Вопрос времени. Часть 2

– О, его обвинят в препятствовании, соучастии и...

– Но есть смягчающие обстоятельства, которые будут приняты во внимание, – заверил меня Сэм, поглаживая по спине. – Не волнуйся, детка, мы не позволим Калебу попасть в тюрьму.

Я кивнул и посмотрел на агента Калхуна.

– Чья это была квартира сегодня?

– Кэмпбелла Хэддока.

– Кто это?

– Очевидно, у него был роман со Сьюзен Рид.

– И где он?

– Он мертв, – сказал агент Калхун, глядя на меня.

– Как? – предугадал Дейн мой вопрос.

– На террасе стоял морозильник - вы его видели? – спросил он меня.

Я покачал головой.

– Ну, он был под виниловой скатертью, а сверху на нем стояло много растений в горшках... Я рад, что вы этого не видели.

Я кивнул.

– Он был там, да?

– Да.

– Как его убили?

– Его застрелили.

– И что вы думаете? Сьюзан Рид убила его?

– Пуля вылетела из ее пистолета. Та же пуля, что вышла из ее сына... Сам пистолет пропал. Это косвенные улики, но в сочетании со всем остальным... они могут многое значить.

– Зачем ей убивать своего любовника?

– Понятия не имею. Может, он застал ее за чем-то, может, нашел ее пистолет... Мы не узнаем, пока она сама нам не расскажет.

– Если она расскажет вам.

– Точно.

– Значит, она убила тех парней.

– Она и Грег Фейн.

– Зачем ему помогать ей?

– Этого мы не знаем, но мы найдем связь.

– Хорошо.

– Джори.

Я посмотрел на Дейна.

– Вы должны гордиться собой. Вы один спасли Калеба - вы один поверили в него. Он должен благодарить вас до конца своих дней.

И я был рад за Калеба, так рад, но что-то было не так в той квартире.

– Что вы думаете обо всех этих картинах на стене? – спросил я агента Калхуна.

– Обычное сумасшествие, уверен, они будут изучать Сьюзан Рид годами.

И я был уверен, что так и будет, но все равно что-то было не так.

– Боже, не могу дождаться, когда вернусь домой, – Дейн глубоко выдохнул, и я понял, глядя на него и на то, какими усталыми выглядели и он, и Сэм, что я заставил их обоих пройти через ад.

– Мне жаль, – честно признался я, и мой голос дрогнул.

– Как кто-то может на тебя злиться, если твое сердце всегда в правильном месте? – мягко спросил он, улыбаясь мне.

– Вот так, – огрызнулся Сэм, наставив на меня обвиняющий палец. – Еще раз повторишь такой трюк, и ты узнаешь истинное значение боли.

Я улыбнулся ему, а Дейн рассмеялся.

– Я сам надеюсь, что ты облажаешься, – заверил меня агент Калхун.

Там не было утраченной любви.

Часть 14

Один день может изменить все на свете. Две недели могут сделать еще больше. Удивительно, что всего через четырнадцать дней я был в безопасности, исцелен и полностью вернулся в свою жизнь. Я был на работе с Обри, Сэм занимался полицейскими делами, а Сьюзен Рид, а не Калеб Рид, сидела в психиатрической больнице строгого режима под наблюдением. Все это было вполне нормально, если бы вы были на моем месте.

Дейн уволил телохранителя Аджи, они переехали из кондоминиума в свой потрясающий трехэтажный дом в Хайленд-Парке, и он одолжил отцу деньги, необходимые ему, чтобы поставить бизнес на ноги. Это было все, что он мог сделать, чтобы успокоить Дэниела Рида. Он и представить себе не мог, что его жена, мать Дейна, способна на такие злодеяния, которые она совершила в жажде мести. Где-то на полпути ее любовь к сыну превратилась в ненависть. Она больше ни с кем не разговаривала, поэтому ее истинные мотивы - как и почему она совершала преступления, почему просто не убила меня, а других - были заперты внутри нее. Неизвестно, когда и сможет ли она вообще объяснить свои убийственные действия.

