Вопрос любви

— Ияклалефафффооохутанагагоягоягоягоягоя.

— И тебе гоягоягоягоя, — сказала Флисс, подходя к нам и смачно целуя ее. Оливия звонко засмеялась, и сестра снова поцеловала ее, а потом вернулась к мойке. — Я стою рядом с ее кроваткой, — тихо призналась она. — Ночью. Когда она спит. Я нагибаюсь к ней, чувствую ее приятное дыхание на своей щеке, будто дует слабенький западный ветер, и не могу поверить, что она моя. Я так люблю ее, — сказала она, нарезая помидор. — Я бы все время только и любовалась на нее, целовала ее маленькое личико. С каждым днем я люблю ее больше и больше. Я… — ее голос дрогнул, — я никогда не думала, что можно так любить.

— Я знаю, — пробормотала я. Фелисити даже на мгновение прекратила резать. — То есть я… догадываюсь.

— И это совсем не то же самое, что любить мужчину. Честно говоря, Лора, отношения с Оливией меня полностью удовлетворяют. Я почти завидую одиноким матерям, — виновато поведала она. — Наверное, это так здорово — только ты и малышка, и больше никого. — При этих словах мы услышали, как наверху бродит Хью, сопя и покашливая, открывая комод и сервант. — Он через минуту придет ужинать. — Она сняла крышку с детской бутылочки и вручила ее мне. — Ты не дашь Оливии молока? Вечером она ест смесь, потому что к вечеру у меня уже болит грудь.

Пока я усаживала Оливию на руку, Флисс открыла холодильник и достала стейки, горшок сметаны и тюбик масла.

— Ты сидишь на диете Аткинса, Флисс? — Она бы ей, безусловно, не помешала. Обычная прибавка веса за время беременности составляет примерно двадцать восемь фунтов [25] , но и без того пышнотелая Фелисити умудрилась набрать четыре с половиной стоуна [26] .

— Аткинса? Ты шутишь. — Она открыла морозилку и достала пакет картофельных чипсов. — Я слишком люблю мои углеводики. Кроме того, я до сих пор кормлю грудью, поэтому мне нельзя сидеть на диете. Вот какое у меня оправдание.

25

12 кг.

26

28 кг.

— Да, но молоко поступает непосредственно из жировых запасов матери, так что если ты сбросишь несколько фунтов, то ничего страшного не случится, Флисс. — В течение многих недель!

— Да знаю, знаю. — Она оттянула и щелкнула эластичным поясом своего старого бандажа для беременных. — Во мне целых два лишних стоуна. — Если не больше! — Но я думала, — тут она нахмурилась, — что если продолжать грудное вскармливание, вес уйдет сам собой.

— Это миф. Поначалу какое-то количество лишнего веса действительно уходит, но потом он стабилизируется и… откладывается.

Фелисити как-то странно на меня посмотрела:

— Откуда ты знаешь?

Я в ответ с удивлением посмотрела на нее:

— Читала.

— В общем, — продолжала она, — я сейчас слишком счастлива, чтобы переживать о весе, а Хью слишком занят продвижением своих изобретений. А когда надо выглядеть стройнее, я надеваю свои обтягивающие панталоны, чтобы скрыть лишнее сало.

— Не пренебрегай уходом за собой, Флисс. Об этом говорят во всех книгах.

— Сойдет он в конце концов, — беззаботно сказала она. — Да и Хью тоже не миниатюрный. — Мне так не казалось, но я надеялась, что она не совершает ошибку. — Послушай, не прессуй меня, ладно? Мне и без того нелегко — у меня целых две худеньких сестры.

Заметив на барном стуле роскошного вида пакет, я сменила тему:

— А что ты купила?

Она взяла полотенце и вытерла руки.

— Нечто первоклассное. — Она открыла пакет и извлекла оттуда бледно-желтый сверток, в котором лежал малюсенький, невероятно белый кардиган, к которому хотелось прикоснуться. — Разве не прелесть?

Я почувствовала, как мое горло сковала судорога.

— В самом деле. — Оливия вцепилась в него, попытавшись засунуть рукав себе в рот. — Это кашемир, — добавила я, погладив его.

Фелисити скорчила гримасу:

— Ну да. Стоит девять фунтов, а носить его она будет месяца три, но он такой красивый, что я не устояла. И потом, почему у моей девочки не должно быть все самое лучшее?

У Оливии и так было все самое лучшее. Ей покупают одежду от «Ойлили», «Беби-Диор» и «Пти-Бато» [27] . Она спит на льняных простынях. Гуляет в коляске «Бугабу», которая стоит пятьсот фунтов, и в слинге от Билла Эмберга, отделанном овечьей кожей. Ее сияющее личико украшает сумку от Ани Хиндмарч, а отпечаток ее ножки сразу после рождения увековечили в бронзе. На крещение Фелисити готовит ей шелковое крестильное платьице за двести двадцать фунтов.

27

Дизайнерская детская одежда.

— И тебе это по карману? — поинтересовалась я, пока Оливия удовлетворенно сосала из бутылочки.

— Конечно, нет, — ответила она. — Но мне плевать, потому что я на седьмом небе, Лора, и не собираюсь себя ограничивать, потому что такое больше не повторится. — Это любимая тема Фелисити. Что она никогда не вернет это особенное время своей жизни, поэтому все должно быть идеально. Потом она завела разговор о крещении, и о том, как ей нравится викарий, и какая замечательная эта высокая церковь — совсем не то, что «страшная низкая с притопами и прихлопами», — и о прекрасной музыке, которая будет там, и о самых лучших поставщиках продуктов, которых она наняла, и обо всех, кого она пригласила, и о новом костюме, который она наденет.

— А когда ты выходишь на работу? — спросила я, поднимая бутылочку Оливии повыше. — У тебя ведь скоро заканчивается декретный отпуск.

Фелисити задержала дыхание.

— Нет.

— Что?

— Я решила, Лора. — Она открыла холодильник. — Я не вернусь. По крайней мере года три, — поправилась она, роясь в недрах морозилки. — Только не говори об этом Хью. Я ему сказала утром, и он не слишком хорошо к этому отнесся.

— Неудивительно. — Я знала, что им надо выплачивать огромные проценты по ипотеке, да и лечение бесплодия обошлось недешево. — Ему будет трудно, Флисс.

Она пожала плечами:

— Это его ошибка — у него ведь была хорошая работа. Я знаю, ты сочтешь меня бессердечной, — продолжала она, доставая бутылку с французской приправой. — Но семнадцать лет я присматривала за маленькими сокровищами других людей и теперь хочу посвятить себя своему собственному. Я всего-то и хочу, чтобы он обеспечил меня, вот и все. Если для этого ему придется снова искать работу — оно и к лучшему, потому что его забавы с проклятым изобретательством ни к чему не приведут.

— Не знаю — он может изобрести что-нибудь такое… нужное.

— До сих пор ничего гениального он не изобрел, не так ли? Вот эта штука, которая похожа на клеящий карандаш, наполнена маслом вместо клея — «чтобы ничего не надо было мыть», — а эти два малюсеньких зонтика, которые крепятся к носу туфель…

— Ах да. Чтобы они не промокали.

Она закатила глаза:

— Вот именно. Зонтик со световым фонарем, чтобы можно было проверить, кончился ли дождь, и не промокнуть при этом.

— Угу… А съедобные ножи и вилки для пикника…