Вор под кроватью

— Или пришёл бы опять в её квартиру и подложил в комод.

— Прекрасная мысль! Она бы подумала, что сама засунула его туда… или что становится слишком рассеянной… Но, по крайней мере, получила бы кольцо назад.

— Ты же знаешь, я всегда оставляю рабочее пространство в полном порядке, — сказал я, — хотя в случае с подонком, пожалуй, с удовольствием сделал бы исключение. Но это всё эмпирические рассуждения, я всё равно не знаю, кто он такой и где живёт.

— А ты к тому же избавился от единственной улики. — Когда я захлопал глазами, Кэролайн пояснила: — Смыл в туалет, помнишь?

— А, верно.

— Конечно, это нам не слишком бы помогло — не будет же полиция делать проверку на ДНК у всех типов с басовитым голосом! Берн, я знаю, что ты вломился к ней не для того, чтобы помочь бедной девушке, но всё же ей повезло, что ты там был. Ты вроде бы сказал мне, что даже деньги положил ей в бумажник?

— Да, немного положил.

— Ну сколько?

— Понимаешь, я не знал, сколько у неё там было изначально! Не думаю, что много… В общем, я засунул сто двадцать баксов ей в бумажник.

— Ха-ха-ха! Вор, который дарит подарки! Наверное, это был первый подобный случай в истории воровства.

— Думаешь?

— И это в дополнение к тому, что ты вернул назад её цацки — браслет, серьги и часы…

— Ага.

— А, я забыла про конверт из морозилки. Берн? А его ты тоже положил обратно?

— Э-э-э-э, — замялся я, — вообще-то нет.

— О…

— Я вынул из него сто двадцать баксов, — сказал я, — чтобы положить ей в бумажник. Остальное забрал.

— О…

— И не надо смотреть на меня так. Галантность тоже имеет свои пределы.

— О… Наверное, ты прав.

— Ты что так удивилась?

— Не знаю… Похоже, я уже начала представлять тебя этаким рыцарем без страха и упрёка…

— Да, страх и упрёк мне как раз свойственны. Ладно тебе, Кэролайн, я всё-таки пришёл туда, чтобы ограбить её, не мог же уйти вообще с пустыми руками!

— Так сколько же ты заработал за ночь?

— Тысячу сто двадцать долларов, — сказал я, — минус такси домой.

— Хм, всё равно больше, чем ты зарабатываешь на своих книжках.

— Это точно.

— Но если учесть все риски…

Я отрицательно покачал головой:

— Лучше даже не начинай. Во-первых, я не хотел выходить из дома… Такие ночные вылазки — чистой воды безумие, надеюсь, после этого раза мне ещё долго не захочется играть с огнём. И знаешь, что самое смешное? Я прекрасно представлял себе, насколько это опасно и насколько… неразумно.

— Безумно, ты хочешь сказать! И всё-таки ты на это пошёл.

— Да. Я ничего не мог с собой поделать, так же как не мог оставить конверт с деньгами в морозилке. Можно повторять себе с утра до вечера, что я — образованный и даже достаточно порядочный человек. Я не стремлюсь никого унизить или обидеть другим способом, мне в голову не придёт подсыпать даме в напиток снотворное, чтобы потом воспользоваться ею. Но не будем обманывать себя — я вор, целиком и полностью вор по натуре и призванию.

В этот момент звонок на двери деликатно сообщил нам, что в магазин зашёл посетитель. Я как раз заканчивал предложение, когда прозвенел звонок, и мог бы проглотить последние слова, но почему-то не стал.

— О, похоже, сегодня день откровений, — заметил мой посетитель, входя. — И воистину, не было сказано ранее более правдивых слов, чем эти, по крайней мере Бернардом, сыном госпожи Роденбарр. «Вор по натуре и призванию», так, мой мальчик? Даже если ты проживёшь дольше Мафусаила, лучше тебе уже не сказать.

Я внезапно почувствовал ледяной холод в ногах, как будто действительно догнал по возрасту Мафусаила, но сумел беспечно улыбнуться.

— Привет, Рэй, — поздоровался я. — И что происходит в преступном мире?

Он вздохнул, покачал головой, и улыбка моментально слетела с его губ.

— Как будто ты сам не знаешь. На этот раз, Берни, ты действительно влип. Влип как кур в ощип, мой мальчик, и тебе не просто будет отмазаться.

Глава 11

— Какой хороший костюм, — сказал я. — Армани?

— Почти. — Рэй отогнул лацкан, чтобы показать мне ярлык. — Каналетто, Малыш. Ещё один проклятый макаронник. Надо отдать им должное, знают, канальи, толк в шитье.

Кто бы из знаменитых дизайнеров ни был автором этого костюма, на зарплату полицейского его всё равно не купить. Впрочем, Рэй Киршман никогда и не пытался прожить лишь на то, что выделял ему городской бюджет. А с другой стороны, он мог и не волноваться, что люди будут смотреть на него косо: никто всё равно не заподозрил бы, сколько стоит его костюм, поскольку он перестал выглядеть элегантно в ту самую минуту, как Рэй повесил его себе на плечи. Любой, даже самый дорогой и шикарный пиджак смотрелся на нём так, будто его шили на человека с совершенно другими пропорциями тела. Сегодняшний костюм, например, тёмно-синий в тонкую полоску стального цвета, казался слишком широким в плечах и узким в талии, а расползшееся на рукаве бурое пятно не улучшало впечатления. Похоже на томатный соус для пиццы, итальянцы умеют делать соусы так, что их потом практически невозможно вывести.

— Тебе, мальчик мой, страшно идёт полоска. — Рэй гадко улыбнулся. На мне в тот день была полосатая футболка из «Лэндз энд» — красные полосы перемежались с синими. Согласен, гамме немного не хватало вкуса, но я купил эту футболку на прошлогодней распродаже за копейки, так что мне грех было жаловаться. — Как печально, — продолжал Рэй с противной усмешкой, — что тюремные робы больше не шьют из полосатой ткани. В такой ты бы выглядел на все сто.

— В мультиках тюремная одежда всё ещё полосатая, — сказал я ободряюще. — Когда по ходу дела в мультике появляется преступник, его всегда одевают в полосатую робу.

— Правда? Смешно, Малыш, но тебе скоро станет не до шуток. Как наденешь оранжевый костюмчик, смеяться сразу расхочется. Да, Кэролайн, слушаю тебя внимательно. Ты-то что лыбишься? Может, поделишься шуткой со стариком?

— О, просто я представила тебя в оранжевом костюме, — стараясь не расхохотаться, сказала Кэролайн. — Думаю, ты бы заткнул за пояс любую зрелую тыкву!

— А ты бы выглядела как волейбольный мячик, — парировал Рэй. — Впрочем, ты всегда так выглядишь.