Калеб был освобожден условно-досрочно и должен был посещать психиатра, ходить на групповые занятия и выполнять непомерное количество общественных работ, но он был свободен и мог жить своей жизнью. Он собирался работать со своим отцом и Джереми, втроем они переименовали компанию из «Рид Глобал» в «Рид и сыновья». Они начнут все с чистого листа, а с Дейном в качестве подстраховки и множеством новых перспектив, казалось, что они уже на пути к успеху. Со временем все раны затягиваются.

Я увидел Калеба перед тем, как он отправился домой, и он так крепко и долго обнимал меня, что я наконец начал смеяться. Он тоже, а когда мы отстранились, наклонился и поцеловал меня. Я был ошеломлен, а он лишь озорно улыбнулся. Он не хотел, чтобы у меня возникли какие-то мысли о нем, он просто не знал, как еще выразить глубину своих чувств. Я один верил в него, доверял ему и знал его истинное сердце. Он любил меня, и это было все, что оставалось сказать. Когда я покидал аэропорт, начался дождь, и это было похоже на благословение.

Я мог бы жить в Сиэтле, поскольку любил дождь, но я был в меньшинстве. Постоянное серое небо, мокрая одежда и лужи выводили из себя большинство людей. Тот факт, что дождь не прекращался уже полторы недели, сказывался на настроении всех моих знакомых. Половина проблемы, на мой взгляд, заключалась в холодных ногах. Ботинки промокали, потом промокали носки или чулки, и, по дороге на работу, ноги замерзали. Всем нужны были галоши. У меня была ярко-желтая пара, как в пятилетнем возрасте, так что ноги никогда не промокали.

Дейн был уверен, что только геи могут носить такую обувь, но я с ним не соглашался. У Сэма была оливково-зеленая пара, которую я ему купил, и никто никогда не высказывал ему никаких претензий. Дейн считал, что это больше связано с размером и мускулами моего парня, чем с чем-то еще.

Как бы то ни было, я приучил Сэма держать на работе две лишние пары обуви. Он сказал мне, что у всех женатых парней есть галоши и сухие носки. Я был очень доволен им. Но мое расположение изменилось, когда мы стали постоянно ссориться. Все началось с Аарона Саттера.

Сэм хотел принять предложение Аарона поужинать с ним, потому что считал, что если Аарон увидит нас вместе, общающихся, он поймет, что мы - исключительная вещь, которая работает. Я не хотел идти на ужин, исходя из этой предпосылки. Я хотел, чтобы мы были друзьями. Сэм сказал, что это будет только один раз.

Мы поедим, попрощаемся, и все, навсегда. Мне все это казалось незрелым и детским. Он же считал это катарсисом. Я не хотел участвовать в том, чтобы властвовать над Аароном Саттером. Сэм сказал, что нам с Аароном нужно покончить с этим; я сказал ему, чтобы он завязывал с этим. Аарон продолжал звонить Сэму, а я говорил Сэму «нет». Мы зашли в тупик.

Мы также ссорились из-за моих друзей-геев. Сэму нравились Эван и Лаудон, но на этом все и ограничивалось. И я знал, почему ему было комфортно с ними. Пока никто не говорил, догадаться, что Лаудон - гей, было все равно что догадаться о Сэме. А поскольку Лаудон вел себя как натурал, он мог смириться с тем, что Эван - примадонна. Так что Сэм был не против встречаться с ними, быть увиденным с ними - проблема возникла с моим расширенным кругом. Мои друзья, которые использовали утрированный язык, делали заявления своей одеждой или ее отсутствием, и у которых были очаровательные выражения для всего - включая клички для нас с Сэмом. Они называли нас Девочки, или Джори и его девочка, или Дива и его мужчина... все это чертовски раздражало детектива Кейджа. То, что мой телефон иногда звонил посреди ночи, сводило его с ума. То, что мне нужно было с кем-то сидеть, кого-то спасать или быть рядом, чтобы поплакаться в плечо, - все это Сэм не понимал, или делал вид, что понимает. Я объяснил, что, поскольку он старше меня, наши друзья находятся на разных этапах своей жизни. Большинство его друзей остепенились и обзавелись детьми, а большинство моих все еще веселятся, как рок-звезды, до самого утра. Когда я заговорил о нашей разнице в возрасте, он спросил, не считаю ли я это проблемой. Я честно ответил, что никогда раньше так не думал. Он ничего не ответил, а мне больше нечего было сказать. Было над чем поразмыслить, и мы занялись этим в разных концах квартиры.