Воронья Кость

Воронья Кость, Кэтилмунд и Онунд стояли на носу рядом со Стикублигом, все они смотрели вперёд на тёмное пятнышко на далёком посеребрённом горизонте.

— Дым, я думаю, — заявил Стикублиг, и Кэтилмунд, чьи волосы развевались на сильном ветру, чуть прищурился, вглядывался в горизонт и наконец, прорычал что-то одобрительное в ответ.

— Похоже на поселение с крепостью на холме, — согласился он в конце концов, и Стикублиг ощутил облегчение.

— Конечно же, поселение с крепостью на холме, — отозвался он с издёвкой в голосе. — Это Хольмтун, остров Мэн, как я и говорил.

— Ты давно уже не бывал в этих водах, — мягко произнёс Воронья Кость, — и мы не видели земли по правому борту, а должны были, если сейчас подходим к западному берегу острова Мэн.

— Где же мы тогда? — возразил Кэтилмунд, криво улыбнувшись, обращаясь к Стикублигу. — Это не Хольмтун?

Стикублиг погладил подбородок и посмотрел на промозглое, молочного цвета небо. По правде говоря, он не знал точно, где они, их нынешний предводитель оказался прав — он уже давно не бывал в этих водах, и чувствовал, что старые знания вспоминались с трудом. Он что-то пробормотал, некоторое время внимательно разглядывая деревянный диск с насечками. Затем бросил за борт щепочку, наблюдая, как она, подпрыгивая на волнах, уносится прочь, закручиваясь в кильватерном следе.

Воронья Кость поставил ногу на гребную лавку и оперся на неё, задумчиво поглядывая исподлобья. У шкиперов из Великого города были свитки и пергаменты с рисунками и обозначениями, и всё что им требовалось — достать свитки и поискать описание, как добраться до нужного места, пусть оно находится как угодно далеко на юге в Средиземном море, или на севере в Чёрном море. Но норманны считались лучшими мореходами, чем моряки из Константинополя, и Воронья Кость задавался вопросом — почему.

Он посмотрел на Стикублига, тот бормотал что-то и возился со своими деревянными приспособлениями, с таким же успехом им мог бы помочь сейчас какой-нибудь печенежский шаман, бросающий кости. Олаф хотел бы обладать несколькими такими свитками из Великого города. Но и они не смогли бы помочь Стикублигу, потому что тот не умел читать. Какая же несправедливость, подумал Воронья Кость, ведь он тоже не знал ни латинского, ни греческого письма. Я даже не могу толком прочесть руны, добавил он про себя и пообещал, что по крайней мере, обязательно научится этому.

Хотя, трудность была не только в этом — принцу, который станет королём, нужно было много чему научиться, — от умения одинаково уверенно владеть оружием обеими руками до навыка ловко выскальзывать из кольчуги, оказавшись под водой, и выплыть, словно рыба. Все это, включая умение вести за собой воинов и распоряжаться властью, принцу еще предстояло освоить.

— Полагаю, — признался Стикублиг, нарушив ход мыслей Вороньей Кости, — нас могло снести немного. И мне нужен какой-нибудь ориентир на суше чтобы убедиться в этом.

Онунд как обычно забрюзжал.

— Engi er allheimskr efegja ma, — произнёс он нарочно с густым исландским акцентом, так что воины, говорящие на норвежском, обернулись, услышав его. Воронья Кость улыбнулся, наблюдая за Стикублигом, который вспыхнул, поняв смысл сказанного, – "ни один человек, хранящий молчание не кажется глупцом".

Истина открылась им немногим позже, и Стикублиг, нахмурившись, моргнул глазом, его грубое, словно моржовая шкура, морщинистое лицо, покраснело как выпоротая задница.

— Поселение на острове с крепостью, — издевался над ним Кэтилмунд. — Ты был прав, но всё же умудрился пройти мимо острова Мэн.

Стикублиг свесился за борт и уставился на воду, разбегающуюся из-под носа корабля, а в это время Онунд и остальные снимали драконью голову с носа "Тени", пока корабль не подошёл слишком близко к берегу. В итоге, большинство пришло к выводу, что они оказались близ Хвитранна, что располагался на самом краю полуострова, на земле, которую Мурроу называл Галгеддил. По его словам, эта земля — часть королевства Кимбрия, простирающегося от речного форта Альт Клут, и ей управлял хитрый и жестокий человек по имени Маэл Колуим, хотя короли Альбы утверждали, что это их земли.

