Вопреки предсказанию

— А вот и наша Марена, — спокойно заметил Иван, глядя на женщину. — Коротает время в ожидании наказания.

На грязном лице пленницы отразился ужас, она прохрипела:

— Пощадите меня.

— Как я могу это сделать? Ты нарушила клятву Огненного братства и будешь предана огню в следующее воскресенье. — глухой стон заглушил его последние слова. Марена подползла к ногам Сатанова.

— Простите меня! Пощадите! Я не смогу это вынести! Я боюсь.

Он брезгливо поморщился и оттолкнул женщину ногой. Марена выла, как раненый зверь, пока Сатанов запирал дверь темницы.

На улице Нина схватила Ивана за руку, в ее глазах стояли слезы.

— Пожалуйста, прошу вас. Не надо ее наказывать. Я… я сделаю все, что вы хотите, только оставьте ее в живых.

— Почему ты просишь за нее? Ведь ты ее даже не знаешь.

Нина не стала возражать. Рассказывать, что они были знакомы, не имело смысла.

— Теперь, когда ты знаешь суровые законы нашего братства, я думаю, ты не будешь возражать против того, чтобы надеть черный пеньюар? — спросил он, искоса поглядывая на нее.

Нина остановилась и серьезно посмотрела на Ивана. Сейчас она даже не испытывала страха, только отвращение.

— Я боюсь, что вы серьезно больны.

Он расхохотался.

— Это просто игра, в которой я зашел слишком далеко. Настолько далеко, что мне теперь уже не остановиться. Более того, мне это нравится. Мне нравится быть Богом, а ведь Бог часто оказывается жестоким. А сейчас думаю, нам надо пообедать.

Накрытый на двоих стол ломился от всевозможных закусок. Нина вспомнила серое картофельное пюре, которое увидела в столовой, и ее затошнило.

— Я заказал устриц, — довольно сообщил Иван, разворачивая на коленях салфетку. — Их доставили самолетом специально для нас. Надеюсь, ты проголодалась?

Глава 57

Василий еще спал, когда услышал стук в дверь. «Это, наверно, Алексей», — подумал он, торопливо накидывая халат и приглаживая на ходу волосы. Через окно веранды он увидел у крыльца молодого человека в черных джинсах и белой футболке.

— Ну, ты даешь! — пробормотал Василий, впуская его. — Тебя невозможно узнать без твоей рясы.

— Там, куда мы едем, ни к чему привлекать лишнее внимание. К тому же, боюсь, у тебя ошибочное представление об одежде священников. Например, у меня есть пижама. Я ее одеваю для сна.

Василий хмыкнул. Этот Алексей был ему более симпатичен. Да и держался он свободнее, словно сбросив черную одежду, оставил всю свою серьезность.

— А ты долго спишь, — заметил Алексей, скользнув взглядом по его растрепанным волосам и наспех запахнутому халату.

— Сам не знаю, как получилось.

— Да ладно, у нас есть время, — мирно заметил Алексей, усаживаясь в кресло. — Я хотел тебе рассказать… — он замолчал, удивленный тем, что он увидел в крест в вырезе распахнутого халата.

Заметив его взгляд, Василий поспешил объяснить:

— Нина всегда носила этот крест. Он принадлежал ее отцу. Вчера обнаружил под подушкой разорванную цепочку.

— Понятно, — Алексей не отрывал взгляда от крестика. — Я подключился к услуге, о которой мы вчера говорили. Сегодня утром мне повезло. Первый же набранный номер ответил. Удалось выяснить район. Это Конобеевка.

— Конобеевка. Так это же совсем недалеко отсюда, — обрадовался Василий. — Давай поедем туда, — сразу загорелся Василий.

— Собирайся. Я пообещал позвонить, но забыл взять твой номер телефона.

— Я буду готов через пять минут.

Пока его не было, Алексей взял в руки портрет Нины и долго смотрел на ее лицо. Услышав шаги, поставил потрет на место. Когда они вышли из дома, Василий посетовал:

— Эх, жаль машины нет, мигом бы добрались.

— Машина есть, — Алексей кивнул в сторону припаркованного черного «форда» с затемненными стеклами.

