Шрифт:
Введение
Савроматы, по сведениям античных письменных источников и современным археологическим данным, представляли большую группу древних племен, родственных скифам Северного Причерноморья, массагетам и сакам Средней Азии. Все эти племена Евразии, относящиеся, по данным современного языкознания, к массиву ираноязычных народов древности, имеют много общего в происхождении, в характере хозяйства, быта и социального строя, материальной и духовной культуры. Эта общность определялась их родством, соседством и тесными взаимоотношениями. Различные стороны истории и культуры савроматов и, в частности, их военное дело и вооружение, которым посвящена данная книга, нельзя изучать изолированно, не учитывая историко-культурного развития племен Скифии и древних ираноязычных народов Казахстана, Сибири и Средней Азии.
В обширных степях Евразии в VII–IV вв. до н. э. савроматы заселяли широкую полосу степей от Дона на западе до восточных границ современной Оренбургской области и р. Эльбы на востоке. Следы их пребывания обнаружены также в степях Северного Кавказа, на территории распространения Городецкой культуры (правый берег Волги, севернее Саратова), в южной Башкирии и в лесостепной части Челябинской области. В этих пограничных районах нам известны пока только отдельные савроматские погребения или отдельные вещи, характерные для материальной культуры савроматов. Взаимоотношения с соседями иной этнокультурной среды также оказывали значительное влияние
Вооружение савроматов и снаряжение их боевых коней представляют существенную часть савроматской археологической культуры, окончательно сложившейся к концу VII в. до н. э., когда в пределах основной территории расселения савроматов складываются две крупные локальные группы родственных в основном племен, которые я рассматриваю как наиболее ранние племенные объединения или союзы — поволжский (собственно савроматы Геродота, в том числе язаматы и сирматы) и самаро-уральский (протоаорсы или верхние аорсы Страбона). На общем фоне единства археологической культуры савроматов мы наблюдаем, однако, значительные различия в материальной и духовной культуре обеих локальных групп, в том числе и в оружии и конском снаряжении, т. е. в таких вещах, которые обычно широко распространены за пределами территорий определенных племенных или этнических групп и слабее всего подвергаются локальным изменениям. Следовательно, детальное исследование оружия и конского снаряжения важно не только для изучения военного дела; оно может пролить некоторый свет на этническую историю, особенности производства и культурные связи народов нашей страны в древности.
Сложение савроматской археологической культуры, в том числе комплекса оружия и конского снаряжения, относится ко времени, когда первое крупное общественное разделение труда в обширной полосе евразийских степей, возникшее еще в эпоху древнеямной культуры, достигло кульминации и приняло особую специфическую форму. В это время в результате значительного развития производительных сил в среде скотоводческих племен выделялись племена номадов (кочевников и полукочевников), отличающихся по характеру хозяйства от своих предшественников и предков — в основном оседлых пастушеских племен эпохи бронзы, у которых скотоводство как основная отрасль хозяйства еще органически сочеталось с примитивным мотыжным земледелием. Население Евразии перешло на высшую ступень варварства (по периодизации Ф. Энгельса), вступило в свой «героический период», т. е. «период железного меча, но также железного плуга и топора» [1] . На этой ступени исторического развития, которая, по классическому выражению Ф. Энгельса, была «более богата успехами производства, чем все предыдущие ступени, вместе взятые» [2] , население наших степей перешло к более прогрессивному типу хозяйства, к плавке железа и изготовлению из него основных орудий производства и оружия. Этот процесс в развитии производительных сил привел к значительному изменению в общественном устройстве и военном деле евразийских племен.
1
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1947, стр. 214.
2
Там же.
На юге нашей страны складываются союзы родственных племен, каковыми были геродотовы скифы и савроматы. Большую власть приобретают племенные вожди и военачальники, для которых война не только была средством защиты своего племени или союза племен, но в большей степени средством грабежа и обогащения за счет своих соседей или даже отдаленных богатых стран, куда совершали военные набеги северочерноморские варвары. Война для них становится постоянным промыслом.
