Волшебство на троих

– А что изменило твои взгляды?

– Странно, что ты спрашиваешь об этом. – Теодгард изгибает углы губ в кривой ухмылке. – Ведь чуждое сознание вселилось именно в твоего любовника.

Мне не нравится, как он называет Алена, но сейчас меня больше удивляет другое.

– Ты знал об этом?

– Разумеется, - с обидой заявляет маг. – Стоило только увидеть своего ученика, чтобы понять – это не он.

– Ты не видел его пять лет, - с недоверием уточняю я.

– И что? – вскидывает бровь некромант. – У меня хорошая память, ведьма, а людские привычки изменить нельзя. Риэн никогда не называл меня «господином учителем».

– Тогда почему… - Я не заканчиваю фразу. Но Теодгард понимает меня и так. Может быть, работает наша связь, может быть, просто хватает опыта человека, не одну сотню лет прожившего на земле.

– Мне приказали выполнять все, что захочет Риэн! Его спутник сразу же взял меня под контроль, и дальше я уже ничего не мог сделать.

Мне не нужно объяснять, что это был за спутник.

– Мораввен, - произношу я больше для себя, чем для мага. Теперь уже мои глаза сверкают от ненависти. Почему, гхыр побери, ну почему мы не добрались до Теодгарда чуть раньше? Почему Мораввен всегда идет на шаг, на полшага, но впереди нас?

– Он самый. – В голосе некроманта появляется нечто похожее на сочувствие. – Ты мне нравишься, ведьма. Ты трепыхаешься и сопротивляешься, хотя у тебя нет ни единого шанса на спасение. Мораввен намного сильнее и меня, и всех магов нашего мира. И, пожалуй, я могу сказать кое-что ободряющее. Какое сегодня число?

– Двадцать второе сеностава.

– У тебя есть еще три месяца жизни, - усмехается Теодгард. – Насколько мне известно, наиболее успешное переселение сущности из человека в человека можно осуществить в дни солнцестояний или равноденствий. Наслаждайся жизнью, ведьма. Пока можешь. А лучше спрячься. Воспользуйся этим временем и скройся. Чем дальше, тем лучше. Может быть, Мораввен передумает и найдет себе кого-нибудь еще. Хотя сомневаюсь… Любой, кто хоть раз захочет тебя – уже не откажется от своих желаний.

Я понимаю, что мне только что сказали комплимент, но не очень радуюсь ему. Свечи сгорели на две трети, время иссякает с катастрофической скоростью, а у меня еще остался самый главный вопрос.

– Алена можно еще спасти?

– Алена? – недоуменно переспрашивает маг.

– Риэна, - поправляюсь я, не в силах скрыть, сколько всего зависит от его ответа. Теодгард хрипло смеется.

– Юная дева… Такая юная, такая наивная и такая влюбленная… В попытках спасти своего лю… - Я сжимаюсь, опять ожидая услышать слово «любовник», но некромант неожиданно исправляется, - мужчину ты готова уничтожить весь мир. Всех, кто встанет у тебя на пути. Спасай себя, девочка. Я не знаю, можешь ли ты вернуть Риэна в его тело.

Мне тяжело слышать это. Очень тяжело. Слезы подкатывают к глазам, и я усиленно сдерживаю их. Я не могу сейчас терять контроль и над собой, и над Теодгардом. Пламя на одной свече дрожит и, кажется, вот-вот потухнет, однако Терен внимательно следит за ним и прикрывает ладонями. Но мои силы быстро иссякают. Наше время истекает. Связь дрожит и натягивается, готовая оборваться в любой момент. Пора заканчивать. Мы узнали все, что могли. Или еще нет?

– Кто уверял его, что переселение существует? Кто говорил про солнцестояния? Спроси его, только быстрее! – командует Ремар.
– Лежек, помогай!

Я чувствую, как мужчины подпитывают меня силой, и повторяю вопрос Теодгарду.

– Амаранта, - выдавливает он из себя.

– Кто она? Где ее найти?

– Моя ученица. Последний раз, когда я слышал о ней, девица подвизалась при дворе короля Гелессии. Думаю, она и сейчас там. Амаранте всегда нравились красивые платья и множество мужчин вокруг.

Я словно возрождаюсь к жизни. Еще не все потеряно. Гелессия – это не край света, а вполне цивилизованное государство, и, хотя и граничит с Арренией, между ними лежит массивный горный кряж. Так что, поехав туда, можно одним выстрелом убить двух уток – и скрыться от Мораввена, и узнать все о переселении сущностей. Вот теперь, кажется, действительно все. Но из чистого любопытства я задаю еще один мучающий меня вопрос:

– Как Мораввен нашел тебя?

Ответа может и не последовать. Вряд ли Великий Магистр счел нужным поделиться с Теодгардом своими методами поиска. Но некромант дергается и словно бы старается приподняться.

– Никогда!
– с горечью восклицает он.
– Слышишь, ведьма, никогда не оставляй за собой мостов! Всегда сжигай их! И проверяй, что они сожжены окончательно! Я удалился от мира, но продолжал поддерживать отношения с единственным оставшимся другом – архивариусом Ковена. Это стало моей ошибкой. Роковой ошибкой.

Печаль в голосе Теодгарда постепенно трансформируется в злобу. Последние слова он уже не говорит – рычит. Свечи вспыхивают в последнем усилии и гаснут. Некромант вскрикивает – страшно, жутко... Или это я кричу вместе с ним? Неважно. Наша связь порвана, окончательно и бесповоротно, потому что я не желаю ее восстанавливать. Магистр Теодгард заслужил покой.

– Firenn! – выдыхаю я, и тело некроманта сгорает, оставляя после себя лишь кучку пепла. Прощайте, Магистр Теодгард. И простите меня. Вы правы, ради спасения жизни Алена я не моргнув глазом уничтожу любого, вставшего у меня на пути. Жаль, что на нем оказались вы.

– Гелессия… - Я поворачиваюсь, шатнувшись, и утыкаюсь в чью-то мужскую грудь.

– Да, - отвечает Ремар. – Но об этом мы поговорим завтра.

Я поднимаю голову и вижу светлеющее небо.

– Сегодня.

– Хорошо, сегодня. Но позже. А теперь – спать.

Часть четвертая: Caarthein/ Картхейн

Эпиграф.

И вновь неизвестность, и вновь ждет дорога,

И груз беспокойства лежит на плечах,

И сердце терзают тоска и тревоги,

А душу кромсает навязчивый страх.

А если все зря? И усилия ваши

Не более чем сотрясенье земли.

Последствий не будет. И прошлое тоже

Уже не вернется, зови не зови.

И жизнь одинокая пальчиком манит,

Смертельною хваткой готова обнять,

И ласково так, на ушко, намекает –

Забудь ты про все и иди отдыхать.

Подумай о детях, их скором рожденье,

О том, что пора про мечты позабыть,

Оставить попытки бороться, и просто,

Отдавшись на волю течения, плыть.

И можно ее уговорам поддаться,