Ворон и роза

— Если это правда, — спросила она, — если глава полиции Парижа все знает, тогда почему он позволяет Дэниелу разгуливать на свободе? Почему он не арестует его и не посадит в тюрьму?

— Нет доказательств, только слухи. Но для меня достаточно и этого, чтобы насторожиться. Еще о нем идет молва как о великом соблазнителе женщин, — отец Джулиан указал на один из абзацев письма: — Вот этот его роман меня особенно смущает. Два года Северина видели в компании некой Ами де Ронзак. Потом они расстались. Спустя некоторое время после разрыва их отношений женщину обнаружили мертвой. Причина смерти — слишком большая доза опия.

Лорелея я закусила губу.

— Самоубийство?

— Да. Согласно полицейскому рапорту, пишет мне Фуше, женщина стала унылой и подавленной после того, как Северин оставил ее ради другой.

Последним разоблачением Дэниела сердце Лорелеи было разбито вдребезги. Она подозревала, что у Дэниела были любовницы. Сегодня девушка получила подтверждение своим подозрениям.

— Теперь ты понимаешь, почему я требую от тебя, чтобы ты держалась подальше от Дэниела Северина?

Лорелея положила письмо на стол и задумалась. Не было ли это послание обвинительным актом, не подтвержденным доказательствами? Слухи — это не основание для обвинения в столь гнусных злодеяниях. Или это была правда о подлеце?

— Я принял решение насчет тебя, Лорелея. Голос настоятеля вывел девушку из задумчивости. Она внимательно взглянула на него. Никогда еще Лорелея не видела его лицо таким бледным и напряженным.

— Ты должна уехать из приюта, и очень скоро. До прихода армии Наполеона, — произнес настоятель, не поднимая на Лорелею глаз.

— Вы имеете в виду, что мне нужно уехать на время, пока здесь будет Бонапарт? — уточнила Лорелея.

— Нет. Насовсем, — покачал головой настоятель, все еще не отваживаясь посмотреть на девушку, застывшую от его слов. — Ты дашь обет в Цистерцианском женском монастыре строгого обряда. Это в Испании. Я еще не закончил приготовления, но…

— Монастырь в Испании? — с возмущением переспросила Лорелея и встала так резко, что опрокинула табуретку. — Монахиням там запрещают не только разговаривать, но и думать!

— Но, Лорелея духовные награды…

— Я не поеду туда, — отрезала она. Я не променяю свою жизнь на мучительно долгие годы затворничества, молчания и покаяний. Я хочу быть врачом. — Вот и все. Слова были произнесены.

— Ты не сможешь стать врачом здесь, в приюте. Но ты можешь лечить в монастыре. Это единственный для тебя выход.

Боже, а она была так уверена в исполнении своих самых сокровенных желаний.

— Единственный выход куда? К чему?

И тогда отец Джулиан поступил странно. Он встал, потянулся через стол и взял ее за руки.

— Единственный выход, чтобы обеспечить твою безопасность, моя дорогая девочка, — прошептал он.

— Отец Джулиан, вы пугаете меня своими разговорами об изгнании. Я ничего не понимаю.

Он отпустил ее руки, обошел вокруг стола и поднял табуретку.

— Ты уже стала взрослой женщиной. Другие монахини станут тебе сестрами. Тебе ничего не нужно понимать. Тебе нужно только повиноваться.

Лорелея попятилась. Она не узнавала этого человека, этого незнакомца, который хотел прогнать ее из дома.

— Лорелея…

— Нет! Мне уже почти двадцать один год. Я сама могу принимать решения, отец Джулиан. Я больше не хочу слышать о монастыре.

Девушка выскочила из комнаты, сбежала вниз по лестнице и вырвалась на залитую солнцем улицу. От набежавших слез все расплывалось перед ее глазами. Мельком Лорелея заметила, что Сильвейн прервал работу и повернулся в ее сторону. Откуда-то издалека до девушки донесся голос отца Эмиля, который звал ее. Но Лорелее хотелось побыть один на один со своей бедой.

Она бежала, пока стало не хватать воздуха и приют не остался далеко позади. Лорелея оказалась в окружении сосен и щебета птиц. Карабкаясь вверх по каменистой насыпи, она добралась до своего любимого места, всегда оказывавшего на нее волшебное, успокаивающее воздействие.

Но сегодня волшебство куда-то пропало. Всю свою жизнь Лорелея любила отца Джулиана и верила ему. Сегодня ее предали и навсегда лишили дома. Она не могла больше выносить эти страдания.

Не раздумывая, она сбросила башмаки и одежду и, оставив их на траве, стала на каменистом берегу озера. Мгновение девушка смотрела на свое отражение, но оно искажалось водами стремительного горного ручья. Гордая посадка головы на длинной белой шее, хрупкие плечи. Маленькая упругая грудь была похожа на два медальона на гибком, с золотистым оттенком, теле. Взгляд девушки опустился ниже к темному треугольнику волос, к длинным, удивительно стройным ногам с круглыми коленями. Девушка была прекрасно сложена, но никогда не придавала этому особого значения.

Лорелея презрительно фыркнула и нырнула. Вода холодом, словно стальным обручем, сковала тело. Лорелея вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух. Она поборола в себе желание тотчас же выбраться на берег. Страдания заставляли ее оставаться в маленьком озерце, чтобы кристальная вода из тайных источников земли исцелила ее. Лорелея достала со дна горсть мелких камней и принялась массировать ими тело, пока не поранила нежную кожу. Она поплыла к водопаду, от всей души желая, чтобы студеная вода охладила ее сердце и мысли, заставила забыть о предательстве.

Но чем больше она старалась забыться, тем реальнее становилась открытая настоятелем горькая правда. Дэниел Северин — распутник и убийца. Отец Джулиан настаивает на ее отъезде в монастырь, и Лорелея должна покориться этому жребию.

— Проклятие, — стуча зубами, проговорила она. — Проклятие, проклятие, проклятие!

В отчаянии она подняла камень и швырнула так далеко, как только смогла. Но ее пальцы онемели от холода, и бросок получился слабый.

Наконец ярость утихла. Лорелея вышла из воды и натянула рубашку на мокрое тело. Когда-то эта рубашка принадлежала одному из путешественников. Ее край почти достигал девичьих колен, а рукава скрывали пальцы. Лорелея даже не удосужилась перешить рубашку на себя, и сейчас радовалась, что та была такого большого размера. Застегнув ее, девушка села на плоский камень.

Вся дрожа, Лорелея размышляла о своем глупом поведении. Разочарование и обиду нельзя смыть ничем, как бы ни старался.

Лорелея сидела у озера, пока не занемела спина, не застыли ноги и не зазвенело в ушах от шума водопада. Краем глаза она заметила какое-то движение. Большие валуны и цветущие альпийские розы закрывали дорожку от взора. Кто-то зашевелился в тени ясеней. Девушка встревожилась. За последние несколько недель она поняла, что значит бояться. Впервые в жизни она испытала страх за себя, за родных и близких ей людей. Ее дом уже не был ее крепостью.