Воплощение снов
Шрифт:
Страшилищем даже он Лавинию бы не назвал. Но, увы, она была средоточием всего, что ему категорически не нравилось в женщинах: бесцветная, безгласая, вечно чем-то напуганная, к тому же плоская, как доска, да еще эти глаза — ни глубины, ни искры, вода-водой. Один в один папочка-герцог, с привычным отвращением подумал маркиз, уже несколько нетрезво удивившись тому, как это несуразное дитя ухитрилось взять от обоих родителей только самое худшее. Он заглянул в опустевший бокал и протянул руку к графину. На самом деле, и внешность жены, и ее заикание, порой раздражающее еще сильнее, чем весь ее пришибленный вид, и даже ее гробовое молчание в постели — не поймешь, жива вообще или нет — все это было еще полбеды. С этим Астор уж как-нибудь бы смирился. Но то, чья кровь текла
«Хоть Руту назад возвращай», — мрачно подумал маркиз, вспомнив свою бывшую горничную. Рута, пусть и успевшая еще летом надоесть господину до смерти, была не чета его супруге, причем во всех смыслах. И, пожалуй, мелькай она тут перед ним по дому, ему бы даже вина сейчас не понадобилось. Но был риск сорваться. А этого Астор позволить себе не мог — само собой, верность супруге он хранить до гроба не собирался, однако пока что вынужден был это делать, играя на публику роль счастливого молодожена. Не время, еще не время. И нельзя давать ей повод — она сама должна ему его дать.
В чуть прищуренных глазах маркиза Д'Алваро промелькнуло мстительное удовлетворение. Что и говорить, новоявленный тесть проявил отменную прыть, заполучив его к себе в зятья, но кое-чего он не учел… Астор ни разу не был женат до Лавинии, а бастардов плодят направо и налево далеко не все — поэтому отсутствие у маркиза наследников ни у кого не вызывало вопросов. И то, что детей он иметь, вероятно, попросту не может, тоже никому не приходило в голову. Вот и Герхарду эль Виатору не пришло. «А доказать, что дело во мне — это нужно еще постараться, — думал Астор, уже даже с некоторой снисходительностью поглядывая на жену. — Супружеским долгом я не пренебрегаю, и песок с меня, слава богам, еще не сыплется. Верность тоже налицо — уж перебьюсь год-другой на этом сухом пайке… А та слащавая сказочка, которой Герхард накормил светских сплетников, и вовсе мне на руку! Осталось потерпеть это недоразумение, пока Кассандра не закончит Даккарай и не получит распределение, а там с меня и взятки гладки — я имею полное право потребовать расторжения брака, сославшись на бесплодие супруги, и ни один храмовник мне в нем не откажет».
Маркиз Д'Алваро улыбнулся своим мыслям. И занеся над бокалом графин, посмотрел на Лавинию. Вино, не вино, а плечи и впрямь недурны. Только чего ради она сегодня вдруг так разоделась?
— Вы не замерзли? — с усмешкой, которая сейчас вполне даже могла сойти за добродушную, поинтересовался он. Хмельное и мечты об отмщении настроили Астора на мирный лад. Лавиния подняла на мужа свои прозрачные глаза.
— Н-нет, — с робкой улыбкой отозвалась она. — Камин в-ведь растоплен…
Астор хмыкнул. Означенный камин больше чадил, чем грел, так что последние слова супруги, учитывая ее уже начавшие синеть губы, прозвучали крайне неубедительно. Впрочем, пусть хоть в ледышку превратится, если уж ей так приспичило. Его сиятельство пожал плечами и сделал глоток вина. Горло дерет, однако. Откуда Гарет выкопал этот бочонок?.. Надо бы притормозить, вынужденно признал Астор, а то ведь до дела сегодня так и не дойдет, а он битых два дня настраивался.
— Я хотела спросить, — услышал он голос жены. Лавиния сегодня была на удивление разговорчива и даже почти не заикалась. И плечи, опять же… Нет, с вином точно пора завязывать — такие праздники нечасто выпадают!.. Маркиз Д'Алваро решительной, пусть и не совсем твердой рукой вернул бокал на стол и, как мог, изобразил, что он слушает. Лавиния, волнуясь, повторила:
— Я хотела спросить… Левое крыло д-дома — оно ведь заперто? Или мне показалось?..