— Откуда у тебя такая крутая тачка? — удивился Василий.

— Долгая история. — священник щелкнул сигнализацией, и распахнул перед Василием дверь. — Если хочешь, я расскажу тебе по дороге.

— Конечно, хочу, — Василий уселся на переднее сидение и почти с детским восторгом наблюдал за панелью приборов. Машина мягко тронулась с места. Алексей уверенно вел машину по дороге, словно занимался этим каждый день, а между тем никто в Тучково не видел его за рулем. Слухи разносятся быстро. Василий не выдержал.

— Так откуда у тебя машина?

— Я понимаю, что ты удивлен. Ведь кто, как не мы, не должны быть привязаны к материальному. Но так получилось, что этот автомобиль мне подарил отец. У меня не хватило духу отказаться, потому что это означало бы снова испортить с ним отношения. Я поставил его на стоянку и использую только в исключительных случаях. У отца своя фирма по продаже автомобилей. Естественно, он лелеял надежду, что после школы я пойду к нему работать, чтобы в будущем принять его дело. Но я поступил в семинарию.

— Наверно, отец был в ярости?

— Не то слово. Мы с ним и раньше часто ссорились. Он не понимал, как можно целыми днями сидеть и читать. У меня даже друзей не было.

— Вы жили вдвоем с отцом?

— Нет, и с мамой тоже. Мои родители познакомились еще в школе, у нас была дружная семья. Все изменилось, когда у отца появились деньги. Он перестал интересоваться семьей. Мы с матерью очень переживали, но его было не остановить: рестораны — девочки, девочки — рестораны. Именно тогда я стал задумываться, что происходит вокруг меня. Хотел знать, зачем я пришел в этот мир. Отец называл меня блаженным и частенько спрашивал, почему мне не живется, как другим парням. Говорил, что мы бы лучше понимали друг друга, если бы я пил пиво с друзьями, курил и сидел на лавке с девчонками во дворе. Я переживал из-за матери, она часто плакала. Предлагал ей уехать вдвоем, но она боялась оставить отца одного и продолжала терпеть, когда он возвращался пьяным или не возвращался вовсе.

Однажды отец не ночевал дома неделю. Мать совсем извелась. Не в силах более сидеть дома, я вышел прогуляться. Забрел я тогда далеко от дома. Иду по какой-то незнакомой мне улице и вижу: стоит церковь — красивая, белокаменная, с синими куполами. Я зашел в церковь, а там у каждой иконы картонки с молитвами. Купил свечей и стал читать молитвы перед каждой иконой. Молил Бога, чтобы он вернул отца в семью.

— И что, помогло?

— Помогло, — грустно улыбнулся Алексей. — Только не так, как я думал. Однажды, возвращаясь пьяным за рулем своего новенького «мерседеса», отец не справился с управлением и врезался в грузовик. Пострадал только он. Девушка, которую он вез, отделалась парочкой ушибов. — Алексей замолчал, сделав вид, что озабочен дорогой. Было видно, что спустя годы ему все еще тяжело вспоминать об этом. Когда он заговорил, его голос звучал еще глуше. — После катастрофы отец навсегда остался прикованным к инвалидной коляске, а я ужасно перепугался. Решил, что все случилось из-за того, что я слишком усердно молился. Промучившись несколько дней, снова пошел в церковь. На исповедь. Тот священник очень помог мне. Спустя время, стал замечать, что Бог, хоть и лишил моего отца ног, все же каким-то непостижимым образом вернул мир в семью. Тогда я осознал, что несчастья даются человеку, чтобы он понял свои ошибки. Теперь отец не мог обойтись без матери, и она терпеливо ухаживала за ним. Именно она смогла убедить его, что с потерей ног жизнь не заканчивается. Это всего лишь неудобство, с которым можно справиться. Мать поддержала его, когда он решил работать на дому. Сейчас у них, можно сказать, все в порядке. Конечно, отец рассчитывал на меня и очень разозлился, когда я пошел в семинарию. Мы несколько лет не разговаривали, но потом он все-таки понял меня. У меня был день рождения, когда он попросил приехать. Дома вручил мне ключи от этого автомобиля, и у меня не хватило духу отказаться.