со злобой смотря на нее. — Вот во что ты превратилась? — вскричал он. — В юродивую. Как такую можно любить? А? Посмотри на себя! — эту фразу он сказал с еще большей злостью, с такой яростной надеждой обидеть сестру, кинуть ее в грязь. — Ты уродка, фрик. Я тебя ненавижу за это. Мне противно, что мы сейчас говорим с тобой и находимся в одной комнате.

— За что ты меня так ненавидишь? — промолвила Лавли, и с ее щеки скатилась слеза. — Ты всегда мне это говоришь, что ненавидишь. Но объясни почему, за что? — вскричала она от боли в сердце. — Что я такого сделала тебе, что ты так ко мне относишься?

— Ты мне ничего не делала, — с улыбкой проговорил он. Она испугалась этой улыбки. — Разве что предала. Вот и все.

— Я предала? — проговорила совсем тихо Лавли. — Когда?

— Хм… Наверное, тогда, когда убила себя, — ответил Женька.