Вооружена и очень опасна

– Во! – он выставил руку с крепко сжатым кулаком к клыкастой морде кабана, показывая второй рукой неприличный жест. – На, откуси, зараза! Голыми руками меня не возьмешь! Кстати, о голых руках. – И Воскресенский принялся искать перчатки.

Естественно, что, впрочем, противоестественно, никаких перчаток в избушке не оказалось. Пришлось напялить на руки ватные рукавицы, торчащие из карманов другого огромного ватника. Тоскливо глядя на свои модные туфли, Олег чертыхнулся. До сегодняшнего дня он никогда не мерз, передвигаясь по городу на автомобиле. Но Воскресенский знал, что с Сибирью не шутят. Он выволок из-под кровати старые, изъеденные молью, серо-буро-малиновые валенки и, крякая от удовольствия, натянул их на носки, избавившись от туфлей. Оставалось позаботиться о пропитании.

Схватив со стола картошку, Олег жадно съел ее, подкрепляя силы самогоном. Светлого времени оставалось все меньше и меньше, нужно было добраться до людей до темноты, чтобы те не испугались его страшного вида. Олег, вспомнив про внешний вид, подумал, что ему следовало бы побриться. У него, как и у всех брюнетов, неопрятная щетина росла уже на второй день. Но бритвы нигде не было. Махнув рукой в рукавице на эти издержки цивилизации, Воскресенский вздохнул, сел на стул перед дальней дорогой, посидел немного и пошел к двери.

На пороге его тут же встретила веселая снежная круговерть.

– Совсем как у нас, – с горечью подумал Воскресенский, смахнув с лица скупую мужскую слезу. – Дьявол! – выругался он неожиданно. – Совсем забыл!

Олег вернулся в избушку за ракетницей.

«Теперь не повезет, – мрачно подумал он, – возвращаться – плохая примета».

Он решительно наполнил легкие воздухом, глубоко вздохнув, повернулся и вышел из негостеприимного дома.

Лес показался ему суровым и неприступным. Высокие сосны и ели, укрытые белыми шубами, стояли надменно, не награждая вниманием тех, кто суетился у них под ногами-корнями. Олег запнулся о корень, запорошенный снегом, и упал. Поднявшись, он почувствовал, как на лбу у него моментально образовалась шишка. Воскресенский приложил ко лбу снежный ком и застонал. Он думал, что в сибирских лесах гораздо больше снега! Ему пришлось идти аккуратнее. Впрочем, то, что сугробов было мало, вселяло надежду на поиски грибов и ягод. Олег присел и принялся откапывать в снегу растительность. Трава под снегом оказалась зеленой, ядреной, словно до этого не было здесь трескучих морозов под сорок градусов, а совсем недавно шел дождь. Олег сорвал травинку и пожевал.

– Есть можно, – хмыкнул он так, как обычно делал в ресторане, когда ему приносили фирменное блюдо.

Воскресенский нарвал себе еще немного травы и засунул ее в карман ватника. Легкой спортивной походкой отправился дальше туда, где светило солнце. Он не ориентировался на местности никоим образом, но предполагал, что там, где есть солнце, должны быть и люди.

Через полчаса похода по непролазной чаще (между прочим, ни одного кедра он так и не увидел, а собирался на него залезть и поискать кедровых орешков!) ноги отекли с непривычки и стали свинцовыми. Валенки намокли, ему стало жарко. И понятно, что погода на этот раз сжалилась над ним и послала оттепель. Но раздеваться Олег не стал, разумно предполагая, что если ему придется заночевать в лесу, так лучше это сделать в одетом виде. Он поправил на голове полотенце и пошел вперед.

– Следы! Следы! – закричал Воскресенский, приглядываясь к размазанным на мокром снегу отпечаткам человеческих ног. – Люди! Здесь есть люди! Где вы?! Уа! Уа! Тьфу, ты! Ау! Ау! Люди!

Он достал ракетницу и потряс ею в воздухе. Но, передумав, засунул обратно в ватник.

– Смутные сомнения гложут мою душу, – сказал сам себе Воскресенский и аккуратно поставил на след свой валенок. – У-у-у-у! – взвыл он от ужасного открытия. – Сволочи! Гады! Нелюди!

Следы были его, Олег ходил по кругу.

Напрягая свой мозг, Воскресенский принялся вспоминать школьную программу. Умирать не хотелось! Вспомнились учительница ботаники Клавдия Петровна и мох, растущий на деревьях. Он должен был расти с какой-то определенной стороны и что-то этим самым обозначать. Но что?!

