Ворлок из Гардарики

– Эй, Подарок! – окликнул новгородца Гуннар. – Не потеряйся!

– Не был ты в наших лесах, – рассмеялся словен. – А здесь и захочешь, не заблудишься. В трех соснах-то…

– Я был в ваших лесах, – подмигнул кормщик. – Там темно, как ночью, и холодно даже летом. А ты опасайся не деревьев, а людей. Понял?

– Я запомню твои слова! – обнадежил норвежца Вратко и побежал вприпрыжку к облюбованному дереву.

Забраться и утвердиться на ветке ясеня в десятке аршин над землей оказалось легко и просто. В самом деле, отсюда открывался отличный вид на осажденный город. Можно было посчитать всех защитников в клепаных шлемах, рассмотреть рисунок на знаменах – вставший на задние лапы лохматый красный зверь с оскаленной пастью и загнутым за спину хвостом. Саксы время от времени постреливали из луков. Лениво и неохотно, ибо на каждую их стрелу прилетал сразу десяток урманских. Одни воины Харальда со сноровкой, выдающей опытных бойцов, прикрывались большими круглыми щитами, выглядывая из-за которых давали слаженные залпы поверх частокола. Другие деловито таскали хворост и валежник из ближнего леса. Скоро неподалеку от крепостного вала образовались шесть здоровенных куч. «Прямо купальские костры», – подумал Вратко. Он вдруг представил, как викинги начинают прыгать через пламя, взявшись за руки, как влюбленные парочки, и расхохотался, едва не свалившись с дерева. Какие только глупости не приходят порой в голову.

Тем временем урманы и вправду разожгли костры. Свежий ветер весело раздувал огонь, рванувшийся тотчас к небесам, гнал облака светящихся искр.

Что задумал конунг?

Защитники Скардаборга забеспокоились, участили стрельбу. За что и поплатились. Сразу полдюжины саксов свалилось со стены, пробитые урманскими стрелами.

Викинги, разобрав вилы, найденные, очевидно, в ближайшей деревушке, принялись подхватывать полыхающие головни и под прикрытием щитоносцев метать их через стену.

Вот и стал ясен замысел Харальда. Непокорный город должен быть уничтожен, стерт с лица земли. А его жители погибнут в огне, и их души отлетят к… ну, какому богу они молятся, к тому и отлетят.

За частоколом раздался слитный, протяжный крик. Вопль ужаса был слышен даже на побережье. То тут, то там в городе замелькали багровые отсветы. Это занимались пожары, тушить которые жители Скардаборга не успевали.

Вратко содрогнулся, представив, какая страшная гибель ожидает не только воинов, но и их семьи – жен, детей, стариков. Он не мог не признать: норвежский конунг сумел найти самый простой и самый надежный способ достижения цели. Туго придется английскому королю, какой бы сильной ни была его дружина, каким бы боевым духом ни горело ополчение.

Как и раньше, беспорядочно метавшиеся мысли сложились в звучные строки висы, которую новгородец проговорил в голос, с удовольствием отбивая ритм кулаком по шершавому стволу:

Врат ограды градыСталь не стала трогать.Любо ли им, сильным,Лед тупить кольчуги?Древа рьяный ворог,Вилами подвигнут,Рухнул с кручи дротом.Други драке рады.

– Колдуешь, змееныш? – послышался снизу злой и насмешливый голос.

Вратко опустил голову.

Под ясенем стоял хевдинг Модольв Кетильсон по прозвищу Белоголовый. Серые глаза буравили новгородца. Щека, помеченная шрамом, чуть-чуть подергивалась. Урман покачивался, перекатываясь с пятки на носок. Рядом с ним сутулился отец Бернар, хитро поглядывая на парня. А за их спинами замерли четверо воинов в кольчугах и шлемах – крепкие и бородатые. Из них выделялся один, заросший окладистой рыжей бородой, на вид жесткой, как кабанья щетина. Ростом он превосходил любого из Харальдового войска. Пожалуй, только Олаф мог поспорить с ним шириной плеч. Длинные руки с огромными кулачищами свешивались почти до колен. Будто не человек, а леший. Еще и бурая медвежья шкура вместо плаща. Такого встретишь ночью – сердце остановиться может с перепугу.

