Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли

Первым делом я поднялся на ноги и тщательно почистил одежду. Я с детства терпеть не мог грязь. Синяки, царапины и даже раны совершенно меня не смущали, но, испачкавшись, я пулей нёсся к нянькам, требовал немедленно вымыть меня и переодеть; малейшая заминка вызывала настоящую бурю, я выл, визжал и скандалил – главным образом для того, чтобы отвлечься от мыслей о грязи. С возрастом это не изменилось, разве что я научился обходиться без посторонней помощи, ну и выть, конечно, перестал.

Приведя в порядок одежду, я почувствовал себя много лучше. Стараясь сохранять вид независимый и, насколько позволяли обстоятельства, надменный, я уселся на древнее надгробье. «Кива Мрах, повелитель грибов» – вот что было там написано. Удивительно все же, сколь бессмысленные сведения способна подолгу хранить человеческая память.

– Прежде всего объясни, каков твой личный интерес в этом деле? – спросил я. – Пока я тебя не понимаю. А я не люблю не понимать.

– И этим ты выгодно отличаешься от большинства людей, – подхватил Чиффа. – Собственно, ты сам – и есть мой интерес. Ты сделан из прекрасного материала. Время и окружение не пошли тебе на пользу, но ты ещё достаточно молод, чтобы это исправить. Тебя имеет смысл учить, потому что когда-нибудь, не сомневаюсь, мне будет чему поучиться у тебя. Это главное, а детали можно будет обсудить отдельно.

Такого поворота я не ожидал.

– Чему, интересно, ты собираешься меня учить?

– Всему, что умею, – безмятежно ответил он. – Например, как приманить в удобное тебе место любого, кого пожелаешь, – да хоть самого Короля. Придёт как миленький, не сомневайся. Причём будет думать, что делает это по доброй воле, исполняя собственный каприз.

– Это как ты меня сюда заманил?

– Ну да. Есть ещё великое множество вещей, рассказывать о которых бессмысленно, их надо делать. Но тебе понравится, не сомневайся.

Удивительное дело, но я и не сомневался. Чутьё подсказывало мне, что он не врёт и не хитрит. А я привык доверять в такого рода вопросах собственному инстинкту; в любом случае иных советчиков у меня не было.

Какое-то время мы оба молчали. Я почувствовал себя усталым и сбитым с толку и сам, не дожидаясь напоминаний, снова принялся ритмично дышать. Чиффа поглядел на меня с нескрываемым удивлением. Столь разумного поступка он от меня явно не ожидал.

– Постарайся расслабиться, – наконец сказал он. – Я понимаю, что обстановка не та, да и поза у тебя не самая удобная, но все-таки постарайся. Если ты будешь оставаться в напряжении, пользы от упражнения будет гораздо меньше.

Я попробовал последовать его совету. Не сказать, чтобы успешно, чего-чего, а расслабляться я никогда прежде не умел. Но дополнительный эффект тем не менее почувствовал. Уже потом, много позже, проанализировав и обобщив весь свой опыт, я обнаружил, что поначалу любая практика даётся легко и приносит ошеломительные результаты, настоящие трудности начинаются потом. Требуются великие усилия, чтобы их преодолеть и достичь результатов, хоть немного сходных с первоначальными. Получается, что первые успехи даются нам словно бы взаймы, чтобы заинтересовать и раззадорить. Более внятных объяснений этого механизма у меня нет. И конечно, о нем лучше бы знать с самого начала, чтобы в дальнейшем избежать ненужных разочарований. Но вернёмся к моей истории.

– Объясни ещё раз, – сказал я, когда дела мои более-менее поправились. – Я все-таки не понимаю, каков твой настоящий интерес? Ну, выучишь ты меня всему, что умеешь, и что дальше? Чего ты от меня потребуешь взамен?

– Только твою жизнь, – он пожал плечами и демонстративно, как мне показалось, зевнул, словно я заставлял его пересказывать азбучные истины. – Постарайся, пожалуйста, не понять меня превратно. Я не попрошу тебя лечь и умереть, когда придёт время. Так просто ты не отделаешься. Мне от тебя нужно гораздо больше. В частности, чтобы ты жил, как тебе подобает, а не бродягой беспутным, как сейчас.

– Но это выгодно мне, а не тебе, – заметил я.

– Выгодно? – Чиффа почти удивился. – Прости, я тебя не понял. Как-то не сообразил, что может быть и такая постановка вопроса. Ладно, давай поговорим о выгоде. Если я скажу, что тебе придётся взять на себя часть моей работы, это будет удовлетворительный ответ?

– Не думаю. Если хотя бы половина того, что о тебе рассказывают, правда, ты и сам неплохо справляешься.

– Пока справляюсь. Но дел с каждым годом становится все больше, это тоже надо учитывать.

– То есть я должен буду на тебя работать? Нет, так не пойдёт. Прислугой я не стану.

– О грешные магистры! – вздохнул Чиффа. – Невозможный ты все-таки человек. Никто не собирается делать из тебя прислугу. Это было бы просто глупо, поскольку ты совершенно не подходишь для такой роли. Работать будешь сам на себя и больше ни на кого. Считай, что мы просто договоримся и поделим заказы. Такая постановка вопроса не кажется тебе оскорбительной?

Я подумал и решил, что, пожалуй, не кажется. У Кеттарийского Охотника была прекрасная репутация. Его боялись, ему завидовали, с ним никто не хотел связываться. Работать с ним уж всяко почётней, чем быть младшим магистром какого-нибудь ордена. Или даже старшим. Да и моя собственная нынешняя участь, как бы я ни пыжился, была куда менее привлекательной.

– Только не вздумай никому рассказывать, что я твой ученик, – наконец решил я. – Я не для того из ордена уходил. В мои годы у кого-то учиться – стыдно.

– Что действительно стыдно, так это не учиться, и годы тут совершенно ни при чем, – туманно сказал Чиффа. – Впрочем, могу дать тебе честное слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах не назову тебя учеником. Могу даже время от времени прилюдно называть тебя своим учителем, если это сделает тебя счастливым.

– Нет, это не нужно, – отказался я. – Такая ложь унизительна для нас обоих.

– Договорились. Поскольку скоро рассвет и трава понемногу становится мокрой, предлагаю продолжить беседу у меня дома. Окажи мне честь, сэр Рыбник, будь моим гостем.

– Гостем? – уточнил я. – Не пленником?

– Моим пленником ты уже был, – отмахнулся он. – И нам обоим это не слишком понравилось, так незачем повторять.

– Ты надо мной смеёшься?

– Скорее над собой. И над ситуацией в целом. А в тебе нет ничего смешного, к моему величайшему сожалению.

Почему «к сожалению», я так и не понял, но его признание мне понравилось. Быть смешным я совсем не хотел.

– А где твой дом? – спросил я. Просто так спросил, чтобы не молчать. Какая мне разница, что он ответит, если скоро сам все увижу.

– О, вот это хороший вопрос! – обрадовался Чиффа. – Мой дом очень далеко. Бесконечно далеко отсюда. Тем не менее, вход всегда где-нибудь рядом, надо только внимательно глядеть по сторонам. Пойдём, поищем его вместе. И не смотри на меня так, я просто стараюсь быть честным. Не моя вина, что твои скудные познания в магии не позволяют понять, о чем я толкую. Сейчас сам увидишь – ну, вставай же, пошли!