В период военных походов скифов в страны Переднего Востока складывается новый вид усовершенствованного, преимущественно железного оружия и снаряжения боевого коня, который получил общее название «скифского» вооружения. Савроматское вооружение составляет часть этого «скифского» вооружения, но далеко не тождественно ему. В нем уже были заложены элементы, вызвавшие в дальнейшем появление новых видов оружия и определившие особенности сарматской военной тактики, которые имели свои преимущества по сравнению с оружием и военным делом скифов. Эти новые достижения в развитии военного дела обеспечили сарматам, значительная часть которых вышла из савроматской среды, победу над скифами во II в. до н. э., несмотря на то, что савроматы и сарматы в общественно-экономическом развитии несколько отставали от скифов.
Сарматы в течение ряда веков господствовали в степях Восточной Европы и оказывали существенное влияние на общественно-политическую жизнь городов Северного Причерноморья. Значительная роль их в развитии военного дела древнего мира общеизвестна. Гораздо слабее изучены источники их военного превосходства. В этом отношении чрезвычайно интересен савроматский комплекс вооружения. Довольно хорошая изученность скифского оружия существенно помогает провести необходимые сравнения и отметить особенности савроматского вооружения.
Сравнение с хорошо датированным оружием и конским убором Скифии и Северного Кавказа позволяет наметить эволюцию типов оружия и конского убора у савроматов с VII по IV в. до н. э. Это очень важно для уточнения датировки савроматских археологических комплексов, да и не только савроматских, ибо на Урале, в Сибири, Казахстане и Средней Азии мы встречаемся с оружием и предметами конского убора, чрезвычайно близкими в деталях или даже тождественными савроматским. Следовательно, и для разработки подробной хронологии начала железного века в восточных областях Евразии савроматское вооружение представляет определенный интерес.
Между тем, в историко-археологической литературе оружию и военному делу савроматов не уделялось должного внимания.
Материал по савроматскому оружию и конскому убору накапливался уже в последней четверти XIX в., когда стали известны случайные находки и были проведены раскопки курганов в Оренбургской губернии, в степных областях Поволжья и Дона. До первых обобщающих работ М.И. Ростовцева по скифо-сарматской археологии сведения о находках оружия и конского снаряжения с савроматской территории были лишь частично опубликованы в кратких сообщениях А.А. Спицына [3] , отчете Ф.Д. Нефедова [4] , в статьях местных археологов — членов Оренбургской [5] , Саратовской [6] и Воронежской [7] ученых архивных комиссий, а также в отчетах и известиях археологической комиссии.
3
ОАК за 1895 г., стр. 26–30; ЗРАО, т. VIII, вып. 1 и 2, новая серия. СПб., 1896, стр. 140–169.
4
Нефедов Ф.Д. Отчет об археологических исследованиях в Южном Приуралье, произведенных летом 1887 и 1888 гг. МАВГР. т. III. М., 1899, стр. 1-41.
5
Аниховский А. Раскопки кургана в пос. Красногорском. Тр. ОУАК, вып. XVI. Оренбург, 1906, стр. 69–76; Кастанье И.А. Древности Киргизской степи и Оренбургского края. Тр. ОУАК, вып. XXII, 1910; его же, Отчет о раскопках двух курганов в Уральском уезде летом 1906 г. Тр. ОУАК, вып. XIX, 1907, стр. 101–116; Макаренко Н. Продолжение раскопки кургана около пос. Красногорского Оренбургского уезда. Тр. ОУАК, вып. XVI, стр. 76–94; Попов А.В. Дневник раскопок. II. Курганы на Бердинской горе. Тр. ОУАК, вып. IV, 1898, стр. 113–116; его же, Исследования последних курганов на Бердинской горе 8-11 мая 1905 г. Тр. ОУАК, вып. XVI, стр. 202–205.
6
Зайковский Б.В. Бугор Стеньки Разина. Тр. СУАК, вып. 24, 1908, стр. 44–55; его же, Городище Бельджамен. Тр. СУАК, вып. 24, стр. 33–44; его же, Археологические разведки в окрестностях слободки Даниловки Камышинского уезда Саратовской губернии. Тр. СУАК, вып. 30. Саратов, 1913, стр. 215–228.