Если бы урманы явились под дерево без монаха, Вратко, быть может, и смолчал бы. Здравый смысл взял бы верх над неприязнью. Но вид отца Бернара действовал на Вратко, словно запах рыбы на кота.

– Не вам, от боя бегающим, меня обвинять! – ответил он дерзко и дрыгнул ногой, словно отгоняя навязчивую собачонку. – Идите сражаться вместе со всеми!

– Щенок! – зарычал Модольв. – Да я тебя сейчас за шиворот…

– И носом в дерьмо! – сиплым голосом произнес бородач в медвежьей шкуре.

– Руки коротки! – Вратко покрепче обхватил толстый сук. Пускай попробуют достать! Еще поглядим, кто по деревьям лучше лазает.

– Чтоб такого дерьмеца, как ты, поучить, я и рук марать не буду. – Кетильсон напоказ засунул ладони за широкий пояс.

– Конечно, с Хродгейром ты уже попытался справиться, да рога обломал! – Словен чувствовал, что зарывается, но остановиться уже не мог.

– Вождь, может, его стрелой сшибить? – негромко поинтересовался светлобородый курносый воин в шлеме с наглазниками.

Модольв покачал головой и клокочущим от ненависти голосом произнес:

– Я его по кусочкам хочу резать… Живьем мне его достаньте.

– А Хродгейр… – начал светлобородый, но Кетильсон развернулся к нему, занося кулак для удара, и урман захлопнул рот на полуслове.

– Хродгейр никогда не узнает!

– А узнает – я с ним поговорю, – добавил рыжий. – Тогда, думаю, Черный Скальд замолчит надолго.

– Навсегда! – поддакнул худощавый дружинник с костистым, будто топором из полена тесанным, лицом.

– Хватит болтать! – вызверился на них Модольв. – Снимите мне его!

– Сейчас снимем! – по-медвежьи заворчал рыжий. – Давай, Эйрик, полезай! – Он толкнул в плечо худого.

Тот покачнулся, отлетел к стволу дерева. Прогудел обиженно:

– Ты чего это?

– Ай да Скафти! – заржал светлобородый. – Вот силища!

Четвертый из дружинников, молчаливый и морщинистый, с длинными седыми усами, одобрительно затряс головой.

– Лезь, Эйрик! – повторил Скафти.

– А чего я-то? – неуверенно проговорил худощавый.

– Хватит болтать! – Шрам на щеке Модольва побелел.

– А они только это и умеют у тебя, Белоголовый хевдинг! – продолжал задираться Вратко. – Похоже, в твоем хирде все больше женщины! Потому вы и к Скардаборгу не спешите!

Лицо Эйрика перекосило от злости.

– Подсади! – дернул он за плечо светлобородого.

– Постойте! – воскликнул отец Бернар, стоявший до этого безучастно, будто его не касалась перебранка под ясенем. – Стоит ли один наглый мальчишка… – Он многозначительно поднял к небу палец.

– Сейчас он не будет стоить и пустой скорлупы! – дернул плечом Кетильсон. – Тащите его сюда!

– Ну, ладно. – Вздохнув, монах махнул рукой. – Можете сделать это по-быстрому и без лишней крови?

– Без крови не обещаю, – ответил Модольв.

– Утопить разве что! – заржал Скафти.

И тут Вратко стало по-настоящему страшно. Еще мгновение назад происходящее казалось веселой игрой, подобной веселым препирательствам среди дружинников Хродгейра. Что называется, мы пошутили и ты посмеялся… Здесь все было серьезно. Эйрик, сосредоточенно цепляющийся за кору. Сжимающий пудовые кулачищи Скафти. Едва не шипящий от бешенства Модольв.