Вор поневоле. Лесовик 3

— Продавай уже свой мусор.

На этот раз бровь уже предназначалась исключительно мне, кроме того Карл решил всё-таки поинтересоваться:

— Я так понял, что вы, молодой человек, хотите что-то мне продать?

— Да так, по мелочи.

Я принялся выкладывать все лишнее: три кирки, всю вонючую одежду, набор игл садиста. Карл посмотрел на это всё с неким оттенком брезгливости, достал из-за прилавка большие щипцы, немного поворошил ими получившуюся кучу и, наконец-то, выдал:

— Мда, товар и впрямь мусор. Что ж могу предложить вам за это всё… двадцать серебряных монет.

— Карл, вы считаете меня идиотом? — один только набор игл из высококачественной стали стоит не менее пяти золотых монет, да и каждая кирка стоит не меньше золотого, а броня, хоть и вонючая, но для новичков вполне сойдёт.

— Ну, ваши цены не имеют ничего общего с реальностью, да и вам нужно это продать всё как можно срочнее, так что предлагаю вам, чисто из-за своей порядочности один золотой.

— Но Карл, как можно…

Я был бессовестно прерван гномом на полуслове:

— Карл предложил нормальную цену, сдавай и пошли отсюда. У нас дел еще по горло, — мда, после такого заявления цену мне точно не сбить. А гном, похоже, очень сильно обиделся, если вмешался в процесс чужой торговли, да еще и против своего компаньона. Или это месть?

— Хорошо, Карл, я согласен. А с вами мастер Гронхельм нам надо срочно поговорить.

Торговец выдал мне обещанные две монеты. Схватив их, проверил баланс своей наличности. Почему я не догадался сделать этого раньше? К счастью, эльфы ничего себе не прихватили, в отличие от меня. И на моем счету сейчас было четыреста двадцать шесть золотых монет, восемьдесят пять серебряных и триста сорок одна медная.

— Ну, и о чём ты ещё хотел со мной поговорить? — задал вопрос гном, когда карл деликатно удалился в подсобку с моими вещами, — Кстати, вот твой груз.

Он бросил мне оружие и щиты. Всё это весило сорок килограмм, немного больше, чем я продал, хорошо, что был еще небольшой запас по весу. Итого у меня в рюкзаке теперь веса даже прибавилось. Но ничего, двигаться могу, и на том спасибо. Пора начинать диалог.

— Мастер Гронхельм, ответьте мне на пару вопросов, только честно! — гном кивнул, и я продолжил, — Вот скажите, вы хотели, чтобы Машка перестала плакать?

— Ну да, хотел, и что с того?

— А вы хотели, чтобы она скорее стала самостоятельной и не растранжирила кузницу почем зря?

— Хотел.

— Вы хотели, чтобы она стала самостоятельной, и никто не смог у нее играть на жалости и вымогать скидку, только на основании того, что он знакомый или родственник?

— Да, хотел.

— Так неужели это всё не стоило каких-то двадцать золотых монет?

— Да понял я уже, куда ты клонишь. Но ты мог бы хотя бы объяснить мне свой план заранее!

— Не мог! Тогда вы не смогли бы так ярко выражать свои эмоции, и Машка бы почувствовала фальшь, и всё могло получиться только хуже.

— Хм, в твоих словах есть карат истины. И хотя я помню, что язык у тебя ещё то помело, я всё же тебе поверю на этот раз. Уж больно складно ты излагаешь, хотя да, девочка, действительно успокоилась. А самое главное, стала жёстко отстаивать свои права, — гном задумался на мгновенье, — Я не говорил, что тебе неплохо бы стать советником подгорного короля?

Отношение к вам персонажа мастер Гронхельм улучшилось +10.

Ну, хоть отношения вернулись к тому, что было.

— Ладно, зла я на тебя не держу, но это не значит, что надо лентяйничать. Так что хватит прохлаждаться — пошли к Захарии, — мастер Гронхельм отправился к выходу.

— Мастер, а вы ничего не забыли?

Гном резко обернулся. Встретив его бешенный взгляд, я на секунду подумал, что сейчас мне прилетит молотом между глаз. Но гном, сузив глаза, тихо сказал:

— Я не думаю, что Карл ушел к себе в подсобку, чтобы поплакать по поводу моего отъезда, так что даже не думай начинать!

— Мастер, да что вы! У меня и в мыслях не было! Я просто хотел напомнить вам, что вы обещали договориться о цене металла для Маши.

— Точно! — гном хлопнул себя ладонью по лбу. Раздавшийся звон был похож на гром, что и неудивительно: ладонь была в латной перчатке, а на лбу шлем. Не уверен, что хотел бы ощутить на себе последствия от такого удара, гном же продолжил говорить, как ни в чём не бывало, — Совсем забыл. Нервы, сам понимаешь, да и отъезд этот…

— Друг мой, ты уезжаешь? — Карл вернулся, видимо, услышав своё имя.

— Да, пора уже возвращаться на Родину, слишком я у вас загостился, — гном на секунду задумался, — уже даже и не помню, сколько тут лет торчу, гор не видя, не ходя по темным штрекам шахт, совсем уже человеком стал… Тьфу, да простит меня Великий отец!

— То есть, из девочки всё-таки получился настоящий кузнец?

— Ну, пока еще не получился, но через год — два она станет настоящим мастером.

— Почему же ты уходишь сейчас, а не через год — два? — удивился Карл, приподняв бровь.

— Если я не уйду сейчас, то этот процесс растянется до пяти, а то и десяти лет. Настоящему мастеру всегда нужна самостоятельность. Без самостоятельности всегда приходится оглядываться на более опытного, пытаться заслужить его похвалу, надеяться на совет, поддержку и так далее.

— Ну, насчет самостоятельности ты явно погорячился, Кларисса твёрдо будет держать девочку в руках.

— А вот я в этом сильно сомневаюсь. Нет, Машенька маму, конечно, слушать будет, но в том, что касается кузнечного дела и кузницы, на поводу у неё не пойдёт.

Да уж, мастер в этом недавно на собственной шкуре убедился, ещё бы он сомневался после такого-то.

— Заклад? — предложил торговец.

— Почему бы и нет? Напоследок-то можно, — не стал отказывать мастер Гронхельм.

— Что в заклад?

— Предлагаю такой вариант: если Кларисса не будет распоряжаться кузницей до конца месяца как своей лесопилкой или домом, то цены на руду для Машки остаются неизменными.

— Потрясающей душой ты обладаешь, друг! Даже после ухода заботишься об ученице. Это очень благородно, но вот мне-то с этого какая выгода? Так бы я мог поторговаться и получить более выгодную цену. И потом где мой выигрыш?

— Я не говорил Машке по какой цене я у тебя закупаю руду. И я уйду, так и не рассказав ей этого. Руда ей в течение еще пары месяцев не потребуется. Так что я надеюсь на твое слово, что ты соблюдешь рамки нашего спора. Если же я проиграю, то ты можешь с ней торговаться сколько угодно, и старой цены она знать не будет, а это весьма большая помощь в торгах, не правда ли?