Воплощение страсти, или Красота – большое испытание (Утомленные счастьем, или Моя случайная любовь)

– Я что-то не понял, – запоздало встрепенулся Толик. – Ты решил взять эти деньги себе?

– Конечно. В настоящее время я остро нуждаюсь именно в такой сумме. Представляешь, как я удивился, когда сегодня ночью Ленка мне её принесла. Все по-честному. Я забираю деньги и молчу о том, что ты убил своего брата.

– Но… Часть этих денег я должен отдать одному очень важному человеку…

– Это уже твои проблемы. Полагаю, тебя не слишком прельщает перспектива оказаться в тюрьме?

Толик усмехнулся и смачно сплюнул на пол.

– Ладно, кореш. Тогда я тебе скажу одну вещь. Деньги ты получил из рук грязной шлюхи. Твоя Ленка – проститутка. По ночам она трахается в гостинице с иностранцами и этим зарабатывает себе на жизнь. Когда Драный с товарищем чистили американца, Ленка мылась в ванной. Её тогда чудом не убили. Не знаю, как ты, но я бы не смог влюбиться в проститутку и уж тем более принять от неё деньги. Мне кажется, что это унижает мужское достоинство.

– Макс, не слушай его! Он всё врёт! – срывая голос, крикнула я и запустила пустой кружкой в Толика.

Он успел наклониться, и кружка, ударившись о стену, с грохотом разлетелась на мелкие куски.

– Дура ты ненормальная, – покрутил пальцем у виска Танькин ухажёр.

– Ты мне за эти слова ответишь, – схватив Толика за шиворот рубашки, взревел Макс. – Как ты посмел сказать такое о моей женщине!

– А что я такого сказал? Твоя женщина шлюха до мозга костей. У неё отбоя от клиентов нет.

Макс отпустил Толика и растерянно посмотрел на меня.

– Лена, скажи, что это неправда. Если этот урод соврал, я не задумываясь прострелю ему башку.

Сердце моё остановилось, не в силах перенести чудовищной боли. По щекам, размывая остатки вчерашней туши, потекли слёзы. Были они горькими на вкус.

Мамочки родные, за что же такая невезуха? Встретила наконец мужчину, которого смогла полюбить. При моей-то профессии это уже похоже на чудо. Надеялась на счастье. Выбраться из грязи хотела. Думала всё забыть.

Забыла, называется. Нашёлся доброжелатель, напомнил. Спасибо ему.

– Макс, это правда, – опустив голову, сказала я.

– Правда?

– Да… До того, как мы познакомились, я была проституткой.

– Ты спала за деньги?

– Да… Сначала за маленькие, потом за большие…

– Лена, я не верю тебе, – побледнел Макс.

– Я теперь и сама в это не верю, но… Знаешь, Максим, пять минут назад мне казалось, что ты и есть та единственная соломинка, с помощью которой я наконец выкарабкаюсь из грязи. Пожалуйста, не смотри на меня так, словно я совершила какое-то преступление!

– А разве проституция это не преступление?

– Нет, Максим, нет. Это вид заработка. Я не хочу и не буду оправдываться. Боже мой, как я боялась, что ты рано или поздно всё узнаешь! Мне было физически больно от одной мысли об этом. Больше всего на свете мне хотелось забыть о своём прошлом, вычеркнуть его из памяти, но… Проститутками становятся не от хорошей жизни, Максим. Шлюхи – несчастные женщины, поверь мне. Да, я действительно была одной из них, но я искренне хотела выбраться из этого омута. Выбраться с твоей помощью, дорогой мой, ведь ближе и дороже тебя у меня никого нет, никого…

– И ты ещё хотела, чтобы я на тебе женился? – изумлённо спросил Макс.

– Да, я хотела выйти за тебя замуж, – плача, кивнула я.

– И ты собиралась стать матерью моих будущих детей?!

– Да, да, да…

– Лена, на проститутках не женятся…

– Неужели я не заслуживаю прощения? Ты же сам говорил, что мы оба вылезли из дерьма…

– Извини, Лена, но в таком дерьме, как ты, я лично не был.

Эти слова прозвучали для меня как пощёчина.

Макс вынул из кармана пакет с баксами, бросил его на стол и, ссутулившись, вышел из кухни. Я не стала окликать его. Зачем? Был ли в этом смысл?

Возможно, я и в самом деле не имею права на прощение.

Входная дверь едва слышно хлопнула, оборвав последнюю надежду.

Толик дополз до стола, взял свёрток с деньгами и поспешно сунул его в карман своих брюк.

– Вот сволочь, с моим пистолетом ушёл, – скривился он, пытаясь подняться. – Ладно, хоть баксы оставил. Подумаешь, гордый какой! Я бы на его месте не стал разбрасываться!

– Оставайся лучше на своём месте, – вздохнула я.

Танька подбежала к Толику и помогла ему встать.

– Толик, ты потерял много крови, тебе нельзя ходить, – запричитала она. – Давай поедем к доктору, а потом я накормлю тебя куриным бульоном.

Я брезгливо передёрнула плечами.

– Ты ещё ему кашки свари или яичко вкрутую. Давай выхаживай этого гадёныша. Деньги у тебя теперь есть, так что особых финансовых проблем не возникнет. Тебе ведь безразлично, какой ценой они достались.

Танька, подбоченясь, зашипела, как змея:

– А мне плевать на то, что он натворил! Я не сволочь, чтобы человека в таком состоянии бросать! А твой Макс тоже хорош! Расстрелялся тут! А вдруг он ему какие-нибудь связки повредил? Может, он теперь на всю жизнь калекой останется!

– Базарная ты баба, Танька, а ещё учительница! – громко крикнула я и выбежала из квартиры.

Поймав такси, я села на заднее сиденье и тупо уставилась в окно. Вот и иссяк стремительный водоворот моей любви… Ещё совсем недавно голова кружилась от счастья, а теперь – пустота. Беспросветная, кромешная пустота…

– Девушка, вам плохо? – участливо спросил таксист.

– Нет, мне хорошо.

– Вы ведь плачете?

– Вам показалось. – Губы растянулись в дежурной улыбке.

Зеркальце над лобовым стеклом отражало его лицо. Симпатичный, интересный мужчина, лет примерно сорока пяти… Седые виски, высокие скулы… Наверное, при такой работе он многое повидал в жизни.

– Скажите, а вы бы смогли полюбить проститутку?

– Что? – Таксист бросил на меня заинтересованный взгляд.