Вопар
Шрифт:
Надя мгновенно уловила изменения в его эмоциях.
– Стой. Серьезно? Дим, я не знаю, может, просто я тебя люблю!
– Нет, Надь, любят иначе.
Его окатило злобой, однако, пройдя через его сознание, чужой эмоциональный всплеск тут же бесследно растворился, словно и не было его.
– Да, пошел ты!
– С удовольствием, нестабильная.
– Урод!
Парень молча обогнул подругу, еще раз свернул налево, направляясь в их со Стасом комнату, и только, оказавшись внутри, позволил себе немного расслабиться. Сосед учился на год старше, готовился к выпуску, так что денно и нощно
– Слушаю, - бархатный баритон отца Алексея всегда вводил его в состояние странного вседоверия, еще с самой первой встречи. Хотя может, дело в искренности и спокойствии этого мужчины.
– Дим, за тобой приехать?
Парень молчал, душу съедали сомнения.
– Значит, сейчас подъеду.
Хой отключил соединение, что либо отвечать уже не имело никакого смысла, отец Алексей принял решение, а ежели так, то отступать иерей не станет.
Мужчина вздохнул, откинув полу рясы, убрал телефон в карман. Снова мальчишке плохо. Тяжелый крест достался сироте. Ничего, с божьей помощью все сладится, нужно просто потерпеть.
– Витька! О чем думаешь? Что за Дима?
– Николай настороженно следил за старым боевым товарищем.
– Бежать мне надо.
– Бежать будешь, бородой не тряси, прохожих распугаешь.
Отец Алексей, взмахнув широким черным рукавом, снисходительно похлопал друга по плечу.
– Все сделаю, как просишь, грешная душа. Железо когда привезешь? Вчера обещал.
– Тыловик-снабженец, Витек, - это диагноз до конца жизни. Да?
– Не уходи от ответа.
– А где проповедь? Ты что... Правда что серьезное?
Иерей грустно улыбнулся.
– Правда.
Николай нахмурился, забыв шутливый тон, и растерянно развел руки.
– Накладки с бухгалтерией вышли, вот и задерживаемся. Все будет твоей ребятне, не бойся. До завтрашнего вечера доставим в лучшем виде, - мужчина докурил, затушил окурок в пепельнице, прикрыл окно и, дойдя до стола, вынул из ящика ключи от машины с документами.
– Куда тебе? Давай подброшу, все равно Дашке подарок покупать.
– Лучше я сам.
– Ясно, - Николай не стал вдаваться в подробности, Витька и до сана-то больно разговорчив не был, а теперь и вовсе об избранном поприще не распространялся, разве что Олеся его все знала по прежнему, как и десятилетие назад.
– Хоть скажи, как попадья твоя поживает.
Виктор глубоко вздохнул, почувствовав знакомую слабую злость. Ревность - грех, и избавиться от нее, как оказалось, сложнее всего.
– Так ты в гости с Дарьей приходи, она ее накормить все мечтает как в детстве.
– Да-а, ее блины - это что-то!
– Николай вдруг сообразил, что в очередной раз позволяет себе лишнего. Нет, не на словах, со слоами все хорошо, контролировать их легко, зато интонации сложнее. Наедине с самим собой урвать хоть одну маленькую фантазию допустимо, но вот так забыться и позволить услышать в голосе очевидное...
Всепонимающие карие глаза друга, окруженные сеткой тонких морщинок, внимательно по-доброму следили за ним. Мужчине захотелось провалиться сквозь землю. Каждый
раз одно и то же. Каждый раз он где-нибудь прокалывается по мелочи. Нет, нет, да и всплывет старая любовь. Вроде и времени прошло немало, и друга жена, и его никогда не была, а все одно, порой по ночам как мальчишке снится мягкая улыбка, поцелуй, которого никогда не было и не будет, а еще счастье, коего тоже никогда не будет. Николай с ужасом осознал, что мечтает о Витькиной жене в его присутствии.– Идем?
– не нужно быть особым, чтоб понять, где бродили короткое мгновение мысли друга. Иерей широким шагом прошел к выходу, убивая в душе недостойные эмоциями.
– Вить...
– Да?
Николай набрал побольше воздуха, давно пора поговорить на эту тему, хоть объяснить, что он ничего паршивого не имеет в виду, просто справиться с собой все как-то не выходит.
– Вить, слушай...
– осекся.
– Дашка опять на свидание с каким-то упырем собралась, - на одном дыхании выпалил мужчина, мысленно обозвав себя трусом.
Они миновали коридор и спустились к лифтам.
– Это ты ко мне сейчас как к другу обращаешься или как к...
– Как к другу.
– Тогда поверь, но проследи.
– Тактику подтвердил.
– Обращайся, - улыбнулся Виктор и ступил в пустую кабину железного поборника человеческой лени.
Двор гимназии кипел, гудел и скулил полицейскими маячками. Отец Алексей почти бегом приблизился к проходной.
– Добрый вечер!
– охранник искренне улыбнулся священнослужителю.
– Добрый. Что там?
– Не имею полномочий отвечать, - расстроенно развел руками мужчина.
– Вы с руководством пообщайтесь лучше.
Иерей кивнул и прошел внутрь, миновал двор, внимательно прислушиваясь к обрывкам разговоров учащихся и работников учреждения. Директор школы обнаружился в вестибюле.
– Доброго дня, вам, Лев Константинович.
– Что?
– пожилой, низкий мужчина в очках с квадратной оправой испуганно обернулся, отвлекшись от беседы с полицейским.
– А, это вы, отец Александр... Алексей. Забирайте Димку, только его мне сегодня еще не хватало.
– Что произошло-то? Может, помощь какая нужна?
– Отец Алексей!
– с лестницы к ним слетела худощавая особа неопределенного возраста.
– Это ужас что! Нужно что-то делать. Настюша чуть не погибла, не верю, что она сама, они как-то умудрились ее заставить!
Виктор кивнул, ожидая продолжения.
– Любовь Ивановна, - сердито одернул женщину директор.
– Мне казалось, Вы были заняты.
– Да, да, извините, - библиотекарь виновато опустила голову, развернулась и все так же бегом скрылась в глубине коридора первого этажа.
– Настя Алешина?
– Вы знали пострадавшую?
– заинтересовался полицейский.
Отец Алексей кивнул, сделавшись вдруг величественным и одухотворенным. С разными людьми лучше всего беседовать, находя индивидуальный подход. С некоторыми госслужащими более всего действенен именно образ высокого священнослужителя. Бог знает причины.
– Откуда?
– Порой факультатив о вероисповедании вел я и помню всех учеников.
– Что вы можете сказать о девочке? Как себя проявляла? С кем общалась?..