Вопрос и ответ
Шрифт:
Упасть и не сопротивляться…
— Нет! — кричу я…
Но зубы не разжимаются…
А он все еще рядом…
Все еще пытается меня…
И я сдамся…
Сдамся…
Ты ничтожество…
Я ничтожество…
— Вот именно, Тодд, — говорит мэр, делая еще шаг вперед и наставляя на меня винтовку. — Ты ничтожество.
Я ничтожество.
— Но, — говорит он.
Его голос шепчет, царапая самые потаенные уголки моей души…
— Но, — говорит он. — Я сделаю из тебя человека.
Я смотрю ему в глаза…
Это бездна,
Падаю в черноту…
Но краем глаза успеваю заметить…
Я со всей силы швыряю камень, моля Бога, чтобы он угодил в цель… Только бы я и впрямь оказалась такой меткой, как говорил Ли…
Прошу тебя, Господи, умоляю…
Если ты есть…
Прошу…
И бах!
Камень попадает мэру прямо в висок.
Меня пронзает насквозь жуткое чувство: как бутто из меня вырывают кусок моего собственного Шума…
И бездна исчезает…
Бездна отвернулась…
Мэр пошатывается, хватаясь за висок, из которого уже течет кровь…
— ТОДД! — кричит Виола.
Я смотрю на нее…
Вижу ее протянутую руку, только что запустившую камень..
И вижу ее…
Мою Виолу.
Я поднимаюсь на ноги.
Он поднимается на ноги.
И встает во весь рост…
А я снова кричу его имя:
— ТОДД!
Потому что это помогает…
Помогает ему…
Мэр ошибался…
Ошибался во всем…
Он говорил, что никого нельзя любить всей душой, иначе с помощью этого человека тобой будут помыкать.
Нет, на самом деле все иначе: надолюбить кого-то всей душой, и тогда никто и никогда не сможет тобой помыкать.
Это не слабость…
Это спасение, это самый ценный дар…
— ТОДД! — снова кричу я…
И он смотрит на меня…
Я слышу его Шум…
И понимаю…
Понимаю всем сердцем и душой…
В эту самую секунду…
Тодд Хьюитт…
Для нас больше нет никаких преград…
И мы победим.
Одной рукой мэр держится за голову, между пальцами течет кровь. Скрючившись в три погибели, он поднимает глаза…
На его лице жуткая ухмылка…
И он опять швыряет в меня Шум…
И…
ВИОЛА
Я отбиваю пулю…
Мэр морщится…
Но пытается снова…
ВИОЛА
— Ты нас не одолеешь, — говорю я…
— Одолею, — цедит он сквозь стиснутые зубы, — уже почти.
ВИОЛА
Мэр опять морщится…
Пытается поднять винтовку…
Я бью его с новой силой…
ВИОЛА
Он роняет винтовку и пошатывается…
Я слышу гудение его Шума: он пытается проникнуть в меня…
Но голова у мэра раскалывается…
От моихударов…
И
от одного метко брошенного камня…— И что ты этим доказал? — презрительно фыркает мэр. — Да, у тебя есть сила, но ты не умеешь с ней обращаться.
ВИОЛА
— Да вроде бы неплохо справляюсь, — говорю я.
А он улыбается, при этом стискивая зубы:
— Неужели?
Тут я замечаю, что руки у меня дрожат…
А Шум… шипит и искрится, точно огненный шар… Я почти не чувствую под собой ног и земли…
— Чтобы использовать Шум как оружие, нужна практика, — говорит мэр, — или твой мозг попросту взорвется. — Он немного выпрямляется, снова пытаясь поймать мой взгляд. — Я бы мог тебя научить…
И — в самый нужный момент — Виола кричит:
— ТОДД!
И я швыряю в мэра все, что есть у меня за душой… Всю боль за Виолу…
Весь гнев и разочарование и тоску…
Каждый миг разлуки…
Все свои страдания…
Все без остатка…
Каждую мелочь, что я о ней знаю…
Я бросаю все это прямо в него…
ВИОЛА
И он падает…
Ниже и ниже…
Глаза закатываются…
Голова дергается…
Ноги сучат в воздухе…
Падает падает падает…
Прямо на землю…
И замирает.
— Тодд? — спрашиваю я.
Он дрожит всем телом, еле держится на ногах, и я слышу какой-то нездоровый пронзительный войв его Шуме. Он делает шаг вперед и пошатывается.
— Тодд? — Я пытаюсь встать на ноги, но эти дурацкие лодыжки…
— Ух, — говорит он, плюхаясь на землю рядом со мной. — Вот это да!..
Он с трудом дышит, и взгляд у него затуманенный.
— Ты цел? — спрашиваю я, кладя ладонь ему на руку.
Тодд кивает:
— Вроде бы.
Мы оба смотрим на мэра.
— Ты его победил, — говорю я.
— Мыпобедили, — поправляет меня Тодд.
Шум его немного проясняется, и он чуточку расправляет плечи. Но руки у него все еще дрожат.
— Бедный клятый Дейви, — говорит он.
Я крепко стискиваю его руку.
— Корабль, — тихо напоминаю я. — Нельзя, чтобы она добралась до него первой.
— Мы ей не дадим, — говорит он, поднимаясь. Его шатает, но мысленно он уже зовет к себя Желудя.
Жеребенок,отчетливо доносится до меня, и через обломки к нам пробирается конь Дейви, твердя без конца жеребенок жеребенок жеребенок.
Жеребенок Тоддслышу я издалека, и за Желудем выходит Ангаррад. Они встают рядышком.
— Вперед, — ржет Ангаррад.
— Вперед, — отзывается Желудь.
— Полный вперед! — кивает им Тодд.
Он обнимает меня за плечи, готовясь поднять, а Желудь, увидев это в его Шуме, подгибает передние ноги и опускается на колени, чтобы мне было удобнее забраться в седло. Когда я сажусь. Тодд легонько шлепает его по боку, и конь встает.