Местные называли это место Хвитерне, продолжал Мурроу, что означало — Белый дом, на латыни — candida casa, всё из-за белокаменной церкви, возведённой здесь христианами. Раньше тут было добротное норвежское поселение, а теперь здесь никто не рад викингам.

Всё это конечно интересно, сказал Воронья Кость, но мало поможет отыскать Хольмтун на острове Мэн. Кто-то из воинов, желая помочь, сказал, что нужно повернуть назад и идти южнее и чуть западнее, и тогда через день они точно наткнутся на остров. Воронья Кость посмотрел на Стикублига, тот нервничал, облизывая губы, и молчал, потому что этот юноша с разноцветными глазами смотрел так сурово, будто собирался выбросить шкипера за борт.

Воронья Кость знал, о чём думает Стикублиг и позволил его попотеть. На самом деле, ясно, что это плетение норн, и ошибка Стикублига тоже их нить, что привела его сюда. Шторм сильно потрепал, а Хоскульд сбежал; Воронья Кость не думал, что корабль торговца пошёл ко дну. У него было дурное предчувствие насчет Бергфинна и Торгейра, которые не позволили бы Хоскульду с командой ускользнуть так просто.

Тем не менее, он знал, что огромный и таинственный мировой гобелен соткан из человеческих жизней, и его собственная яркая нить освещается воинами, кораблями, серебром и королями, — всем тем, что вплетали туда норны. Даже нити богов, подумал он мрачно, сплетены с моей судьбой, потому что норны плетут нити жизни всех, и даже Асов.

— Ну, — проворчал Мар, как только до них долетел тревожный звон колокола, — мы отвернём и пойдём прочь, или покажем местным наше дружелюбие?

— Не стоит приставать с восточной стороны, — отозвался Стикублиг, пытаясь вспомнить что-нибудь об этом месте. — Там бухта, которая с моря выглядит заманчиво, но на самом деле это вонючее болото.

Воронья Кость хмуро подумал, что причаливать тут незачем, но если они повернут к югу, к острову Мэн, то ветер будет им в лицо, а это означает утомительную греблю. Не то что бы у них заканчивалась пища, хотя хлеб уже покрылся плесенью и позеленел, и всё ещё оставалась вода, её можно пить, если сначала процедить через кусок льняной материи. Тут явно не обошлось без норн, он был в этом уверен с самого утра, когда заметил трёх крачек, кружащих над мачтой.

А затем жёлтая сука залаяла, Берто поднёс ладонь к глазам, указал другой рукой.

— Взгляните туда, — сказал он в своей манере, на корявом западно-норвежском. — Разве это не корабль Хоскульда в бухте?

Всех охватило возбуждение, они вглядывались и указывали пальцами, а Кэтилмунд кивнул и хрюкнул, слегка хлопнув щуплого венда по плечу, удар оказался такой силы, что кожаный шлем Берто съехал на лоб.

— А у тебя зоркий глаз, Беспалый, — сказал он улыбаясь. — Конечно, это тот самый потерявшийся корабль.

Воронья Кость почувствовал, как волосы на руках встали дыбом, и ощутил лёгкое покалывание на языке, то были признаки плетения норн. Хлопающий парус спустили, носовую фигуру сняли, гребцы принялись шумно разбирать вёсла. Направляясь к своему морскому сундуку, Мар одарил Воронью Кость обнадёживающей улыбкой.

— Всё что нам нужно, — сказать какие-нибудь приветливые слова, — сказал он, и Воронья Кость кисло взглянул на него, а затем на Каупа, который следовал за товарищем, словно чёрная тень. Приветливые слова. С чёрного корабля с кроваво-красным парусом, в команде которого есть по меньшей мере один ходячий мертвец. В любой саге говорится, что обычно главный злодей — это могущественный волшебник, сопровождаемый толпой троллей, бешеными волками, эльфом и чёрным человеком.