7
Тевяшов В.Н. Отчет о раскопках в Острогожском уезде в 1900–1901 годах. Тр. ВУАК, вып. I. Воронеж, 1902, стр. 93-112.
В трудах М.И. Ростовцева, подытожившего успехи дореволюционной русской археологии по скифо-сарматскому разделу, собраны основные сведения о находках оружия и предметов конского убора в Поволжье и Приуралье, дана их общая датировка, но специального анализа этого материала не проведено [8] . М.И. Ростовцев лишь отметил единство оружия со скифским и обратил внимание на значительное сходство оренбургских акинаков с сибирскими кинжалами и довольно раннее появление длинных мечей в Приуралье. Он же впервые поставил вопрос о формировании меча прохоровского типа.
8
Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. МАР, № 37. Пг., 1918; его же, Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 592 и сл.; его же, Skythien und der Bosporus. Berlin, 1931, s. 477–484.
Специальная работа В. Гинтерса о скифских и сарматских мечах [9] , мало затрагивая разбираемую в нашей книге конкретную проблему, интересна для нас материалами, касающимися датировки и эволюции некоторых типов мечей.
Раскопки савроматских и раннесарматских курганов, проведенные советскими археологами на Нижнем Дону (А.А. Иессен, И.И. Ляпушкин), в степном Поволжье (П.С. Рыков, П.Д. Рау, Б.Н. Граков, И.В. Синицын, В.П. Шилов, К.Ф. Смирнов) и в Южном Приуралье (Б.Н. Граков, К.В. Сальников, И.А. Зарецкий, Д.И. Захаров, М.П. Грязнов, В.С. Сорокин, К.Ф. Смирнов, М.Г. Мошкова), обогатили наши знания по данному вопросу. Значительная часть новых находок уже опубликована.
9
Ginters W. Das Schwert der Scythen und Sarmaten in Sudrussland. Berlin, 1928.
Публикуя материалы раскопок, советские исследователи не раз касались отдельных вопросов истории савроматского оружия и конского убора или военного дела савроматских племен в целом [10] . Здесь следует в первую очередь указать работы П.Д. Рау [11] , Б.Н. Гракова [12] , А.И. Мелюковой [13] , В.Д. Блаватского [14] , а также отдельные высказывания Н.И. Сокольского [15] , В.П. Шилова [16] , К.Ф. Смирнова [17] и Е.К. Максимова [18] .
10
В дальнейшем изложении, в тех случаях, когда упоминаются уже опубликованные материалы, мы ограничиваемся ссылкой на издание.
11
Rau Р. Die Graber der fruhen Eisenzeit im Unteren Wolgagebiet. Pokrowsk, 1929.
12
Grakov B. Monuments de la culture scythique entre le Volga et les monts Oural. ESA, III. Helsinki, 1928, p. 25–62; его же, Deux tombeaux de l’epoque scythique aux environs de la ville d’Orenbourg. ESA, IV, Helsinki, 1929, p. 169–182; его же, Пережитки матриархата у сарматов. ВДИ, 1947, № 3, стр. 100, 121.
13
Мелюкова А.И. Вооружение, войско и военное искусство скифов. Архив ИА, № 1011 (кандидатская диссертация. М., 1950).
14
Блаватский В.Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954, стр. 113 и сл.
15
Сокольский Н.И. Боспорские мечи. МИА, № 33, 1954, стр. 137 и сл.
16
Шилов В.П. Калиновский курганный могильник. МИА, № 60, 1959, стр. 424, 425, 432–434, 460.
17
Смирнов К.Ф. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и южного Приуралья I в. до н. э. — IV в. н. э. (кандидатская диссертация. М., 1945); его же, Вопросы изучения сарматских племен в советской археологии. Сб. «Вопросы скифо-сарматской археологии». М., 1954, стр. 200–203; его же, Курганы у сел Иловатка и Политотдельское Сталинградской области. МИА, № 60, 1959, стр. 319, 320.
18
Максимов Е.К. Меч и копье из коллекции Саратовского музея. СА, 1959, № 1, стр. 201–203; его же, О хронологии савроматских памятников Нижнего Поволжья. Тр. Саратовского областного музея краеведения, вып. III. Саратов, 1960, стр. 90 и сл.