Вопросы сегодня, ответы вчера...

– Дед! Ты чё! Это же уточка, – поник тот.

– Уточка? …Уточка!.. Очень похоже, – Николай протянул пластину, показывая её Надежде.

– Очень! – подтвердила та, улыбаясь.

Мишка недоверчиво смотрел то на них, то на Марию.

– А что же у неё клюв-то открыт? – спросил его Николай.

– Так она же… крякает, – внук даже присел от удовольствия. – Крякает. Кря! Кря! Утка же! Вот и крякает! А крыльев не видно – потому, что плывёт, а крылья прижимает вот так, – мальчуган вытянул руки «по швам», – а ног не видно, потому, что… плывёт она. И крякает! Понятно?

Мишка посмотрел на мальчугана постарше, явно продолжая когда-то начатый разговор.

– Нам очень нужна такая вещь. Правда? – Николай посмотрел на Надежду. – Мы в неё будем пуговицы оторванные класть. Мы её ещё намагнитим, и если вдруг потеряется иголка, то «уточка» быстро нам её найдет. Правда?

– Конечно, правда! Она у нас будет жить на комоде около зеркала. И будет казаться, что их у нас две, – подтвердила та.

– Здорово! – радостно подвёл итог Михаил.

–...Может, останетесь? – Мария подошла к Николаю Петровичу.

– Нет, Маша, поедем! Домой надо, – Николай положил руки на плечи мальчишек. – Сами-то когда к нам?

– День-два – разгребём всё, да приедем, – Антон посмотрел на прислонившуюся к нему Марию, как бы ища подтверждения словам.

– Там в машине еда, одежда пацанам, ещё кое-что, – она смотрела на Николая и Надежду. – Приедем! Скоро!

Все расселись перед дорогой вокруг слонов и замолчали.

… – Двоём-то им повеселее. Так ли?.. Ты, это, Антон, поедешь, захвати с собой уголь для горна. У меня, правда есть, но кто его знает – хватит ли. – Третью-то тумбу найдешь ли? – он кивнул, с ухмылкой, на слонов.

Антон молчал и улыбался.

– Я спрашиваю – «захватишь ли уголь», а он стоит и лыбится, как дурачок на ярмарке.

Мальчишки прыснули, сдерживая смех.

– Привезу. И тумбу найду. И с Димкой и Федькой свяжусь. И фотографии от них привезу.

…Все встали и медленно пошли к выходу. Николай задержался и посмотрел на слонов. Отсюда казалось, что один слон защищает другого своим телом, а тот, подняв хобот, то ли зовёт кого, то ли прощается с кем-то.

–…Уточка, Мишка, это очень хорошо. Уточка – она завсегда на Руси оберегом дома была, – Николай положил на голову внука ладонь, полностью накрыв её, другой обхватив второго мальчишку за плечо, приостановился, пропуская вперед женщин.

– Дед! А «оберег» – это что? – тот тоже остановился, вкручиваясь головой в ладонь.

– Оберег? А это… это, Мишка, то, что в доме всегда должно быть.

… Дом, Мишка, без оберега, вроде, как и не дом, вроде.

Вроде, тогда в доме-то и беречь нечего. А если в доме беречь нечего, то, вроде, и оберег не нужен, но тогда, вроде, какой же это дом – если беречь нечего?

А если есть что беречь – то и оберег должен быть!..

Антон, улыбаясь, слушал.

Приостановился, тоже оглянулся на слонов, пропуская вперед себя отца и сыновей.

Дружба

Отец порол Петьку нещадно – так думал отец.

Петька так не думал.

Когда отец порол, – Петька думал о том, что ему – Петьке повезло.

За все пороть в один раз не принято. А из возгласов отца Петька точно знал, – за что порят сегодня. Отец никогда не знал за что надо бы. Петька знал.

Сегодня пороли за дружбу.

«За дружбу… Пусть порят», – думал Петька.

Пороть отец совершенно не умел, – в этом Петька был уверен.

«Самого не пороли – вот и не знает, как надо», – приходила и такая мысль.

« Вот бы я!..» – думал Петька. – «Эх! Как я буду пороть…» – мечталось Петьке.

Он представлял, как он снимет с косяка ремень, как помнет его в руках, как скрутит два раза, и...вот тут…

« С оттяжкой надо!» – мысленно советовал он отцу.

– …и чтоб глаза мои тебя не видели, – услышал Петька и понял, что все – порке конец.

« Вот чё говорит?» – думал Петька, натягивая штаны. – «Куда я с тобой слепым?..» Мысли шли своей проторенной дорогой.

Теперь можно, опустив голову, уйти сначала за печку, а потом и на улицу.

Прошлый раз «за дружбу» Петька страдал летом. Тогда с другом Женькой они ушли искать водопад. На Туимке – речке, обязательно должен быть водопад. И большие мальчишки подтверждали: «Есть водопад!»

Тогда, если бы не отец Витьки Марьясова, они точно бы дошли до него. Но… отец Витьки на «козлике» остановился: – Чё вы тут делаете?.. Как вас сюда черт занес?.. Кыш, в машину, пока ухи не оторвал!.. Ну, получите вы сегодня…

Насчет этого Витькин отец был прав. Получили!

«Да нет! Не прошлым летом…» – думал Петька, выходя на улицу. – «Это, почитай, было, как спутник смотрели. Снегу было тогда невидимо. Все выходили спутник смотреть. Чудно… Как звезда, а движется. У Женьки приемник был, там найдешь его – он пикает. Отец Женькин включит, а он так: – Бип…бип…бип… Выскочишь на улицу – летит.

Забежишь в дом – Бип…бип…бип… Да! Приемник долго нельзя слушать. Там батареи огромные – БАС… Садятся если долго слушать…

Да, это ясно!.. В фонарике тоже садятся… Если лампочка – на «два с половиной» – вообще мигом. Если на – «три с половиной» то на дольше хватает…

А зачем на «три с половиной»… чё там – еле светит.

Ясно, что водопад есть.

Горы кругом, – как водопаду не быть.

Да-а-а-а! Помешал тогда отец Витьки… Еще говорит: «Они чуть не к Беле дошли… К Фыркалу!..» Если бы ушли к Фыркалу, то Сундук видно было бы… Сундука же не было… Вот ведь – Сундук… Так никто и не добрался… Может правда там золото?..»

Петька дошел до дома Женьки.

Тот был дома. Поди тоже досталось?.. Вряд ли… Отец Женьку не порет… Милька не дает. Милька – сестра его старшая.

– Собрались! И куда сейчас намылились?.. – мать Женькина стояла около печки.

– Да не куда. К вам вот… – Петька стоял напротив тети Клавы.

– Тогда раздевайся и за стол.

«Да, за стол… Тогда, когда бутылка с карбидом взорвалась тоже вроде – «За стол». А потом – «А чё рубашка-то в крови…» «Чё с рукой-то…» «А ну-ка покажи…» «Вы чё с ума сошли…» «Отец, глянь…» Да ещё матери все рассказала…» – вспомнил Петька. – Евши мы. Подожду!