Ища на деревьях мох, Олег ходил от одного дерева к другому, его привлекали те, на которых мох казался больше и гуще. От прогулки по свежему воздуху внезапно разыгрался аппетит. Сорванная ранее трава не помогла утолить голод. Олег прикинул, время должно было двигаться к ужину, как раз часов в шесть он обычно заезжал в кафе перекусить. При мыслях о еде желудок выдал такие спазмы, что Воскресенский пожалел женщин, сидящих на диетах. Худеть он не мог! Жир должен был способствовать защите организма от переохлаждения. Олег кинулся на землю и принялся искать в снегу еду.

Внимательно разглядывая найденный корешок, очень похожий на корень одуванчика, краем глаза Воскресенский заметил, как мимо него пронеслась... белка! Она прыгала нагло, распушив облезлый хвост, и держала в лапах сморщенный гриб.

– Вот зараза, – побежал за белкой Воскресенский, – на твоем месте должен был быть я!

Но делиться с человеком белка не собиралась, она махнула хвостом и скрылась в дупле.

После нее из наступающего сумрака появилась оскаленная волчья морда. Она смотрела на Олега из кустов, не мигая и нюхая воздух черным носом. Воскресенский нащупал в кармане ракетницу. Черт с ними, с преступниками, пусть они его найдут опять, зато он защитит себя от волчьей стаи. Стаи не было, морда была одна. Страшная, неприятная морда злобного зверя.

– Мы с тобой одной крови, – попытался договориться со зверем Олег.

– Ры-ы-ы-ы, – недоверчиво ответил зверь, отступая в кусты.

– Сейчас набросится, – подумал вслух Олег.

И перед его глазами промелькнула вся жизнь. Мелькнула она как-то неопределенно и быстрыми двоящимися кадрами, а вот на кадре со Снегурочкой в белой шубке задержалась. Незнакомка стояла с авоськой пустых бутылок и огромной спортивной сумкой в руках и ласково улыбалась Воскресенскому. Тот понял, что начинает бредить, и заранее попрощался с ней.

Зверь с перекошенной мордой недовольно понюхал хмельной воздух, идущий от Воскресенского, и звонко гавкнул.

– Гав! Гав! – сказал «волк» и убежал, как показалось Олегу, в чащу леса.

– То-то же, – помахал ему вслед кулаком Олег. – Будем жить! Буду жить! Так, а жрать-то как хочется. Так хочется, что готов жениться на кастрюле с борщом, лучше на Снегурочке...

Блуждающая улыбка осветила его мужественное лицо, он привалился к дереву, на которое забралась пронырливая белка с его грибом, и закрыл глаза, собираясь немного вздремнуть. Лес вымотал его силы. А ведь последний раз он был на природе летом, когда ездили на Волгу и жарили шашлыки. Но Волга – это не лес, а лес – это не Сибирь. Врут, в Сибири в декабре вовсе не холодно.

Глава 8 ВЫ-ТО КАК ОКАЗАЛИСЬ ЗАМЕШАННОЙ В ЭТО ДРЯННОЕ ДЕЛО?

Утром следующего дня зима поняла, что едва не сдала позиции, и ударила крепким морозом по подтаявшему снегу. Но Катя все равно решила покататься на лыжах, чтобы развеять грусть и сомнения. Тамара напоследок занялась процедурами и массажем, оставив ее одну. Одиночество нисколько не пугало девушку. Она ехала по вчерашней лыжне и наслаждалась природой, думая о том, какие они с Тамарой разные, хоть и одинаково одинокие женщины. Тамара старше ее, и это показательно. Она каждый шанс использует как последний. Неужели пройдет несколько лет и такой хапугой станет Катерина?! А как же любовь и личное счастье с по-настоящему дорогим тебе человеком? Она откажется от своих принципов и начнет в поисках знакомств скитаться по санаториям и профилакториям. Какой ужас! До чего Катерина дожила! Нет у нее счастья ни в личной жизни, ни в общественной. Там вообще грозит тюрьма, хоть Туровский сегодня утром ее обнадежил, не раскрывая карт. Он до чего-то там докопался, этот мужественный сыщик. Как он хорош, особенно когда думает, тогда становится похожим на философа, который прожил жизнь в бочке, по крайней мере, бочковые философы именно такими представлялись в ее пылком воображении.

А еще пылкое воображение, как назло, рядом с образом сыщика выписывало Олега Воскресенского. Для определения качеств привлекательного брюнета у Катерины не хватало слов. Вот если бы они встретились в иной, более спокойной обстановке, где не было сыщиков, ограб ленного банка, мешка с миллионами. И чтобы он не искал прекрасную незнакомку, а смотрел влюбленными глазами лишь на нее. Да, это бы ло бы просто здорово! От этих мыслей Катя разрумянилась и прибавила ход.

Бомж лежал под сосной и «давал дуба». Она заметила его не сразу, испугалась и остановилась, не зная, что предпринять. В карманах короткой белой шубки из «рыбьего меха» лежал телефон и пистолет-зажигалка, и Катя замешкалась, решая, чем воспользоваться в первую очередь.