Вопреки друг другу

В так называемом предбаннике висели зеркала в пол, окружённые розетками, огромными фенами для волос, столиками с салфетками и даже полупустыми бутылочками со средством для снятия макияжа…

На выходе из душевой Даша свернула в узкий проход, распахнула дверцу одного из красных шкафчиков, осмотрела его изнутри, забрала с верхней полочки маленький ключик и повернулась ко мне.

— Вот Ваше место. Устраивает? Здесь из дверей не дует хотя бы… Вещи раскладывайте, я Вас в цех отведу.

Я кивнула и молча принялась распихивать по шкафу одежду, которую всё это время тащила огромным свёртком в руках.

Господи, я точно сошла с ума, когда пришла сюда устраиваться на работу…

После пяти минут блуждания по этим катакомбам, когда я уже окончательно потерялась в том, куда и зачем мы свернули, а в ушах настойчиво нарастал какой-то неясный далёкий гул, Даша остановилась перед очередной ничем не примечательной железной двустворчатой дверью и обернулась ко мне.

— Вот, возьмите, — она протянула мне крошечную прозрачную пластиковую коробочку с берушами. — Там очень шумно. Перчатки мастер сам выдаст.

Я зажала коробочку в ладони и растерянно кивнула.

Дарья потянула за ручку, открывая створку…

…На меня неожиданно обрушился шум. Нет, не просто шум, а ШУМ… Скрежещущий, скрипящий, звенящий, пыхтящий, отражающийся от стен, хрипящий и тонущий в различных тональностях, оглушающий, продирающий до самых костей, выворачивающий наружу слуховые рецепторы… Как давно не смазанный гигантский механизм какого-нибудь сказочного механического мира. Чудовищно…

…В следующую секунду волна обжигающе-горячего удушливого воздуха ударила в лицо, опалив глаза и заставив судорожно глотать кислород в панической попытке резко перестроить работу лёгких и заставить всю дыхательную систему войти в новый ритм.

…А потом я увидела сам цех…

Колоссальных размеров помещение, тянущееся высоко под потолок и уходящее далеко вниз. Шагнула дальше, останавливаясь у перил небольшой площадки, на которую меня вывела Даша. Как-то подозрительно закружилась голова… Из Тохиных рассказов я представляла себе всё… не совсем так, наверное.

Буквально в нескольких метрах от нас хрипел, скрипел и звенел огромный широкий конвейер, по которому в несколько десятков ровных рядов ехали блестящие, отливающие синевой в ярком свете ламп и прожекторов бутылки. Ехали потрясающе медленно и слаженно, на краю чуть притормаживали и по одной уверенно соскальзывали на узкую транспортёрную ленту… По ней гораздо веселее бежали стройным рядком сквозь какие-то вагончики оборудования, спускались вниз на первый этаж по отвесному конвейеру, плыли дальше почти до самого конца цеха, который я просто не могла охватить взглядом… И таких линий было, кажется, четыре штуки, а по одной из них с бешеной скоростью ехали маленькие банки…

— Пойдёмте! — Дарья практически прокричала это мне в ухо и потянула за рукав.

Оглушённая и слегка ошалевшая от происходящего, покорно пошагала за ней, сворачивая в узкий проход между стеной и огромной гудящей квадратной аркой, из которой выходили бутылки. Через несколько метров за поворотом выросла стеклянная перегородка, сквозь закрытые вертикальные жалюзи которой просматривался пустующий кабинет с длинным столом и задвинутыми стульями, за ним ещё один…

— Сюда, — девушка кивнула на небольшую пластиковую дверь.

Робко переступила порог вслед за ней.

Едва нами закрылась дверь, все посторонние звуки резко оборвались, оставаясь снаружи… Осталась только звенящая тишина, неожиданно дезориентирующая в пространстве маленького кабинета, где за компьютерным столом сидел человек в спецодежде.

Мужчина повернул голову на стук двери, равнодушно окинул меня пустым взглядом, снова отвернулся к экрану…

— Новенькая?

— Да, — Даша с готовностью кивнула и положила на край стола какую-то папку. — Вообщем, Иван Ильич, дальше сами. Мне пора.

Я посторонилась, пропуская к выходу девушку, на лице которой явно читалось облегчение.

— Сами так сами, — пробормотал Иван Ильич монитору, но тут же стремительно развернулся вместе с креслом ко мне. — Как звать?

— А-аня… — состояние какого-то ошеломляющего шока было настолько сильным, что я не меньше секунды вспоминала собственное имя.

— Аня… Я Иван, мастер смены. Со всеми проблемами и вопросами прямиком ко мне, поняла? Никаких "а я не знала" и "я не думала", договорились?

Чёрт, у меня на лице это читается, да?!

— Поняла, — я кивнула, почему-то пряча улыбку.

Этот невысокий худощавый дядечка за пятьдесят мне определённо нравился. Если хоть несколько человек среди коллектива наберётся таких, то всё не так уж и плохо…

— Так, распишись за технику безопасности, которую я тебе сейчас внушать буду. И за вводный инструктаж, который я тебе потом расскажу. И пошли в цех, нечего тут штаны просиживать. Наглядно — оно обычно лучше доходит…

Вопреки моим предположениям, выйдя из кабинета, мы отправились не к дальнему краю цеха, куда уезжали готовые бутылки, а в противоположный конец, ближайший к нам.

— Здесь тебя быть не должно, поняла? — Иван Ильич орал мне прямо в ухо, перекрикивая адовый грохот и шум, который здесь был просто невероятным. — Показываю только потому, что все новенькие сюда из любопытства суются…

Зрелище действительно было захватывающе любопытным…

Откуда-то сверху, из нагромождения железных механизмов, агрегатов и узлов на большой скорости падали жидкие капли раскалённого огненного стекла… Я не могла уследить глазами за всеми слаженными манипуляциями и синхронными движениями колоссальной жуткой стеклоформующей машины перед нами, но буквально за секунды на конвейерную ленту выставлялись готовые горячие бутылки… Много…

Иван Ильич пытался показать пальцем, где там черновые формы, где чистовые, но мой паникующий от избытка информации разум отказывался принимать такие объёмы и масштабы увиденного. Ещё Иван прокричал о том, что температура готовой тары около шестисот градусов, но для меня подобные цифры не представлялись возможными для понимания…

Спустя три минуты зачарованного наблюдения за процессом создания стеклянных изделий, он подтолкнул меня обратно к проходу. Показал на длинную арку, куда после формирования штабелями заезжали бутылки — это оказалась печь обжига, а после неё каждый ряд тары обрабатывался каким-то там напылением…

Спускаясь по крутой железной лестнице на первый этаж, я наконец-то вдохнула более прохладный воздух и заново оглядела цех. Здесь уже не было так жарко и шумно, хотя от нормальных эти параметры в любом случае были невероятно далеко.

Тут тянулось инспекционное оборудование — вагончики, шкафы, карусели… Всё это имело какие-то там названия, но я даже не пыталась их запомнить, уяснила только то, что настройка всевозможных браков стекольной продукции очень тонкая и требует определённых навыков и усилий…