— Заперто, — подтвердил Астор, все внимание которого в этот момент было сосредоточено на едва прикрытых золотистым кружевом плечах супруги. Ну надо же, у нее и шея, оказывается, есть, причем тоже вполне ничего себе… «Э, — сам себе вынес приговор он, —
да ты никак набрался, приятель?» Маркиз поднялся с кресла, подойдя к камину, подбросил в огонь пару поленьев и вновь обернулся к жене. — Левое крыло самое старое, оно давно непригодно для жизни. А почему это, собственно, вас так интересует?Лавиния, смутившись, на миг опустила глаза.
— Я п-просто… Просто подумала… Правое ведь, наверное, целиком отведено под гостевые спальни, а тут совсем н-немного места. И лестница слишком близко, я подумала, что когда появятся… д-дети… — она смутилась еще сильнее, но все-таки после паузы закончила:- Ведь нужна будет детская, и, может быть, комната для игр…
Услышав слово «дети» маркиз Д'Алваро не смог сдержать саркастической ухмылки. Учитывая то, о чем он сам думал каких-то пару минут назад, ситуация была в чем-то даже комичная. Однако его супруга, к их общему счастью, не умела читать чужих мыслей. Она тихонько вздохнула и сказала:
— Но если там нельзя жить, тогда конечно, я понимаю… А п-просто осмотреть крыло изнутри мне можно?
Астор неопределенно шевельнул бровью:
— Не вижу препятствий. Пол там, вроде бы, еще не проваливается… Послушайте, к чему весь этот шелк и ленты?
Лавиния, очевидно не готовая к такому резкому переходу, растерянно моргнула. И пролепетала виновато:
— Я п-просто… Вам не нравится?
Маркиз задумчиво прищурился.
— Ну почему же, — протянул он, взглядом скользя по тонкому кружеву ее платья. — Впрочем, если вы решите его снять, я возражать не буду.
Последняя фраза прозвучала по меньшей мере двусмысленно. «Но что-то в этом определенно есть, — подумал Астор, глядя на вновь растерянно заморгавшую жену. Намека она, похоже, не поняла. — Я и так уже перебрал, момент бы не упустить… Кой демон разница — спальня или столовая? Опять же, хоть какое-то разнообразие».
Он кивнул своим мыслям и, не откладывая, потянулся к ремню. В глазах Лавинии, глядевшей на него снизу вверх, промелькнула неясная тревога.
— Что вы д-делаете?..
— Пока ничего, но планирую это поправить, — хмыкнул маркиз, беря курс на стол. Посетившая его идея и выпитое вино, уже основательно ударившее в голову, требовали немедленных действий. А учитывая тот факт, что плечи его супруге точно достались не от костлявой маменьки…
Лавиния догадалась о намерениях мужа слишком поздно — только когда он, в два шага оказавшись рядом, выдернул ее из кресла, отвернул от себя и, притиснув к столу, взялся за шнуровку на ее платье. Бледные щеки маркизы Д'Алваро вспыхнули.
— В-ваше сиятельство! — выдохнула она. — В-вы же не собираетесь… п-прямо здесь…
— Еще как собираюсь, — невнятно донеслось сзади, одновременно с шорохом распускающихся лент. — Или вы что-то имеете против?
О, она имела, и еще как, но разве она могла ему об этом сказать?.. Лавиния, попытавшись вывернуться из рук супруга, но не преуспев, затравленно обернулась:
— П-пожалуйста! Это нехорошо… В-ведь сюда могут войти и…
— И что? — муж уже расправился с платьем, но, судя по неразборчивым ругательствам вполголоса, обнаружил под ним еще и корсет. — Это мой дом. А мои слуги и не такое видели… Демон его раздери, не шнуровка, а морской узел!
«Да и пес с ним», — подумал он, наклоняя обреченно пискнувшую жену вперед и, не чинясь, задирая на ней юбки. Так выйдет быстрее, чем из проклятого шелка ее выцарапывать, тем более, что смотреть там все равно особо не на что.
— Ваше сиятельство!.. — дрожащий голос Лавинии с трудом пробился в затуманенное сознание, но маркиз отмахнулся от него, как от досадной помехи. Если она еще что-то и говорила, он этого уже не услышал.
…В прозрачной лужице, натекшей из опрокинутого и чудом не разбившегося бокала с водой, плавали красные огненные всполохи: камин, отчадив свое, наконец разгорелся, как ему и положено. Однако Лавинии Д'Алваро, неподвижно сгорбившейся в кресле у края стола, уже не было до этого дела. Низко опустив голову и уронив руки на колени, она сидела, уставившись в пол сухими, потухшими глазами, и слушала, как трещат поленья в очаге.